Журналист – не Гоголевский «ревизор», а судья – не жандарм…

Ситуация, сложившаяся в Ленинском районном суде Владивостока, побуждает усомниться в этой мысли Инцидент, в который оказался вовлечён журналист (специальный корреспондент газеты «ПримРепортёр», побудил редакцию 6 октября т.г. направить в адрес председателя Приморского краевого суда Игоря Попова, председателя Ленинского райсуда Снежаны Юлбарисовой и руководству региональной Квалификационной коллегии судей жалобу. Недоумение и вполне логичное негодование было связано с действиями судьи Ленинского районного суда Владивостока Оксаны Красько. Факт остался фактом: представитель СМИ был буквально выставлен за двери зала судебного заседания, хотя (по крайней мере – формально) процесс не был объявлен закрытым. Конфликтная (причём – не из-за каких-либо выбивающихся за рамки закона действий представителя прессы) ситуация имела место за несколько дней до того – 30 сентября. Специальный корреспондент газеты «ПримРепортёр» имела задание – подготовить материал по теме судебного процесса, на котором в качестве подсудимой находилась Светлана Огнева, являвшаяся в своё время директором ГТРК «Владивосток». Ей вменялось в вину совершение двух преступлений. Их составы (по крайней мере, по формальным основаниям) не дают повода для ограничения доступа в суд для кого бы то ни было: это превышение должностных полномочий и дача взятки. Эти деяния предусмотрены, соответственно, частью 1 статьи 286 УК РФ и статьёй 291 УК РФ. Никаких обстоятельств, связанных с государственной тайной, тайнами личной жизни и каких-либо иных, которые бы могли дать повод для «засекречивания» информации, в рассматриваемом уголовном деле не наблюдалось и близко. Официальной информации о подробностях не имелось никакой, и единственным возможным способом получения информации о судебном процессе могло быть присутствие на заседании суда. И получение данных, что называется, из первых уст. Тем не менее, несмотря на заранее (29 сентября) направленный в адрес Ленинского районного суда Владивостока запрос, на следующий день произошли довольно-таки странные события. В судебном процессе судья Оксана Красько сама не решилась сразу же принять решение о возможности присутствия в заседании журналиста. И обратилась за консультацией к адвокатам, которые защищали подсудимую. Не иначе, полагая, что защитники вернее смогут оценить происходившее и выдать соответствующие рекомендации. А каких-либо иных лиц, которые профессионально и компетентно могли бы подойти к решению «щекотливого» вопроса в Ленинском районном суде на тот момент, как можно понять, не нашлось. Повторимся, формальных оснований для вынесения запрета на присутствие журналиста в судебном процессе у судьи не было. А для «закрытия» заседания должны были быть весьма веские (и обязательно: основанные на нормах закона) основания. Не иначе, как в поисках этих оснований (а иначе зачем был весь сыр-бор?!) судья и защитники подсудимой не менее 20 минут пытались выведать у специального корреспондента газеты некую страшную тайну. Какую? Разъяснение, что именно представляет собой это СМИ (тем более, имеющее девиз: «Правда, и ничего, кроме правды»), как часто выходит оно в свет, есть ли сайт у издания, какова миссия журналиста в ходе конкретного судебного процесса и т.п. и т.д. Согласитесь, что достаточно абсурдно (проще скажем: нелепо!) выглядело «предложение» одного из участвовавшего в таком, явно не входившем в планы судебного заседания, «допросе», который учинили адвокаты вкупе с судьёй. Суть этого «предложения» – предъявить Устав редакции. Подобные требования явно не вписываются в предусмотренные Уголовно-процессуальным кодексом РФ, да и федеральным законом о средствах массовой информации. Да и с логикой подобной постановки вопроса обстояло у участников судебного слушания неважно. Ведь, наверное, общеизвестно, что текст устава редакции журналисты постоянно с собой не носят. За ненадобностью в повседневной практике. В том числе – и в судебной. Стоит заметить, что никак подобное требование не согласуется и с законом о статусе судей. Но, как говорится, тем не менее… Если адвокаты, так сказать, по роду профессии призваны защищать клиентов от попыток какого-либо воздействия на них, то чем объяснить позицию судьи Оксаны Красько? Вполне понятно, что у «служителя Фемиды» иногда могут появиться уточняющие вопросы к журналистам. Но доводить дело до подобного «дознания»? Как-то слишком, чересчур… Ведь в ходе судебного заседания решаются иные вопросы, да и не журналисту отведена роль подсудимого. Очевидно, стоит вспомнить (и кое-кому напомнить) о нормах Уголовно-процессуального кодекса РФ, в которых говорится о том, что представитель СМИ (если он не имеет процессуального статуса на судебном заседании) не может быть допрошен в суде. Но как тогда понимать действия судьи и адвокатов подсудимого лица? На чём основаны их требования, да и вопросы вообще?.. Менее всего понятно то, что судья (лицо, процессуально независимое) решила выяснить у… подсудимой, не мешает ли ей участвовать в судебном процессе участие журналиста. Едва ли при таком раскладе событий удивительным оказалось высказанное Светланой Огневой: мол, присутствие журналиста ей «мешает». Да и само издание – газета «ПримРепортёр» – ей неизвестно, а что делает на судебном заседании корреспондент – непонятно. Такая, с позволения сказать, аргументация подсудимой настолько впечатлила судью Оксану Красько, что та указала журналисту на дверь. Газета «ПримРепортёр», – надо сказать, издание своеобразное. Специфика его такова, что содержание основной части материалов связано с защитой прав граждан и юридических лиц, с правоприменительной, в том числе – судебной, практикой. Но так уж получается, что далеко не каждый, условно говоря, даже «громкий», судебный процесс имеет «на выходе» публикацию на страницах газеты или на её сайте. Когда даже начинается слушание того или иного дела, никогда заранее невозможно предсказать, как будут разворачиваться события и что будет «на выходе». Возможно ли говорить о том, что по итогам судебного процесса по делу Светланы Огневой мог бы появиться какой-либо журналистский материал? Сложно сказать. Но то, что процесс стал «громким» и, возможно, по ходу или по окончании его могут произойти какие-то значимые события, ­– это судья Оксана Красько обеспечила с лихвой. Если в небезызвестной с XIX века комедии Николая Гоголя «Ревизор» в числе эпизодических персонажей фигурирует жандарм с «говорящей» фамилией «Держиморда», то его поведение (с характеризующей фразой «Держать и не пущать!») представляется весьма понятным. Куда менее понятно (будем считать, что так), когда подобную позицию демонстрируют совсем иные по профессии и по должностным обязанностям люди. Может, за этим что-то кроется? Очевидно, что такое происшествие, явно не рядовое, получит оценку со стороны квалификационной коллегии судей Приморского края. Когда и какую – вопрос пока открытый. Ведь есть примеры вполне рабочего, адекватного, взаимодействия судебных инстанций с представителями СМИ. Но почему же порой судьи пытаются что-то «изобретать» и даже не стараются хоть как-то закамуфлировать противозаконность своего неприятия прессы? Странно это… Или, может быть, кто-то из них, не боясь возможных последствий для себя считает себя правовернее самого Папы Римского?!