Сергей Поливец: «Ростов, который меня окружает»
– Все началось с того, что во время пандемии мы с моим творческим коллективом «Марке Фано» сели за написание книги по фотографии.
– Кстати, откуда такое необычное название коллектива?
– В нулевых мне довелось работать специалистом по правовым вопросам в итальянской фирме с таким названием, я к тому времени получил юридическое образование. А в 2007 году, чтобы фирма не распалась, итальянцы оформили ее на меня. Так я стал ее директором. Возглавляю ее и сегодня и являюсь ее фотографом. Так вот, во время пандемии не проводили автогонок, на которых я аккредитован и в которых участвую, появилось много свободного времени. От скуки я достал свои записи десятилетней давности и собирался написать книгу по фотоделу. Тогда многие мечтали заниматься фотографией, но книг об этом было мало. И мы эту книгу написали.
Никто не вспомнит про избушку
– Тогда к вам пришла идея проекта?
– Идея пофотографировать старые разрушенные «избушки» пришла Олегу Грызлову, председателю совета директоров АО «Ростовский Порт». Такие снимки я видел у многих фотографов, но системного подхода к городу с точки зрения фото я не видел ни у кого. Двадцать, тридцать фотографий города люди считали за серьезную базу. А серьезная база – порядка 10 тысяч фото домов прошлого века. Работая над проектом «Уходящий Ростов», мы выполнили работу лишь на треть – сняли 3,5 тысячи. Сейчас у нас уже проложены маршруты, есть описания домов, которые мы будем снимать. До 2030 года должны провести съемки в Нахичевани, Октябрьском и Железнодорожном районах Ростова.
– Там еще есть, что снимать?
– Очень много чего. Александр Кожин, председатель регионального отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры очень точно заметил, что нужно снимать не только те здания, которые представляют архитектурную ценность, но и те старые дома, которые вот-вот снесут, а на их месте будет построено непонятно что. И никто никогда не вспомнит про находящуюся среди монстров избушку на «курьих ножках», а у нас она будет в фотодокументе, подтверждающем, что она там когда-то была. Или на месте четырех домов построят небоскреб для двух тысяч человек, и мы будем страшно рады, что наш город застраивается небоскребами, хотя жить в них фактически невозможно. Та же история Америки. Если взять сегодняшние Гарлемы, то это – высотные здания, в которых когда-то жили успешные белые люди: бизнесмены, клерки, «белые воротнички». Потом, начиная больше зарабатывать и богатея, они переселялись в более уединенные места. А в высотки, в их прежние квартиры спустя 80 лет пришли афроамериканцы, эмигранты, торговцы наркотиками, прочий криминал. Некогда престижные районы превратились в «черное гетто». И у нас, пролетят лет пятьдесят, у людей проявится интерес не к высоткам, а одно-двухэтажным домам.
– Снимая дома прошлых веков, вы за 3,5 года прошли пешком 425 километров. Сколько еще осталось пройти?
– Около тысячи.
– «Уходящий Ростов» вряд ли можно адресовать, как говорится, широкому кругу читателей. На кого рассчитаны книги?
– На обычных людей, интересующихся архитектурой города, а по большому счету, на специалистов – архитекторов, реставраторов. У меня было много проектов, связанных с религией, спортом, патриотической тематикой, но этому проекту я уделяю особое внимание. Может, потому, что возраст уже такой, что я не буду ездить по Америке или Африке. Мне думается, что сегодня я должен заниматься тем, что окружает меня. Меня окружает мой родной город. Возможно, этот проект сейчас не настолько значим, как будет значим через двадцать пять-пятьдесят лет. И с годами он будет только набирать силу. Почему? К примеру, когда я вижу редкие фотографии Ростова 50-х годов, я бы многое отдал за то, чтобы посмотреть, каким он был тогда? Какие прекрасные были палисадники, дороги. Вдоль них росли акации, тополя,
Ростов был по-настоящему зеленый город. В послевоенное время весь Ростов буквально утопал в зелени. Сегодня он превращается в каменные «джунгли». Когда в городе, не так уж и давно, повально начали спиливать деревья, я многие улицы перестал узнавать.
Они все красивые
– Что вас порадовало в работе над проектом?
– Доброта простых людей. Когда звонишь в дверь и спрашиваешь у хозяев разрешения снять дом, двор, с радостью откликаются. Начинают разго-варивать, рассказывают о себе. Это в основном люди преклонного возраста. Я ни в одном из них не увидел злобы, даже на сегодняшнюю непростую для них жизнь, они обращаются друг к другу по имени-отчеству и очень доброжелательные.
– Архитектура каких ростовских домов вас больше всего тронула?
