Ирина Пегова: «Когда я люблю человека, для меня нет преград»

«У меня нет навязчивой идеи выйти замуж. Сложится — значит, сложится, не сложится — и не надо… На...

«У меня нет навязчивой идеи выйти замуж. Сложится — значит, сложится, не сложится — и не надо… На что официальная роспись повлияет? Улучшит ли отношения? У меня просто был негативный опыт, ничего хорошего штамп мне не принес», — говорит актриса Ирина Пегова.

— Совсем скоро, 11 ноября, выходит забавная комедия «Свингеры», где ваша героиня идет на смелый эксперимент, чтобы освежить чувства с мужем.

— Несмотря на название, ничего неприличного в фильме не будет. Теперь хочу убедить в этом жителей нашей страны. Жалко, если кого-то название смутит или отпугнет.

— Вы пуританка?

— Я и пуританка, и не толерантная, ко мне применимы все эти странные слова. Я очень консервативна. Хотя не исключаю, что люди могут ради счастья на самые смелые эксперименты пойти. При этом подчеркиваю: в фильме ничего постыдного нет. Все будет невинно и весело. Прекрасная милая предновогодняя история. И партнеры прекрасные.

— Один из них — главный мачо нашего кинематографа Дмитрий Нагиев. Как вам с ним работалось?

— Прекрасно. Но я была уверена, что все сложится хорошо. Это же не первая наша работа. Мы с ним однажды играли брата и сестру — детей Портоса в «Возвращении мушкетеров».

— Дети Портоса, точно! Я забыла про это.

— Как вы могли! (Смеется.) С Димой было спокойно. На первой встрече мы договорились о том, что категорически не идем в сторону пошлости. Этого не хотелось ни ему, ни мне.

— Многие не знают, что Нагиев интеллигентный, очень профессиональный человек, который совершенно не похож на своего прапорщика Задова и многих других хамоватых персонажей, с которыми его ассоциируют.

— Конечно. А моего мужа играет хороший драматический артист Илья Носков. В театре у него роли героев. А в «Свингерах» он смешной, затюканный физиотерапевт, уставший от жизни и от жены. Илье было интересно, потому что роль немножко на сопротивление. В общем, получилась не кондовая, а тонкая и ироничная комедия.

— Это правда, что первые несколько дней режиссер руководил съемками по зуму?

— Да. Мы работали в новой реальности. Это был прошлый год, декабрь, из-за ковидных ограничений режиссер не мог выехать из Латвии. Так странно, когда режиссера на площадке нет, все стараются тянуть одеяло на себя. Но в январе и феврале он уже находился с нами на площадке.

— И тут-то вам пришлось его во всем слушаться?

— Я не такая покладистая, как кажется. Конечно, подобный жанр требует шуток и реприз. Я старалась сделать тоньше и интересней. Хотя я больше люблю драмеди. Мы преследовали цель поднять все на другой уровень. Мне было важно, чтобы не было стыдно. Чтобы моя мама и родные смот­рели кино и не краснели за меня.

— А они будут смотреть?

— Конечно. Правда, мне кажется, они не знают, кто такие свингеры. Они потом погуглят, но в принципе вряд ли с чем-то подобным сталкивались. Мне вообще всегда важно, чтобы родным не было за меня неловко. Недавно мы играли спектакль «Он в Аргентине» у меня на родине — в Выксе. На этот спектакль я пригласила тетю, которая в театре была, наверное, раз в жизни, и дядей, которые в театр не ходили вообще никогда, они родом из деревни. И вот они пришли, а там в какой-то момент под ужас­ную музыку «Секс бомб» героиня танцует и этим как бы доказывает сопернице, что она тоже ничего, несмотря на то что по уши в дерьме. Движения ее смелые, музыка тоже, в финале она обливается водой. После спектакля тетя сказала моей маме: «Ира играет как-то уж очень откровенно». Не хочу, чтобы родственникам было неловко, что их племянница так себя ведет. Хотя для артистки это очень плохое качество. Я всегда имею в виду, что мой папа это посмотрит. А когда был жив Петр Наумович Фоменко, играя спектакль, я держала в голове, что он может это увидеть. У меня не отключается внутренний цензор. Но, с другой стороны, реакция моих родственников — это индикатор того, как фильм или спектакль воспринимают в глубинке. Ведь есть зритель, который ходит в театр и в кино в Москве, Питере, Екатеринбурге, и есть огромное количество других городов, где совершенно другая жизнь и совершенно другие устои. И где люди смот­рят телевизор. И это, мне кажется, надо учитывать.

