«Кино сегодня не доходит до зрителя»
Режиссёр Вадим Абдрашитов — о фильмах и жизни
В рамках проекта «Культурная линия» Ригу посетил выдающийся российский режиссер, обладатель премий Венецианского кинофестиваля, «Кинотавра», «Ники» и трех серебряных медведей Берлинского кинофестиваля, народный артист России Вадим Абдрашитов.
Непростая судьба
Он привозил одну из самых знаковых своих картин «Время танцора», которая в этом году отмечает 20-летний юбилей. Именно в этом фильме впервые на экране появилась Чулпан Хаматова.
Каждая кинолента режиссера — «Охота на лис», «Парад планет», «Армавир», «Пьеса для пассажира», «Плюмбум, или Опасная игра», «Остановился поезд», «Магнитные бури» — вскрывает код времени и показывает определенный период истории страны. Сначала нашей общей большой, а потом России.
У Абдрашитова очень необычные фильмы, которые сделаны, казалось бы, на житейском материале. Но их отличают сдержанный, внутренне напряженный кинематографический язык, анализ острых нравственных проблем, которые всегда в центре внимания режиссера. Почти у всех картин Абдрашитова была трудная и вместе с тем очень интересная судьба.
— Мы ничего не придумывали — просто отражали те исторические процессы, которые были очевидны, — говорил Вадим Юсупович газете «СЕГОДНЯ».
Я подарила ему свежий номер нашей газеты, он открыл ее и тут же радостно воскликнул:
— О, да ведь автор этого плаката — Ираклий Тоидзе, дядя моей жены Нателлы Тоидзе! И всемирно знаменитый плакат «Родина-мать зовет!» — тоже его авторства.
А открыл Абдрашитов статью о латышах-красноармейцах, доблестно сражавшихся во время Великой Отечественной войны. На плакате был изображен латышский воин, бивший фашистского гада.
И вновь война и мир...
— А почему вы решили привезти к нам именно «Время танцора»?
— Недавно мне позвонили и сказали: «А ведь исполилось 20 лет твоей картине «Время танцора», юбилей»! Я удивился. Ведь не отслеживаешь, сколько лет прошло. Меня с этим фильмом пригласили в Выборг на фестиваль «Окно в Европу». И отметили там его 20-летие, и приехал актер Андрей Егоров, главный танцор. Пару раз картину показали зрительской аудитории — тем, кто не видел. В Выборге собрался огромный зал. Мне было очень интересно, как ее воспримут. Была дискуссия, и я чрезвычайно удивился тому, как зритель отнесся к этой картине. Она идет 2,40 часа...
А потом я показывал фильм в Рязани на так называемых «Тарковских чтениях». Та же реакция — как на очень актуальный фильм. По залу, по вопросам чувствовалось. А потом я понял, что кинолента снята про то, что сегодня, к сожалению, осталось актуально: соотношение войны и мира. И происходящие ныне события на Украине, и Сирия как-то наполнили фильм новым реалиями. Жизнь вдохнула в него что-то еще. И он вдруг превратился в очень современную картину.
И когда речь зашла о Риге, решил, что сюда тоже нужно картину повезти. Она ровно 20 лет назад была здесь на фестивале «Балтийская жемчужина», получила призы.
Это была самая сложная за всю мою 50-летнюю кинокарьеру картина. Съемки проходили в Крыму, Одессе, грузинском предгорье. В 1997 году, в условиях упадка экономики, найти финансирование было тяжело. Но фильм сняли. В 1997 году казалось, что «Время танцора» отсылает к событиям войны в Чечне. Позже стало понятно, что фильм стал метафорой отнюдь не только того времени.
Фильм не репортаж, он создает обобщенный образ жизни после войны. Любой войны. А жизнь постоянно что-то к нему добавляет. Может, поэтому кинолента удостоена таких необычных наград: наряду с призом киноакадемии «Ника» премией «Золотой Овен» и специальным призом жюри МКФ в Локарно, получила редкий приз ЮНЕСКО «За распространение идей культуры, мира и толерантности» МКФ «Сталкер-1998».
