Как Сталин не позволил Японии напасть на СССР вместе с Гитлером. Часть вторая

Развязанная Японией в декабре 1941 г. война против США и Великобритании не исключала возможности нападения японской армии на Советский Союз. И это было связано не столько с ближайшими планами Японии, руководство которой осознавало все тяготы и сложности ведения войны фактически на три фронта — в Китае, против англо-американских войск и против Советского Союза, сколько с ужесточившимися требованиями Гитлера и его генералов как можно скорее добиться нападения Японии на СССР с Востока.

Сведения о том, что Германия прилагает большие усилия по вовлечению Японии в войну против СССР, поступали в Кремль из различных источников, в том числе и лично от президента США. Однако наряду с этим имелась и достаточно надежная информация о том, что «сотрудничество Японии с Германией далеко от совершенства». В докладе императору от 13 марта 1942 г. премьер-министр Японии (он же военный министр) генерал Тодзио, начальник Главного морского штаба Нагано и начальник Генерального штаба армии Сугияма в разделе «О политике в отношении СССР в современных условиях» писали:

«Всеми силами препятствовать расширению войны другой стороной (видимо, имелось в виду не провоцировать СССР на военные действия — А.К.);

прилагать усилия к тому, чтобы во время операций против районов Южных морей всячески избегать войны с СССР;

прилагать усилия к тому, чтобы сохранить спокойную атмосферу в японо-советских отношениях и вместе с тем препятствовать укреплению связей СССР с США и Англией, а при возможности оторвать СССР от этих стран.

Эта политика, конечно, совершенно не означает отказа от проведения соответствующих военных приготовлений против СССР. Необходимо находиться в полной готовности к военным действиям, чтобы одержать решительную победу в кратчайшие сроки…»

Хотя политическая линия на то, чтобы «избегать войны с СССР», противоречила германскому замыслу как можно скорее вовлечь Японию в войну против СССР, в докладе подчёркивалась целесообразность не ослаблять Тройственный пакт с Германией и Италией: «С точки зрения достижения целей войны всё настоятельнее чувствуется необходимость дальнейшего укрепления союза с Германией и Италией, поэтому необходимо придерживаться установленного курса на сотрудничество с ними».

Эти предложения явились составной частью стратегического планирования Японией нового этапа войны. Основное содержание стратегических задач империи сводилось к «завоеванию и подчинению стратегических опорных пунктов за пределами оккупированной территории». Воздерживаясь от нанесения удара по СССР в ближайшее время, вместе с тем японское руководство брало на себя обязательство перед Германией угрозой нападения сковывать советские войска на Дальнем Востоке и в Сибири с тем, чтобы они не могли быть использованы на советско-германском фронте.

При этом планирование вероломного нападения Японии на СССР продолжалось. 18 февраля 1942 г. японский «Институт тотальной войны» представил правительству стратегическую программу войны против Советского Союза. «В случае войны с Советским Союзом, — говорилось в ней, — использовать стратегическую обстановку на главных театрах войны противника и отдалённость от основных оперативных баз, нанести максимально сильный первый удар, быстро уничтожить наличные силы и части усиления противника, стремясь к разрешению военного конфликта в короткий срок, и затем, захватив важные районы, вести затяжную войну».

Одновременно японским Генеральным штабом армии был составлен оперативный план наступательных операций против СССР на 1942 год. Операции должны были начаться внезапно. По плану в Маньчжурии на первом этапе кампании намечалось использовать 30 пехотных дивизий, 4 авиадивизии (1500 самолётов) и около 1000 танков. Главный удар планировался в направлении на город Ворошилов (Уссурийск) с последующим захватом всего Приморья. Одновременно намечалось наступление на направлении Свободный — Куйбышевка с целью разгромить здесь советские войска и перерезать Транссибирскую железнодорожную магистраль.

Штаб Квантунской армии разработал график проведения операций на случай решения о начале войны против СССР весной 1942 года:

• начало сосредоточения и развёртывания войск — день Х минус 5 дней;
• завершение развёртывания — день Х минус 2 дня;
• переход границы — день Х;
• выход на южный берег реки Суйфыньхэ (Пограничная) — день Х плюс 8−10 дней;
• завершение первого этапа наступления — день Х плюс 21 день.