– Они все одинаково красивые. Можно выделять каждый. Потому что каждый – уникальный, представляет какой-то определенный архитектурный стиль. Самое главное-эти здания проектировали и строили профессионалы. Если сегодня мы видим убогие дорогие дома, где жена какого-нибудь олигарха сама нарисовала то, «что мы хотели», то о какой архитектуре может идти речь? Раньше люди были мудрее. Богатым людям неловко было заниматься делом, в котором они не разбирались. И тогда главными людьми были архитекторы, а не строители. Сейчас, на мой взгляд, архитектор – какая-то номинальная фигура, которая только мешает строителям.
Взгляд на проблему
– Вы – фотохудожник, поэтому видите в старых домах не рухлядь, которую давно надо снести, но – архитектурные жемчужины. А есть люди, которые по долгу службы обязаны это видеть, но – увы, не видят...
– По моему мнению, наши власти абсолютно в этом не заинтересованы, к сожалению. У нас было много публикаций в СМИ, мы рассказывали о проекте на телевидении. Но интереса со стороны власть предержащих не появилось. На самом деле, меня самого это удивляет. Когда в Москве проходили мои выставки, со мной беседовали представители Совета Федерации РФ, Госдумы. Они говорили, что пытались создать проект, подобный «Уходящему Ростову», но не смогли. Для этого что нужно? Вначале собрать круглый стол, потом издать приказ-указ, подобрать команду для его реализации, назначить надзирающих, определить сумасшедший бюджет, который потратят и ничего не сделают.И у них, на уровне таких размышлений, все закончилось, не успев начаться. Но если захотеть, всего можно добиться. Видимо, не очень хочется.
– А у вас в этом деле есть уже опыт.
– Безусловно, есть. У нас часто спрашивают, обладаем ли мы ресурсами? Мы обладаем и ресурсами, и знаниями, и методами того, как продвигать проект в другие регионы. Мы собираемся проект патентовать, потому что в эпоху воровства, если кто-то «срисует» нашу идею, то испортит: сделает проект никчемным, дорогостоящим и, в итоге, не нужным. Еще я заметил, что как только с чиновниками начинаешь говорить о деньгах, у них тут же портится настроение. Хотя находятся же средства на многоразовое перекладывание плитки, например... Этим людям сложно понять, что наши книги городу нужны, потому что от старого Ростова в ближайшее время камня на камне не останется.
Не дворяне
– Старые дома либо сами рухнут, либо попадут под статус аварийных. Потом на их месте появятся всевозможные ЖК. Увы, коммерция побеждает здравый смысл.
– Как вы думаете, для чего, время назад, у нас посылали людей учиться в Гарвард? Чтобы полностью оторвать их от России. Многие потом пришли во власть. У них уже мышление абсолютно другое. У таких людей не осталось ни сочувствия, ни жалости. Им ничего не стоит выселить из старых домов, которые могли бы еще долго
простоять, на какую-нибудь окраину тех же пенсионеров. Считается, что ничего страшного в этом нет. Жилье же они получили. Получить-то получили, а сколько поломанных судеб?... Об этом никто не задумывался. Мы потеряли государственное мышление, которое сохранялось в царские времена и даже при Сталине, когда дети
государственных чиновников были на виду и обязаны были служить Отечеству и во время войн, и в мирное время. Мы потеряли преемственность поколений. Династии рабочих, инженеров, учителей. Сегодня все династии ушли в «нефть», «газ», строительство и политику. То есть туда, где есть влияние на людей и финансы.
– Что-то все как-то мрачно у нас выходит, хотелось бы хоть какого-то оптимизма.
– Оптимизм, конечно, присутствует. Когда, к примеру, въезжаешь в Ростов со стороны Краснодара, можешь порадоваться за наш город. Он по-настоящему красив. Если не проводить анализ житейских возможностей людей, которые поселились или живут рядом с возвышающимися высотными домами. Как, скажем, у Кировского спуска. Люди жили там в малоэтажных домах веками, любовались Доном, и в один непрекрасный прекрасный момент появилось 24-этажное здание, которое закрыло вид на реку и даже на стадион «Ростов-Арена». Какие нужно иметь деньги, чтобы пробить проект на этом месте, и каким надо быть слабым архитектором, чтобы уступить застройщикам?.. Разве это нормально? Нет, конечно. Строительство зданий мы не остановим, но важно, чтобы оно было умным. Чтобы рядом с новыми домами свое величие сохранила архитектура сооружений прошлых веков. Нужно смело браться за их реставрацию, такие дома украсят наш город. Если этого не делать, исторический Ростов мы точно потеряем.