Как водка помешала финнам отвоевать Выборг

На пьянство финского военного командования смотрели сквозь пальцы. И это не прошло без последствий.

В августе 1941 года армия Финляндии готовила операцию по возвращению Выборга. Начальник штаба Вало Нихтиля пытался передать сообщение о развитии событий новому командующему армейским корпусом Тааветти Лаатикайнену.

Лаатикайнен почти не отреагировал на сообщения — по крайней мере, не внес изменения в планы Нихтили. Лаатикайнен был в запое. Личные проблемы верховного командования армии долго замалчивали.

У Нихтили был большой опыт, и он прошел хорошую теоретическую подготовку: он справлялся с разными вопросами и в отсутствие генерала. Однако в условиях приближающейся кульминации выборгской операции собранность и сосредоточенность командующего корпусом очень бы пригодились.

Будучи не в состоянии больше терпеть такое положение, вечером 28 августа Нихтиля позвонил генералу Леннарту Эшу: «Срочно приезжайте сюда, или из этого ничего не выйдет. Я даже не видел командующего в течение нескольких дней. Он пьет».

Этот случай описан в книге Лассе Лааксонена «Водка, нервы и наказания» (Viina, hermot ja rangaistukset, издательство Docendo), в которой рассказывается о личных проблемах верховного военного командования Финляндии в 1918-1945 годах. То есть о проблемах тех офицеров и командующих, которые принимали решения о дислокации и боевых действиях войск. Книга выйдет в октябре, сообщает финский Helsingin Sanomat.

По мнению генерала Акселя Фредерика Айро, отвечавшего за военное планирование во время Зимней войны и Войны-продолжения (Советско-финской войны 1941-1944 годов), у командующего не может быть личных проблем: на этом посту занимаются лишь выполнением военных задач.

«Точка зрения Айро не соответствует действительности, — заключает Лааксонен. — Командующие не являются безупречными образцами для подражания. Изучение их слабостей делает историю живой и человечной».

На первый взгляд кажется, что Лааксонен гонится за сенсацией. В каком же состоянии мог быть командующий корпусом Тааветти Лаатикайнен (по кличке «Дед»), руководя операцией по возвращению Выборга? Как и другие, Лаатикайнен был не прочь выпить. Однажды он ответил полковнику Нихтиле, когда тот просил своего руководителя срочно вернуться в штаб: «Сам разберись с боевыми действиями. Это же твое дело. Я приду, когда будут раздавать ордена».

Однако Лааксонен выступает именно против сенсационности и запоздалого морализирования.

«Напряжение на войне было, конечно, очень сильным, и каким-то образом надо было выпускать пар, — говорит он. — Задача историка, однако, состоит не в том, чтобы оценивать, где проходит грань допустимого. Задача историка — в том, чтобы увидеть соотношение причин и последствий совершенных поступков».

Их-то он и искал в течение многих лет, заказывая из архивов «целые фуры» полезных и бесполезных документов. В результате этого поиска появилось 400 страниц и почти 1,2 тысячи ссылок на источники — например, на материалы осужденных, тайно хранившиеся личные архивы, официальные и неофициальные документы.

О проблемах с нервами и пьянстве личного состава написано и рассказано много, но в отношении командного состава никогда ничего не сообщалось. Границ дозволенного в рассказах о высокопоставленных лицах никогда не переходили. Так рассказчик мог заработать себе плохую репутацию.

У финнов стопка водки Маннергейма, наполненная до самых краев, вызывает, прежде всего, уважение. По крайней мере, до тех пор, пока ни капли не прольется. Как говорится, грандиозная работа требует грандиозных развлечений.

«Информацию о проступках высшего руководства надо было собирать по крупицам, — говорит Лааксонен. — Я не создаю какой-то сборник сплетен, хотя широкая публика любит подбитые глаза и броски через плечо».

Этого и так полно в реальной жизни. «Я уверен, что в своей книге смогу объяснить историю с новой точки зрения, рассказать о военачальниках мирного времени, о том, как увозили нетрезвого президента Каарло Юхо Стольберга и о мятеже в Мянтсяля».

В обоих происшествиях замешан Курт Мартти Валлениус, который был снят с поста командующего в марте 1940 года. И который еще и грубо ответил Маннергейму: «Да ты такой же пьяница, как и я».

Наверняка в главной ставке в Миккели царило напряжение и присутствовал алкоголь. Лааксонен делает акцент на том, какое влияние оказывали пьянство и нервная реакция на поведение руководства. От своих закоренелых привычек маршал не отказывался ни при каких условиях. «В отношении употребления алкоголя подчиненными у него не было единого правила или руководства. Одному разрешалось, другому нет».

Лааксонен, будучи доцентом трех университетов, может заявить, что в огромном количестве современной литературы о Маннергейме отсутствует научный подход: «Много слов, но мало дела. Привлекающие внимание трактовки делаются на основании немногочисленных фактов».

Серьезные и основательные исследователи, такие, как сам Лассе Лааксонен, не согласятся строить догадки за чашкой кофе, потому что это ни к чему не приведет.

Но дилетант не сможет удержаться от вопроса: как прошло бы сражение при Тали-Ихантала, если бы все действовали в полную силу и ни у кого не было проблем с алкоголем? (Сражение при Тали-Ихантала в июне-июле 1944 года — боевые действия на Карельском перешейке, последовавшие после взятия Выборга в ходе Советско-финской войны 1941-1944 годов).

Смогли бы финны справиться со страшным хаосом, царившим на фронтах, и удержать Выборг?

«Идеального мира не существует, как не бывает и идеальных руководителей», — заключает Лааксонен.

Весь мусор истории — проблемы с алкоголем у великих людей, стрессовые реакции и наказания, которые они понесли на разных этапах своей карьеры — он раскапывает потому, что исследователь не может ограничиться в своей работе только положительными моментами.

«Во время позиционной войны рядовые расслабились, но подобное явление наблюдалось и у офицеров», — говорит Лааксонен. Он рассказывает о полковнике, который спьяну уничтожил все посадки мирного населения и был привлечен к ответственности за свою глупость.

Сержантов было легко наказывать. Старших офицеров — нет. Генералы и полковники имели большое значение, и это было бы с точки зрения главнокомандующего не всегда целесообразно. На многое смотрели сквозь пальцы.

«Самое известное проявление стрессовой реакции было у командующего Хуго Остермана во время боев на Карельском перешейке. Его Маннергейм отстранил, ссылаясь на нервное потрясение, которое тот испытал».

Можно ли в Финляндии стать генералом, не выпив маршальской стопки или чего-нибудь другого?

«Это могло произойти только в исключительных случаях, — рассказывает Лааксонен. — Служивший еще в армии Российской империи генерал от артиллерии Вилхо Ненонен — самый известный пример».

Нихтиля, служивший в подчинении Айро, тоже был трезвенником.

Собственного военного опыта у Лааксонена, кроме службы в армии, нет, в семье также не было высших офицеров. Это помогает автору сформировать непредвзятую позицию. В отличие от многих книг о жизни генералов, книга «Вино, нервы и наказания» не пытается ничего выяснять.

«Ни одного хорошего или плохого командующего в моей книге нет, — говорит Лааксонен. — Я не даю оценок и не морализирую».