— Вы когда-нибудь разговаривали откровенно с мамой, бабушкой, с тетей на тему личной жизни?

— Никогда. Меня воспитывали не как девочку, а как пионера. Может, быть такой закрытой — это неправильно, нехорошо. Но ни с мамой, ни с бабушками, ни с тетей, ни с сестрой мы никогда не говорим на интимные темы. Стыдно, неловко. Моя 15-летняя дочь недавно сказала: «Мама, в нашей стране нужно вводить сексуальное воспитание. Почему мы все узнаем из интернета? Или от подружек? Это же ненормально. Все должно преподаваться в школе». И я согласна. Сейчас это назрело. Не только она так думает, но и ее окружение считает, что важнее уроки жизни, чем, допустим, химии. Вот зачем мне сейчас физика и химия, никогда они не пригодились.

— А чему стоит научиться в юности, чтобы избежать проблем? Что вообще может стать главной проблемой в отношениях?

— В нашем маленьком городе большой проблемой становилось то, что, когда отношения закончились и люди перестали друг друга понимать и уважать, у них нет сил развестись. Они не могут позволить себе это сделать. Думают: будем жить ради детей. Или: а что скажут? У них нет сил признать крах брака и начать новую жизнь. И так в маленьких городах до сих пор. В Москве иначе, но это отдельная страна.

— Вы встречали когда-нибудь идеальные семьи?

— В моем окружении я видела три такие семьи. Эти люди счастливы вместе от начала до конца в любых обстоятельствах. И я удивляюсь, как они могли пронести это через всю жизнь. Причем у всех разные схемы, разные отношения. Я знаю с детства одну семью, где муж и жена всегда ходили за ручку. На родительское собрание — за ручку, за хлебушком — за ручку, но палас вытряхивать почему-то шел он один, без жены. Нам казалось, что этот мужчина подкаблучник. А у них были на самом деле идеальные отношения, и до сих пор они счастливы и так же ходят за ручку, ничего не изменилось. У них все классно. Кстати, именно у них в спальне я как-то случайно много-много лет назад наткнулась на «Камасутру» в черно-белом варианте. Она просто там лежала. И это в советское время! Еще одна идеальная пара — мои тетя и дядя. Они до сих пор друг от друга оторваться не могут. Кстати, у них в шифоньере лежала целая коллекция супероткровенных немецких фильмов про женщин и мужчин с низкой социальной ответственностью. Конечно, в семье все имеет значение: и уважение, и близость, и любовь, и дружба. Сложно найти идеал, но возможно. Видимо, нужно тщательней подходить к выбору партнера.

— Мне кажется, у вас на пальце появилось обручальное кольцо. Или я ошибаюсь?

— Это просто кольцо. Я ношу кольца на всех пальцах, это ни о чем не говорит.

— Нужен ли брак для обретения того самого женского счастья?

— Не обязательно. Я точно знаю, что и вне статуса «замужем» можно быть счастливой. Можно просто быть вместе с мужчиной, не обязательно ставить штамп.

— Но вам важно, чтобы рядом с вами был мужчина?

— Не обязательно рядом. Главное, чтобы он был. Без мужчины у женщины нет ощущения полноты жизни. Но всякое случается. И паузы в отношениях. Вот когда несчастная любовь, тогда плохо.

— Давно переживали несчастную любовь?

— Несчастной, невзаимной любви у меня не было. Мне кажется, это страшно. Случалось, когда отношения себя исчерпывали, но это другое. Так что я счастливый человек, счастливая женщина.

— Именно сейчас вы тоже счастливы?

— Абсолютно. И у меня нет навязчивой идеи выйти замуж. Сложится — значит, сложится, не сложится — и не надо… На что официальная роспись повлияет? Улучшит ли отношения? Мне кажется, что после нее все, наоборот, усугубляется. У меня просто был негативный опыт, ничего хорошего штамп мне не принес. Я не была свободна и не была счастлива. Зачем такая жизнь?

— Если бы вы были замужем и любили своего мужа, вы были бы готовы на такие эксперименты, на которые идет ваша героиня, — меняться партнерами?