Решение о начале войны должно было быть принято в марте, а начало боевых действий — в мае 1942 года.

Однако в отличие от командования Квантунской армии и её сторонников в Генштабе армии высшее военно-политическое руководство считало, что война с СССР чревата весьма серьёзными последствиями для Японии. При этом важное значение придавалось опасениям того, что в ходе такой войны Японии будут противостоять объединённые советско-американские вооружённые силы.

В разработанном и одобренном на заседании координационного совета правительства и императорской ставки 7 марта 1942 г. документе «Оценка международного положения и достигнутых военных результатов» отмечалось, что «США и Англия… будут надеяться на то, чтобы СССР своими действиями сковал Японию или даже принял участие в войне против неё; в настоящее время США и Англия, возможно, рассчитывают на то, чтобы тайно приобрести в восточной части СССР базы для наступления против Японии».

Оценивая же в этом документе возможный «план действий Советского Союза», его составители указывали: «Исходя из затяжного характера мировой войны, СССР будет стремиться укрепить сотрудничество с США и Англией; основное внимание будет уделять войне против Германии; в настоящее время СССР будет стремиться сохранить существующую позицию в отношении Японии; нет опасности в том, что он вступит в войну против Японии по настоянию США и Англии; если же обстановка на германо-советском фронте во время весенней кампании сложится в пользу СССР, а военная мощь Японии будет ослаблена в результате боевых действий США и Англии, то не исключается возможность вступления СССР в войну против Японии; немалая опасность существует и в том, что СССР предоставит США военные базы на своей территории для нанесения внезапного удара по Японии, если последняя сочтёт неизбежным использование вооружённой силы против СССР».

Стремление руководства США в той или иной форме привлечь СССР к войне против Японии с наступлением весны 1942 г. стало ещё более очевидным. При этом американские представители, убеждая Москву в неизбежности японского нападения, по сути дела подталкивали Сталина на «превентивный» удар по Японии. 23 апреля 1942 г. состоялась беседа Сталина с новым послом США в СССР У. Стэндли, в ходе которой был затронут вопрос о советско-японских отношениях. Из записи беседы:

«…Стэндли спрашивает, какие новости имеются с фронта на Дальнем Востоке. Сталин отвечает, что со стороны японцев не было попытки провоцировать инциденты на границе. Наша разведка сообщает, что японцы перебрасывают дополнительные силы на север. Мы не верим заверениям японцев, что они против нас ничего не имеют, и принимаем соответствующие меры в области укрепления нашей обороны на Востоке.

Стэндли говорит, что следует помнить пример Порт-Артура и Пёрл-Харбора. Сталин говорит, что Стэндли, вероятно, имеет в виду внезапность нападения. Мы хорошо об этом помним. Стэндли отвечает, что они также хорошо знали об этом, но тем не менее были застигнуты врасплох».

Предупреждения американцев основывались на достоверных данных разведки. Как уже отмечалось, решение избегать столкновения с СССР на период движения на юг имело временный характер и не означало окончательного отказа Японии от участия в войне против СССР.

По расчётам японского командования шансы на успех в войне против СССР во многом зависели от того, будут ли дальневосточные дивизии переброшены на советско-германский фронт в европейскую часть СССР. Однако к весне 1942 года ожидавшегося японским командованием значительного сокращения численности советских войск на Дальнем Востоке и в Сибири не произошло. В феврале разведуправление Генерального штаба армии представило данные, согласно которым «переброска советских войск с Востока на Запад не вела к ослаблению группировки Красной армии, пополнявшейся за счёт местных резервов».

В связи с этим командование армии обратилось к императору с рекомендацией приостановить военные действия на юге, закрепиться в оккупированных районах с тем, чтобы перебросить на север четыре дивизии. Вокруг этого предложения возникли серьёзные споры. Сторонники продолжения операций на юге, напротив, требовали увеличения численности сухопутных сил для ведения военных действий не только на островах Тихого океана, но и с целью высадки и захвата Австралии. По расчётам командования армии, для осуществления этих планов требовалось кроме основных сил флота привлечь от сухопутных сил — до двенадцати дивизий. При этом только для переброски этих сил требовалось мобилизовать суда общим водоизмещением около 1,5 млн тонн. Командование сухопутных сил не могло согласиться с этим в связи с планами войны против СССР. Его позиция сводилась к следующему: «Чтобы выделить такие крупные силы, необходимо значительно сократить военные приготовления против СССР в Маньчжурии и военные действия в Китае, что создаст для Японии крайне неблагоприятную общую стратегическую обстановку».

