«Вальцовщик – это адская работа, – считает Владимир Кузнецов. – Но почётная!»

Владимир Петрович Кузнецов четверть века проработал вальцовщиком в вилопрокатном цехе.

Мы познакомились с ним совершенно случайно. Владимир

Петрович позвонил в редакцию, когда прочитал в «Выксунском рабочем» информацию

о награде Анатолия Окладникова. Говорит, тоже служил в Германии, может

рассказать. Так мы и встретились. В «ВР»

пришёл подтянутый мужчина, принёс альбом с фотографиями. Листая его, он словно

переворачивал страницы своей жизни.

– Родился я в 1942 году в Горьком (ныне Нижний

Новгород), хотя своей родиной считаю Фирюсиху, куда семья переехала в 1950

году,  – вспоминает Владимир Петрович. –  Отец с матерью из Рязанской области, но в

поисках лучшей доли перебрались в Горький, точнее, в посёлок Ворошиловский.

После войны стало очень тяжело жить. Как-то отец ехал на поезде вместе со

Степаном Тимофеевичем Соколовым, он был тогда директором кирпичного завода.

Познакомились, стали дружить, отец работал в Рязанской области на заготовке

леса, зарплата была небольшая, и Соколов его тогда пригласил на кирпичный завод

слесарем. Вот так мы и оказались в Фирюсихе.

У меня образование 7 классов. Я, кстати, в школу

пошёл с 6 лет, учителю учеников не хватало, вот он и пришёл к моим родителям:

«Давайте, Володьку в школу запишем!» Так я стал первоклассником. Русский язык

не любил, а вот математика – это было моё. Школа тогда находилась в Виле. Добирались

пешком: до станции метров 800, от станции до станции 6 км, потом до школы

километра полтора. Так каждый день по 16 км и ходили. Зимой  через пруд, так на километр с лишним меньше

получалось, летом – по железнодорожным путям, по шпалам. Потом ездили на мотовозах,

они лес возили. На станцию приходим, а состав там тихо идёт, мы на платформу с

лесом и запрыгивали. Кто-то из кондукторов жалел и в вагон пускал, некоторые

нас гоняли.1958 год. Сидят по краям: папа Пётр Фёдорович с дочкой Валей и мама Мария Петровна, в центре бабушка Агафья. Стоят Владимир (слева) и его младший брат Николай

Учился я с Игорем Петровичем Сидоровым (директор ВМЗ

в 1997-1999 гг. – Прим. ред.). Он был очень спортивный, прыгал хорошо и в

длину, и в высоту. Мы с ним вместе в соревнованиях участвовали. Позже, когда он

директором стал, я его встречал в лесопосадке – он там бегом занимался. Я по

старой дружбе обращался к нему несколько раз, чтобы решить проблемы, он мне

помогал.

– Куда поступили после школы?

– Сначала окончил Елатомское ремесленное училище по

специальности тракториста-машиниста широкого профиля. Как-то встретил знакомых,

говорят, училище закрыли. Очень жаль. В 1961 году там был один крахмальный

завод, а сейчас разных предприятий полно. Елатьма. Она на горе стоит высокой – и

в те времена вся утопала в цветах.

– А когда в армию призвали?

– В 1963 году, в 21 год. После училища меня послали

в Амурскую область в город Белогорск Возжаевского района (недалеко от

Биробиджана) на отработку (в советское время так было принято: отучился, потом

должен обязательно трудоустроиться по своей специальности и отработать те

средства, которые на тебя потратило государство – Прим. ред.).

В армию мне очень хотелось. Вернулся в Выксу, и меня

призвали уже отсюда. Служил  в группе

советских войск в Германии с 1963 по 1966 годы в РВСН (Ракетные войска

стратегического назначения).  Наша часть дислоцировались

под местечком Ютербог. Занимался ремонтом заправочных машин для ракет. Работа

опасная. Несколько ребят демобилизовались с белокровием.1964 год. Служба в Германии. Рядовой Кузнецов закончил её отличником Советской армии 

– Что поразило в зарубежной стране?

– Немцы практически не едят хлеб.

