Валерий Ворона: Мы возвращаем нашим современникам абсолютно раритетное произведение…
Одно из открытий XXXII Международного оперного фестиваля — опера Михаила Ипполитова-Иванова «Ася». Созданная в 1900 году, она исполнялась на сцене всего несколько раз — и теперь вновь предстала перед зрителем в исполнении юных и прекрасных студентов ГИТИСа. Третьекурсники (для них это первый опыт на большой сцене с живым оркестром) совершенно покорили чебоксарского зрителя искренностью игры и глубиной чувства. Персонажи повести Тургенева, которые по возрасту не очень отличаются от артистов, жили, волновались и плакали, и не верилось, что это опера — самое условное из искусств. О новой жизни оперы и ее истории мы поговорили с ректором ГМПИ имени Ипполитова-Иванова Валерием Вороной.
— Как вам пришло в голову восстановить оперу, которую люди 100 лет не видели?
— Это пришло нам в голову уже давно, потому что Михаил Михайлович Ипполитов-Иванов — знаковая фигура в нашей культуре. Он не только оставил грандиозное композиторское наследие, практически неизведанное, но и сыграл грандиозную роль в строительстве нашей культуры. Он был первым выборным ректором Московской консерватории в самые лихие годы (с 1906 по 1922 год), задумал и начал многие реформы, и сейчас мы практически живем по его проекту музыкального образования. Он один из основателей нашего музыкального образования, которое считается лучшим в мире. Сейчас юбилейный сезон — 100-летие института его имени, 160 лет ему самому, 30-летие фонда «Русское исполнительское искусство», 20-летие нашего оркестра, который тоже участвует в этом проекте.
Это не просто премьера — это событийная акция, потому что мы возвращаем нашим современникам абсолютно раритетное произведение, которое прозвучало всего 1-2 раза в 1900 году, причем тогда это тоже было знаковое событие — дирижировал сам Ипполитов-Иванов, костюмы и декорации делал Врубель… И после этого она не исполнялась, то есть ее видели от силы 1000 человек в начале прошлого века.
Я думаю, если бы сейчас кто-то в мире написал такую оперу, это было бы событие. А Михаил Михайлович оставил не одну оперу. И мы инициируем внимание к его наследию, издали кое-какие сочинения, трехтомник романсов, который вызвал огромный интерес у музыкантов и вокалистов. «Ася» уже звучала в концертном исполнении 6 июня этого года в Большом зале Московской консерватории — это привлекло серьезное внимание общественности и дало хороший результат.
Мы благодарны ГИТИСу, который откликнулся на нашу инициативу, — теперь мы делаем полноценную постановку. Над ней работали курс Александра Александровича Барака и наш оркестр. У нас с ГИТИСом уже давнее сотрудничество, мы с ними поставили две оперы: «Каменный гость» Даргомыжского (к 200-летию композитора) и вторую — Ипполитова-Иванова и Мусоргского «Женитьба». Самое приятное, что Росконцерт и Министерство культуры поддержали наше начинание и включили ее в программу «Большие гастроли». В Чебоксарах мы впервые показываем ее в сценической редакции, потом будет Йошкар-Ола.
— На гастроли отправились студенты — а не вредно так надолго отрывать их от учебы?
— Это то, ради чего они учатся. И такая практика не менее важна, чем теория, которую они получают в учебных классах. Они для этого готовятся и проходят такую закалку, обкатку, контакт с публикой, которую в аудиториях не приобретешь. Был случай, когда мы поставили монооперу «Человеческий голос» Франсиса Пуленка специально на одну студентку — так после этого она даже учебу не закончила, ее сразу забрали в Италию. Это бесценная практика, и хорошо бы, чтобы она стала системой.
— А как шел отбор участников? Выбирали самых лучших?
— Нет, над постановкой работал один курс — ученики Александра Александровича Барака. Причем это третий курс, даже не выпускники. Так что нужно следить за именами тех, кто сегодня выступает, — они обещают вырасти в крупных мастеров.
— Расскажите немного о самой опере. Говорят, она существенно отличается от тургеневского текста.
— Идеального совпадения с литературным текстом в операх никогда не бывает, потому что композитор привносит свое слышание, свое видение и свою концепцию. Он что-то усиливает, что-то, наоборот, убирает, и здесь психологизм, драматизм не менее, а то и более важен, чем у Тургенева. Тем более что опера — это очень условное искусство, это не кино и даже не пьеса. Здесь на первом месте сама атмосфера, эмоциональный фон, а сюжет — это канва, которая в какой-то степени раскрывает музыку. Чтобы понять разницу, важно и прочитать Тургенева, и послушать оперу.
Сразу оговорюсь, что на сцене должен быть очень большой состав, и оркестр, и хор. Солисты в главных партиях все есть, а вот остальных привезти в полном составе у нас не было технических возможностей. Здесь опера подается немного более лаконично: по замыслу там огромный хор, он задействован в сценографии. И оркестр гораздо полнее и богаче согласно партитуре Михаила Михайловича… Но общее представление постановка, несомненно, дает.
— А не смотрят пока в ее сторону профессиональные театры? Ведь студенты выпустятся — и «улетят»…
— Мы и хотим, чтобы ее увидели, услышали, надеемся, что «Ася» привлечет внимание стационарных театров, войдет в репертуар, она этого достойна.
— А какие произведения из наследия Ипполитова-Иванова вы еще хотели бы возродить?
— В музее Глинки, сейчас он называется Национальный музей музыки, более 10000 наименований, связанных с его именем. Там есть и оперы, и симфонии, и фантазии, и симфонические поэмы. Очень много вокальной лирики, инструментальных сочинений. Так сразу и не скажешь. Все это надо изучать, раскапывать — и предъявлять зрителю и слушателю!