В конце концов, было достигнуто согласие армейского и военно-морского командования провести на юге ряд операций по захвату островов Самоа, Фиджи, Новой Каледонии, что не требовало значительного количества сухопутных сил. По планам японского Генерального штаба армии предусматривалось оставить на южном направлении только такое количество войск, которое бы обеспечивало поддержание общественного порядка и проведение операций на внешних рубежах. Высвобождавшиеся войска должны были быть переброшены в Маньчжурию и Китай, а также частично в метрополию. Весной 1942 года Квантунская армия была вновь усилена (сюда были направлены дополнительно две дивизии), достигнув своей максимальной численности.

Предупреждения об опасности японского нападения на СССР с Востока имели основания, и их нельзя было рассматривать лишь как проявление стремления президента США Рузвельта в своих интересах скорее втянуть Советский Союз в военные действия на Дальнем Востоке. Безусловно, фиксировавшееся разведками обеих стран (СССР и США) увеличение японских войск на севере было связано с планами выступления Японии против СССР в случае успеха летней военной кампании Германии, на который японские сторонники войны против СССР возлагали немалые надежды.

В середине июля развернулось наступление германской армии на южном участке советско-германского фронта с целью прорваться к Волге в районе Сталинграда, захватить этот важный стратегический пункт и крупнейший промышленный район и тем самым отрезать центр СССР от Кавказа. Понимая, что от результатов этого наступления во многом зависит успех всей военной кампании против СССР, Гитлер решительно требовал от Японии выполнения союзнических обязательств по совместному сокрушению Советского Союза. При этом он не обращал никакого внимания на наличие между Японией и СССР пакта о нейтралитете.

15 мая 1942 г. Риббентроп телеграфировал японскому правительству: «Без сомнения, для захвата сибирских приморских провинций и Владивостока, так жизненно необходимых для безопасности Японии, никогда не будет настолько благоприятного случая, как в настоящий момент, когда комбинированные силы России предельно напряжены на европейском фронте».

Однако Япония была готова обрушиться на СССР с Востока лишь при условии переброски если не всех, то большей части советских дивизий на советско-германский фронт. Только в этом случае она могла рассчитывать на захват советской территории имевшимися в наличии силами без ущерба положению на других фронтах, в первую очередь китайском.

Весной 1942 г. Генеральный штаб армии разработал новый план «Операция 51», согласно которому против советских войск на Дальнем Востоке предусматривалось использовать 16 пехотных дивизий Квантунской армии, а также три пехотные дивизии, дислоцировавшиеся в Корее. При необходимости намечалось перебросить в Маньчжурию ещё семь пехотных дивизий из Японии и четыре из Китая. В наступлении должна была принять участие танковая армия в составе трёх танковых дивизий.

Замысел операции состоял в том, чтобы путём нанесения внезапного авиационного удара по аэродромам уничтожить советскую авиацию и, добившись господства в воздухе, прорвать линию обороны советских войск на восточном направлении — южнее и севернее озера Ханка и захватить Приморье. Одновременно предполагалось форсировать Амур, прорвать линию обороны советских войск на северном направлении — западнее и восточнее Благовещенска и, овладев железной дорогой на участке Свободный — Завитинск, не допустить подхода подкреплений с запада. Осуществить операцию предполагалось в течение двух месяцев.

Наличие этого плана не означало, что в японском руководстве было единодушное мнение о вступлении летом 1942 г. в войну с СССР. Серьёзное поражение японцев в сражении за остров Мидуэй свидетельствовало о том, что война на юге против США и Великобритании потребует концентрации всех сил империи. 20 июля 1942 г. начальник оперативного управления генерального штаба армии Танака записал в своём дневнике: «В настоящее время необходимо решить вопрос о принципах руководства войной в целом. Видимо, в 1942—1943 гг. целесообразно будет избегать решающих сражений, вести затяжную войну. Операцию против Советского Союза в настоящее время проводить нецелесообразно».

