Гнилые "звезды" из лихих 90-х

— Взять, к примеру, Ларису Долину (на фото). В начале 90-х у нее были финансовые проблемы. Я оплатил ей два номера в гостинице «Россия» на год, рекламу на несколько десятков тысяч долларов. Причем ничего не требовал взамен. Сказал только: «Когда деньги будут, отдадите». Потом она еще пять лет числилась у меня в организации. Все это время мне приходилось нести за Лару финансовую ответственность, платить налоги. Фактически она жила на прямом доходе. Это, наверное, чего-то стоит. Недавно я напомнил ей об этом и попросил в качестве взаиморасчета профинансировать производство одного нашего лекарства. Речь шла о 20 — 30 тысячах долларов. Примерно столько я тогда на нее потратил. Для Долиной это сейчас не деньги. Она их зарабатывает с пары концертов. Но артистка даже не захотела со мной разговаривать. Пришлось общаться с ее молодым мужем Ильей Спициным. Ссылаясь на Долину, он выдвинул версию, что ее прежний супруг, бас-гитарист Виктор Митязов, при разводе якобы забрал все деньги, в том числе и те, что мне причитались, а сама Лариса осталась «голая»: без квартиры, без машины и без копейки в кармане. Но, согласитесь, это ее проблемы. Я же ей помогал, а не Виктору. С нее и спрос. Я и так после их развода с Виктором спас Ларису от серьезных неприятностей.

У меня были близкие отношения с рядом чеченских бригад. И в одном из разговоров кто-то из них обмолвился, что к ним поступил заказ от старого мужа Долиной разобраться с новым. Я тогда отговорил их ввязываться в это дело.

Заметим, что в итоге Долина все-таки отдала Снустикову... целых четыре тысячи долларов!

— Наше сотрудничество с Киркоровым завязалось с подачи поэта Леонида Дербенева, который хотел, чтобы артисты выпускали диски, полностью состоящие из его песен. Распутина и Киркоров брали, но платить ему не хотели, — продолжил Снустиков. — Когда Дербенев попытался возмутиться, на него со всех сторон начались наезды. Филипп впрямую угрожал ему и его близким. Не верите, что Киркоров способен на такое? Я вам расскажу одну историю. 6 октября 1991 года, в день убийства Игоря Талькова, женился мой заместитель. На свадьбу к нему приехали Маша, Филипп, все в слезах. «Ну, как же так?! — недоумевал Филипп. — Как можно стрелять в артиста?!» — «Наверное, Игоря Малахова (любовника певицы Азизы, с которой у Талькова возник конфликт из-за очередности выхода на сцену. — А .Б.) достали, вот он и выстрелил, — предположил я. — Время сейчас такое. Одно неудачное слово или неосторожное обещание, и могут возникнуть проблемы». Через некоторое время Филипп вдребезги разругался со своим директором Игорем Ятором. И, рассказывая мне об этом, обронил такую фразу: «Ген, веришь, был бы под рукой пистолет — пристрелил!» Вполне возможно, в его угрозах звучало больше эмоций, чем реального смысла. Так или иначе, Дербенев захотел себя обезопасить и обратился за помощью ко мне.

По договору, который товарищи заключили, поэт-песенник передал Снустикову свои авторские права на все песни, написанные для Филиппа и Маши. Потом то же самое сделал композитор Игорь Матета. Естественно, за это им были заплачены деньги.

— Киркоров и Распутина мне за это ничего не платили. Единственное — я выпускал их диски и какую-то копейку с этого получал. Но вкладывал в них намного больше. В частности, Киркорову снял три клипа. Крутил их по ТВ. Финансировал его грандиозные шоу в Москве и Питере. Как и в случае с Долиной, предполагалось, что он рассчитается со мной потом. Но время шло, Филипп становился более крутым, а возвращать «бабки» не спешил, — негодовал Геннадий Константинович.