Картина лишний раз подчеркивает, что люди, которые локально как будто одержали победу, на самом деле тоже побежденные. Мысль не новая, но каждый раз сталкиваешься с тем, что как будто и не было никакого исторического опыта.
— Вот вы говорите — Украина, Сирия. В вашем окружении тоже считают, что Россия напала на Украину? Вы как-то это оспариваете?
— А зачем? Ведь я же не политик — делаю СВОЕ дело. Про это уже две картины снято — «Время танцора» и «Магнитные бури» (2003). Так что же мне возражать или кого-то обращать в свою веру? Тем более что это сложнейшая проблема, и однозначного ответа нет. Часть правды у одних, часть у других. В этом и сложность ситуации.
Моя точка зрения заложена в картине: однозначного решения нет. Кто говорит, что есть, не правы. Все настолько сложно, что возможно даже создание драматического произведения. Вот как в «Магнитных бурях» — там же безумные толпы, которые совершенно случайно расположились вокруг баррикад и в любой момент могут поменяться местами. И этот процесс нагнетается определенными силами.
Когда режиссер горит...
— Еще с юности, впервые познакомившись с вами по фильму «Охота на лис», впоследствии замечала, что ваши картины сняты на злобу дня. Как это у вас получается?
— Это вопрос желания: вот хочется это сделать. Потому что, во-первых, мне это интересно. Творчески интересно. И только во-вторых я хочу это снять, потому что это имеет отношение к реалиям жизни, которой я сам живу. В этом смысле все картины наши с моим всегдашним сценаристом Александром Миндадзе сделаны с нуля, не похожи друг на друга. Очень сложно было переходить от одной к другой, каждый раз ты начинал как дебютант. Такая категория, как опыт, здесь не работает. Очень сложно, но интересно.
Поскольку съемки — действо коллективное, то очень важно, чтобы группа — операторы, актеры, художники, осветители — чувствовала интерес режиссера к этой работе. Тогда они подключаются. И как только группа почувствует, что режиссеру скучно, тут-то все и кончается.
Фаза написания литературной основы была в руках Миндадзе — после того как все было нами обговорено, проговорено, зачастую даже как-то безответственно, но количество уже переходило в какое-то качество, что это можно было записать. Он садился и писал основную болванку. И, когда первый вариант проходил, тут подключался я, потому что нужно было это превращать уже в киносценарий из литературного. Следующий этап — режиссерский сценарий. Так и шло.
Когда появлялись реальные актеры, реальная натура в виде погоды, реальные обстоятельства в смысле количества денег, приходилось все это перерабатывать. Каждый актер вносил свою данность. И когда в «Охоте на лис» появился Владимир Гостюхин, пришлось под него перестраивать диалоговую часть. Если серьезно подходить к сценарию, то работа над ним продолжается практически до конца, до сдачи картины. Потому что при монтаже ты тоже имеешь дело с драматургией.
Вот сейчас телеканал «Культура» готовит фильм на 50 минут о том, что я несколько картин снял в Серпухове. В одном и том же городе, но так, что не догадаешься. И «Парад планет», и «Магнитные бури», и «Остановился поезд». Им это оказалось интересно, мы поехали в Серпухов, я походил, показал, что к чему. Кино — это коллективное дело, и хорошо, когда это свой коллектив, твои единомышленники.
— Кажется, у вас всегда складывалось с коллективом...
— Да, всегда это были талантливые люди, мы работали дружно, с интересом — это очень важно. Хотя судьбы картин складывались очень тяжело. И моя команда не очень много зарабатывала... Ко всем фильмам были какие-то претензии.
Ментальность или идеология?
— Какого рода?
— В «Охоте на лис» (1980) передовой советский рабочий чувствует какую-то свою неполноценность. Что это такое? Такого не может быть! Нужно исправлять. Я отказывался, меня убрали с картины и уволили с «Мосфильма». Правда, всего на три дня, но было. Конечно, это был перебор. Фильм мой подправили, меня на работе восстановили. На картине остался один «рубец» в конце...
Подробности читайте в новом номере газеты «СЕГОДНЯ НЕДЕЛЯ» 27 октября