— Нет, конечно, меняться партнерами я не готова. Но у меня и без экспериментов огня в жизни достаточно. Меня по жизни и несет, и прет, и все хорошо. Я вообще к экспериментам осторожно отношусь. Во всех сферах. Я, например, никогда не прыгну с парашютом или с вышки вниз головой. Недавно меня подбивали на то, чтобы я полетела на парашюте, привязанном к катеру. Я сказала: «Ни за что!» У меня и так полно ярких эмоций и адреналина. Меня не тянет сломать себе шею по глупости. Необоснованный риск ни к чему.

— В личной жизни вы когда-нибудь рисковали?

— Даже не знаю, какой может быть риск в личной жизни. Просто, если я люблю человека, для меня вообще нет преград. Сто раз я мчалась за любимым человеком в какие-то дальние дали. Первая признавалась в любви, устраивала сюрпризы. И не стыжусь этого. Наоборот, это же самый кайф в отношениях, самый вкус. У меня у самой есть такая потребность: кого-то удивить, обрадовать и получить обратную реакцию.

— Ваша дочка уже влюблялась первый раз?

— Думаю, да, конечно.

— И что делать с влюбленной дочерью? Потому что первая любовь, как правило, заканчивается грустно, девочки переживают.

— Меня радует и умиляет, что она со мной делится. А с первыми разочарованиями в любви ничего не сделаешь. Просто я ее выслушиваю, обнимаю, говорю какие-то слова поддержки.

— Вы помните, как в первый раз влюбились?

— Конечно, помню. Я думала, что полюбила навсегда, а потом был второй раз, третий... Мне многие люди нравились. Но потом я понимала, что это не любовь, а какое-то очарование, интерес. И вот в детском саду у меня случилась страшная любовь, прямо страшная. Это был сын папиного друга. Мы требовали, чтобы нас поженили, я упрашивала родителей: «Оставьте меня у него с ночевкой!» Прямо любовь до гроба. Дураки оба.

— А первый раз поцеловались когда?

— В 14 лет, как положено! Я даже помню, что оставила записку сама себе: в такой-то день произошел поцелуй. Свернула ее, не знала, куда спрятать. Думаю, нужно такое место, где точно никогда не найду или найду когда-нибудь лет через «дцать». И тогда удивлюсь и порадуюсь. Я спрятала в тайное место у гардины — как во многих советских домах, у нас были гардины, плотно прижатые к потолку. Я в щель между потолком и гардиной засунула записку, и она там много лет жила. Потом, когда делала ремонт, увидела ее. Смешно. Я с удовольствием целовалась с мальчишками в подъезде. Это были мои женихи, и папа скидывал их с лестницы, и это тоже была традиция. Он выходил: «Хватит, девять часов вечера!» А еще, когда я перед сном тайно пробиралась к телевизору смотреть кино и там происходила какая-то лавстори и один-единственный поцелуй, именно в этот момент входил папа. Он все время говорил: «Смотришь какую-то ерунду!» Выключал телевизор и прогонял меня спать. У нас тема, связанная с отношениями между полами, была запретной. Никто ничему в семье меня не учил, просто я знала, что все должно быть по любви, в определенном возрасте, после восемнадцати. Пить я никогда не буду, курить тоже. И этому нас с сестрой не учили. Это было естественно. Просто в семье никто не пил и не курил.

— Говорят, что женщина подсознательно ищет мужа, который похож на отца.

— Это не моя схема. Я подсознательно равнялась на другого мужчину в нашей семье — дядю Володю. Мне нравится его ирония, чувство юмора, умение зарабатывать деньги, у него жена, тетя Лена, в шоколаде. Причем в разные периоды времени когда-то получше, когда-то похуже дела с бизнесом, и все равно семья живет хорошо. У меня и имя любимое — Володя.

— Сейчас психологи говорят, что, если делать анонимные тесты, когда не ясно, кто отвечает — мужчина или женщина, можно легко ошибиться. В женских ответах много маскулинности, а в мужских появились присущие ранее только женщинам нотки. Вы замечаете что-то подобное?