И ещё. Там не встретишь берёзы или ели, вдоль дорог и в населённых пунктах одни

фруктовые деревья. В лесах – идеальная чистота! Ездили на уборку картофеля. С

нами вместе были и немецкие подростки. Ежедневно на обратном пути их подвозили

к школе и рассчитывались за работу деньгами. Каждый час у них был перерыв по 15

минут. Взрослым привозили пиво, детям – лимонад. У них лимонад был очень дешёвый,

тара дороже стоила. Бутылка стеклянная, пробка – многоразовая.Перед продуктовым

магазином стояли специальные лотки, на которых разложен товар. Посмотрел, если

что приглянулось, зашёл и купил.

Там очень узкие улицы, когда

едешь на большой машине, того гляди врежешься в какой-либо дом. Но дороги даже

в то время были изумительные. Немцы очень дисциплинированная нация. К нам,

советским солдатам, относились с большим уважением.

В их семьях очень своеобразные отношения. О детях

заботятся до 18 лет, потом они обеспечивают себя сами. Например, отец пришёл

навестить сына, поели, попили, сигарету выкурили. За всё расплатись – положили

денежку. Если сын придёт в гости к отцу – то же самое.

– Какие случаи из армейской жизни запомнились?

– Ко мне земляк приезжал. Наши родители дружили и,

видимо, рассказали ему обо мне. Его призвали через год после меня, а часть, где

он служил, находилась недалеко от нашей. Вот он и приехал меня навестить.

У нас именинникам в день рождения накрывали отдельно

праздничный стол. Так вот, был у нас солдат, который родился 29 февраля, и так

получилось, что парень остался  без угощения.

Когда проходили учения по химической защите, проверяли

противогазы. Некоторые брали на несколько размеров больше, чтобы выполнить

норматив. Когда в помещение пускали газ, то они начинали задыхаться и выбегать.

В результате им подбирали противогаз по размеру, и вновь пересдача.

– Как началось увлечение фотографией?

– Как-то сослуживец, который должен был

демобилизоваться, предложил купить у него фотоаппарат. Я, мол, тебя за 2-3

месяца научу, как им пользоваться. И я согласился. Занимаюсь фотографией до сих

пор. Потом тот, первый, так же передал сослуживцу. Когда демобилизовался, купил

себе «Зоркий», он у меня до сих пор жив. 

Я, кстати, из Германии привёз большой чемодан

подарков: скатерти, полотенца, купальник невесте, брательникам – ботинки

тёплые.  Нам платили по 15 марок в месяц,

поэтому мог себе позволить.

– Как сложилась дальнейшая жизнь?

– Устроился в вилопрокатный цех ВМЗ, начинал

нагревальщиком, потом выучился и стал вальцовщиком (прокатчиком горячего

металла). У меня 25 лет горячего стажа, а общий трудовой стаж почти 45 лет. Победитель

соцсоревнования 1973-1974 гг. Был на заводской Доске почёта. Всегда на хорошем

счету. Когда уходил на пенсию, мне единственному вручили огромный букет цветов.

Вальцовщик – это адская работа. На тебя вентилятор

дует, водой брызгает, а тут же рядом валки горячие и заготовки «с пылу, с

жару».  Кому-то дано этим заниматься,

кому-то – нет. Мне дано. Когда работали бригадой из 9 человек, график был

такой: 1 час работаем, 30 минут перерыв. В эти полчаса помогал другой бригаде

на стане, чтобы план выполнить и, соответственно, премию получить.  Конечно, такой труд сказался на здоровье. У

меня сейчас II

группа инвалидности. Таблетки пью, ингалятор у меня есть, бывает, задыхаюсь. 

Активно участвовал в художественной самодеятельности,

был председателем родительского комитета в школе №12, когда учился старший сын.

Май 1971 года. На занятиях токарей-карусельщиков. Владимир Кузнецов – первый слева

– А отдыхаете как?

– У меня жена Нина Степановна домоседка. Сколько раз

предлагали путёвки в санаторий, а она ни в какую: от дома никуда. У нас в этом

году 54 года совместной жизни.

– Есть кому продолжить династию?

– Да. У нас трое детей – два сына и дочь. Все

закончили МИСиС, работают на металлургическом заводе. Они у нас замечательные.

Спасибо жене, занималась их воспитанием. Она к людям относится по-доброму.

Чтобы кто-то пришёл в гости, да не покормить? Не бывало такого. Мальчишкам уж в

армию пора идти, а она им записки пишет: «Смотрите, чтобы косточки в супе не

попались!». Кстати, у каждого из детей есть альбомы с фотографиями, которые я

делал. Так что жизнь продолжается!