В это время среди иностранных наблюдателей и аналитиков высказывалась «гипотеза», согласно которой к лету 1942 г. между СССР и Японией было достигнуто что-то вроде «джентльменского соглашения». Смысл этого соглашения якобы состоял в том, что «русские, возможно, взяли на себя обязательство не позволять американцам использовать Сибирь для действий против Японии, на что взамен японцы заверили русских, что не осуществят нападения в Сибири».

Было такое «джентльменское соглашение» или нет, неизвестно. Известно другое — резко ухудшившаяся для СССР обстановка на юге страны, где германские войска разворачивали новое широкомасштабное наступление, заставляла Сталина сохранять нейтралитет с Японией. Отвечая на запрос Японии по поводу советско-английского союзного договора и советско-американского соглашения, советское правительство заявило, что эти соглашения не касаются советско-японских отношений, базирующихся на пакте о нейтралитете 1941 года.

Настойчивость американского правительства в зондировании позиции Москвы в отношении Японии была понятна. Ведь, получи они возможность бомбить Японию с территории советского Приморья или Камчатки, Тихоокеанская война могла завершиться в считаные месяцы. Но в этом случае было не избежать советско-японской войны в весьма сложный для СССР период. Как показали последовавшие события, сдержать германский натиск и разгромить под Сталинградом крупную группировку немецких войск в значительной степени удалось благодаря переброске с советско-маньчжурской границы свежих и боеспособных дивизий.

5 августа 1942 г. Рузвельт телеграфировал Сталину: «До меня дошли сведения, которые я считаю определенно достоверными, что Правительство Японии решило не предпринимать в настоящее время военных действий против Союза Советских Социалистических Республик. Это, как я полагаю, означает отсрочку какого-либо нападения на Сибирь до весны будущего года». Это было подтверждением аналогичных сведений, поступавших в Москву и по линии советской разведки.

Возможность сотрудничества СССР с США в интересах войны против Японии не исключалась не только японцами, но и германским руководством. При этом Берлин использовал опасность для Японии такого развития ситуации для подталкивания Токио к нападению на СССР «до размещения на территории советского Дальнего Востока американской военной авиации». 9 июля 1942 г. Риббентроп запугивал японского посла в Берлине Осима тем, что Владивосток может стать базой американцев для нанесения ударов по Токио. При этом он заявил, что 60 или 80 советских подводных лодок, находящихся во Владивостоке, якобы не могут причинить никакого вреда японскому флоту. Разъясняя стратегию Гитлера в отношении японо-советской войны, Риббентроп говорил: «До сих пор Гитлер считал, что Япония, достигнув таких больших успехов, должна сначала укрепиться на новых территориях, а затем уже осуществить нападение на Россию… Однако сейчас он пришел к выводу, что наступил благоприятный момент для того, чтобы Япония вступила в общую борьбу с Россией… Если Япония стремительным ударом захватит Владивосток, а, возможно, и территорию Советского Союза вплоть до озера Байкал, положение русских на обоих фронтах будет необычайно тяжелым. Таким образом, конец войны будет предрешен». На это Осима отвечал, что «уверен в необходимости нападения Японии на Россию».

Но в Токио считали иначе. В ответе японского правительства германскому руководству от 30 июля 1942 г. сообщалось, что «выступление Японии против СССР приведет к чересчур большому распылению сил Японии», что японское правительство «предполагает в сложившейся ситуации ограничиться военными операциями на юге Китая». По словам японского посла, одним из серьезных доводов против японского выступления против СССР было «опасение, что во время этой операции США получат базы в Восточной Азии, с которых смогут бомбить Токио». При этом было заявлено, что ответ японского правительства не является окончательным и, «может быть, выступление против России окажется возможным еще до октября, а если нет, то не ранее следующей весны».

Между тем положение Японии на тихоокеанском театре военных действий ухудшалось. В начале февраля 1943 г. японские войска после длительных боев были вынуждены оставить имевшие важное стратегическое значение острова Гуадалканал (Соломоновы острова). Это совпало с капитуляцией германских войск в Сталинграде. Сроки японского вероломного удара по СССР вновь переносились…

Источник