— Не замечала. Мой круг общения очень узкий. Некого анализировать. У меня есть подруга, есть близкая коллега и есть моя дочка Таня. Наверное, именно она единственный человек, который по-настоящему в курсе моей жизни. С дочкой я всем делюсь. Несмотря на то что ей всего 15 лет, она самая близкая моя по­друга. У меня нет потребности делиться со всеми подряд чем-то сокровенным. Но при этом есть огромная потребность общаться, болтать о том о сем. От природы я очень общительная, контактная. Есть мнение, что все артисты именно такие. Но я знаю много артистов закрытых, необщительных, держащих дистанцию. Кстати, мне кажется, актеры, которых я люблю, очень закрытые. Допустим, Кейт Бланшетт. Не думаю, что она открытый человек. И еще Мерил Стрип, она не похожа на болтушку… Мне кажется, они мои противоположности.

— Я обратила внимание, что, видя на ваших фото в «Инстаграме» морщинки возле глаз или на лбу, многие по-хамски пишут: «Могла бы ботокс себе уколоть, надо за собой следить!» Как вы относитесь к этим комментариям?

— Никак не отношусь. У меня есть своя твердая, жесткая позиция. То есть, если будет нечто катастрофическое, если я пойму, что совершенно необходимо что-то исправлять, я это сделаю. Но я даже не знаю, что такого ужасного со мной должно произойти.

— Как вы ухаживаете за собой?

— Я себя люблю, холю, лелею. Массажи, процедуры для тела. А с лицом очень редко что-то делаю. Правда, хорошие кремы стала себе позволять. Я раньше не верила в действие кремов, думала, что все это из одной баночки, из одной пробирки. Но потом я увидела разницу. Люблю одну швейцарскую фирму. Но если честно, мне кажется, все идет изнутри.

— Вы всегда буквально светитесь.

— Это генетика и характер. Но, кстати, я не всегда так хорошо выгляжу. В кино, бывает, выгляжу плохо… Правда, я давно заметила, что на улице, в естественном свете мое лицо оживает. В жизни я выгляжу лучше. Операторы не видят меня так, как видят люди, которые со мной рядом. Наверное, неправильно выставляют свет, неправильно меня одевают. Из-за этого результат хуже, чем мог бы быть. И, когда я иду по улице, мне все без исключения говорят, что я гораздо лучше, моложе, красивее, чем в кино. И я с ними согласна.

— Я неоднократно была свидетелем, когда люди вам говорили, что они вас любят. Это часто происходит?

— Достаточно часто, чтобы чувствовать себя счастливой. Меня это вдохновляет, я это обожаю. Я не социофоб, наоборот, если куда-нибудь приезжаю, мне хочется выйти в народ. Вот сейчас, прежде чем к вам идти, я досматривала сериал «Ход королевы», я прямо ревела на том моменте, когда она выиграла в Советском Союзе чемпионат и попросила: «Можно я пойду прогуляюсь?» Мне знакомо это чувство! Потому что мне тоже нравятся люди, нравится выходить на рынок в Выксе. Я много хожу пешком. Могу с людьми просто поболтать. Особенно когда они не узнают меня.

— Это правда, что как-то вы гуляли по Москве босиком?

— Неоднократно. Например, несколько недель назад пошла вечером на прогулку в Александровский сад, у меня ноги просто дико устали, обувь неудобная была, я разулась, босиком ходила. А в Александровском саду и асфальт, и брусчатка, и гравий — все что угодно.

— И как люди реагировали?

— Господи, кому есть дело до этого! Недавно после какой-то премьеры я шла на каблуках, мне надоело, и я пошла босиком. У меня нет в этом смысле предубеждений. Чем я тут могу испачкаться или заразиться? Вообще, хождение босиком — из деревенского детства.

— Что вы еще любите?

— Очень многое, почти все. Проще сказать, чего не люблю. Не люблю непрофессионализма в работе. Когда кто-то не в теме, тупит. Ненавижу, когда задают много вопросов. Иногда люди спрашивают о каких-то понятных, очевидных вещах, и меня это раздражает.

— Вы кажетесь человеком без комплексов. Это иллюзия или так и есть?

— Когда нахожусь в компании красивых, спортивных, молодых, ухоженных, подтянутых девушек, я испытываю кучу комплексов. Это же естественная вещь. Вот я сижу, а у меня тут складки на животе, еще что-то. Я же знаю это и испытываю дискомфорт.

— У вас разные по цвету глаза. Один серо-голубой, другой голубой с рыжим пятном.

— У многих людей так же. Когда я встречаю таких, мы друг другу говорим: о, привет! Но я никогда в жизни по этому поводу не комплексовала.