— Как-то я позвонил Киркорову и сказал, что у меня к нему разговор. Он пригласил к себе на Земляной вал. Я приехал и предложил выкупить у меня права на песни Дербенева. Причем без всяких процентов, по номиналу, как я их покупал. В общей сложности это тянуло меньше чем на 100 тысяч баксов. «В принципе, с учетом всех нарушений это стоит уже больше миллиона, — объяснил ему я. — Есть много желающих этот миллион с тебя получить. И тогда ты сильно пострадаешь. Но я с друзьями не воюю и хочу решить все мирно. Выкупи права, и никто уже не сможет предъявить тебе предъяву». Со мной был мой юрист, бывший прокурор города Тбилиси, родственник покойного Отарика Квантаришвили. Когда у Киркорова в начале 90-х были громаднейшие проблемы, именно Отарик помог ему выпутаться. На Филю тогда наехали очень серьезные люди, близкие к сообществу того самого Игоря Малахова. Что им было нужно? Назовем это «приглашением к сотрудничеству», — лукаво заметил Снустиков. — При этом Киркоров, ни с кем не посоветовавшись, сразу выразил готовность им платить, а меня уже поставил перед свершившимся фактом. Ко мне приехал его директор Олег Непомнящий и, чуть не плача, сказал, что им срочно нужны «бабки». Я поставил вопрос перед Отариком. И Филе помогли. Так вот, я напомнил об этой давней истории артисту. «Мне надо посоветоваться с Аллой, — сказал Филипп. — Мы только что миллион отдали во «Властилину». И у нас с деньгами проблемы».

Снустиков предполагает, что в разговоре с Пугачевой Киркоров все перевернул или, по крайней мере, в какой-то степени исказил. Мол, пришли, наехали, Отара вспоминали:

— И Алла Борисовна, естественно, тут же поехала к Анзору, с которым у Отарика в последние годы жизни, как известно, были непростые отношения. Анзор мне позвонил и произнес фантастическую речь, которую можно смело вписывать во Всемирную историю: «Ген, ладно там вы — правые и левые, а Алла Борисовна и Филипп — люди не финансовые, а политические. Я тебя с ними помирю. Найдем компромисс. И вообще подумай, может, надо им еще деньгами помочь». Я отношусь к Анзору с большим уважением. В итоге это дело было спущено на тормозах. Пугачева же, возбужденная тем, что на Филиппа, типа, наехали, «спустила собак» и на вдову Дербенева, и на Машку Распутину, и мне на автоответчик наговорила целый монолог, где через слово шел мат и прямые угрозы.

— Не заладилось у меня сотрудничество и со «звездой русской эмиграции» Любой Успенской, которую я, по рекомендации Филиппа, привез в Россию, — сообщил Снустиков. — Я заключил с ней контракт, по которому она пять лет не имела права ни с кем работать, кроме меня. Оплатил клипы «Кабриолет» и «Рулетка». Но когда, по контракту, ей надо было приступать к работе, Люба не приехала вовремя из Америки. У нас уже «заряжены» масштабные гастроли, а певица закапризничала из-за того, что переведенные нами деньги шли очень долго. Тур был практически сорван. У людей уже начались дачи-огороды, и Люба вхолостую проехалась по всей стране. При этом я ей заплатил все, что полагалось по контракту. Мы попали на крупную сумму. К тому же из-за Любы я едва не разругался с академиком Натальей Зубовой, автором уникального метода лечения биорезонансом. Как-то мы должны были ехать на концерт в Выборг. И чтобы не таскать Любу по гостиницам, я оставил ее переночевать в апартаментах Зубовой. Так артистка без спроса залезла к ней в бар и за ночь со своим коллективом ухайдакала всю коллекцию элитных коньяков и вин, собранную за долгие годы. А главное — из апартаментов пропали очень важные для Наташи кассеты. Зубова после этого долго не могла успокоиться. Уже спустя много лет она случайно встретила Любу в Лос-Анджелесе. «Вы Люба Успенская?» — спросила Наталья Борисовна. Люба заулыбалась, обрадовавшись, что ее узнали. И тут Зубова оторвалась на всю катушку... Короче, иметь дело с Успенской было себе дороже.



Зато с Распутиной у Снустикова проблем практически не было.

— Маша, конечно, девушка сложная. Ведет себя достаточно неаккуратно. Иногда отпускает совершенно фантастические фразы, которые не каждый выдержит. Помню, сидели с ней и ее мужем Володей Ермаковым на кухне у Дербенева и делили дивиденды. И вдруг Маша выдала такую тираду в адрес любимого, что все просто обомлели: один сплошной мат. «Вы уж извините ее, — замялся Ермаков. — Детство у нее было трудное. В деревне, откуда она родом, с утра до вечера все пьют, а потом бьют друг друга. И так изо дня в день», — рассказал Снустиков. — Однажды Маша попросила меня помочь вытащить из тюрьмы своего брата. Я обратился к очень авторитетным людям, связанным с руководством МВД. Они навели справки и сказали: «Ни за какие деньги не будем помогать». Оказалось, что его посадили за убийство ребенка! Уже во время отсидки Машин брат два раза ставил на уши «зону». В принципе, можно было бы выйти на Ельцина и просить о помиловании. Но никто не решился взять на себя ответственность за такого человека. Видимо, агрессивное поведение у них с Машей в генах заложено.