— А как научить дочку не комплексовать?

— Я не вижу в ней комплексов. В подростковом возрасте она была в другой весовой категории, вот тогда — да. А сейчас она похудела и успокоилась. Мне кажется, все подростки одинаковые, им нужно себя принять. Этим приходится переболеть и мальчикам, и девочкам. Вообще, у них какая-то другая жизнь, они другие. У них другие знания, они по-другому мыслят, у них другие идеалы, другая мода. И это прекрасно!?

— Кем Таня хочет стать?

— Пока не знает. И еще два года ей точно можно не знать. Вообще, она технарь, у нее математический склад ума, и она в этом очень хороша. Но я бы не хотела, чтобы она свою жизнь связывала с математикой, мне кажется, это так скучно. Я вот свою актерскую жизнь очень люблю. Люблю и съемки, и перерывы между ними. Например, у меня съемок не было с июля по октябрь. Я специально такую паузу себе организовала. В театре в сентябре было всего четыре спектакля. И я ни разу не соскучилась!

— Чем же вы занимались?

— Жизнью. Я с наслаждением смотрела сериалы. У меня наконец-то появилось время заниматься тем, что я люблю. Например, ходить в фитнес-клуб, мне нравится потеть и делать аэробную нагрузку. Но мне вечно не хватает времени, разве что рано-рано утром или ночью. Но это особого удовольствия не доставляет. А тут я могла посмотреть расписание и пойти в удобное мне время. Еще я занималась огромным количеством бытовых вещей. Это тоже надо. И еще я в отпуске была, ездила на море несколько раз — и в Крым, и в Турцию. И даже из двух мест раньше времени уезжала, потому что наотдыхалась.

— Такое бывает вообще?

— У меня да. Получила, что хотела, поменяла билет и улетела раньше. А еще мы много времени провели на Оке, у себя на родине. Получился полноценный отпуск, которого раньше я себе не позволяла, потому что летом съемки в большом количестве.

— Я видела, вы в Плесе не один раз были. Вам нравятся те места?

— Очень. Я туда и в этом году ездила. Мне вообще нравится путешествовать на машине. Слушайте, вез­де хорошо отдыхать. Но и в Москве прекрасно, если в этот день нет спектак­ля, нет съемок. Я ведь никогда не живу в Москве просто так, как люди живут. А тут даже сестра удивилась: «Как, ты дома целый день?» — «Да, я варю борщ, готовлю плов». У меня такого в жизни очень мало, поэтому мне классно. Сейчас у меня Таню перевели на дистанционку, она сидит дома, и это тоже новые впечатления.

— Очень часто артистки на взлете стали говорить: мы взрос­леем, нужно искать какую-то другую дорогу в жизни, мы же понимаем, скоро ролей не станет…

— Вспоминаю позавчерашний разговор с коллегой. Она так и сказала: «Думаю, через пятнадцать лет ничего не будет». А я: «Думаю, лет через десять-пятнадцать наступит мое самое звездное время». Мне кажется, именно тогда придут крутые роли... А сейчас у меня нет суперролей. Хотя я жду одну, которую очень хочу играть. Она мне дико интересна. Но пока я не могу об этом рассказывать.

— Зря вы говорите, что ничего у вас особенного не выходит! Были прекрасные «Родные», замечательный «Пищеблок»…

— А еще я снялась в большой ленте «Деревенская драма» у Юрия Мороза. Очень хотела такую роль сыграть — председателя колхоза, Героя Соцтруда. Моя тема — деревня, Советский Союз, 70-е, 80-е годы. Я все про это знаю, даже играть ничего не надо. Съемки были очень счастливым периодом в моей жизни. Снимали в Москве в павильонах и в Пушкинских Горах. Туда неудобно добираться, но компания роскошная. А еще я снялась в фильме Тани Колгановой «Синдром отложенного счастья». Сейчас только монтаж закончился и озвучание. Думаю, покажут в следующем году. Там я женщина с золотыми зубами из Ростовской области, со специфическим говором: шоканьем, гэканьем. Она работает в Петербурге сиделкой с лежачими бабушками, а деньги все отправляет дочке. История Золушки. Правда, в нашем возрасте уже сложно превратиться в принцессу. Но можно в королеву.

Статьи по теме:

• «Чудеса случаются»: Ирина Пегова поделилась историей о Пугачевой