Обратная сторона медали. Танковый нарком, который оступился
«Что хочу, то и делаю»
В предыдущей части истории о неоднозначной фигуре директора Челябинского тракторного завода шла речь о злоупотреблениях и откровенном воровстве, которые расплодил генерал и лауреат Государственной премии в своей вотчине.
Как оказалось, первые сигналы о неподобающем поведении Зальцмана, граничащем со скотством, стали поступать еще в 1942 году. Прокурор Виктор Бочков на основании проверки деятельности «Танкограда» установил, что основной причиной хронического недоедания работников завода и членов их семей стало воровство продуктов питания со стороны руководителей. 28 июня 1942 года прокурор доложил Молотову, куратору танковой тематики в ГКО, следующее:
«Произведённым Прокуратурой СССР расследованием установлено: в первом полугодии 1942 года работники УРСа Кировского завода в г. Челябинске разбазарили нормированные продовольственные фонды: мяса-рыбы – 75133 кг, жиров – 13824 кг, крупы – 3007 кг, сахара – 2098 кг, сыра – 1539 кг и др. Незаконное расходование этих продуктов производилось на спецснабжение (спецпайки) и питание командного состава завода, без вырезки талонов из продовольственных карточек. По произвольным нормам, утверждённым бывшим директором завода т. Зальцманом, несколько сот человек командного состава завода получали в столовой и со склада УРСа каждый месяц по 15 кг мяса, 4 кг масла, 5 кг рыбы и икры, 20 шт. яиц и другие продукты».
Далее Виктор Бочков продолжает уже непосредственно про Исаака Зальцмана:
«В начале 1942 года товарищ Зальцман переезжал из Кировского завода в Нижний Тагил на должность директора завода № 183, и по его распоряжению ему в вагон было погружено (за счёт Кировского завода) продуктов на 9529 р. В числе продуктов было: 50 кг крупы, 25 кг сахара, 100 кг пшеничной муки, 20 литров спирта, мясопродуктов – 155 кг, 50 кг сливочного масла, 40 кг вермишели и т. п. Кроме того, из производственно-технических фондов завода было взято 320 литров ректифицированного спирта, который через УРС передавался в директорскую столовую завода для распития и развозился по квартирам отдельным работникам завода».
Как мы знаем, ни к чему эти донесения не привели: в середине 1942 года Зальцмана повысили до наркома танковой промышленности, и все расследования прокуратуры были прекращены.
Чуть позже Зальцман обратился с просьбой к Вячеславу Малышеву о перестройке двух дач для руководителей завода. Лимит директору выделили в 200 000 рублей, но «танковый король» разошелся на 531480 рублей, которые изъял из фондов на строительство жилья для работников. Вообще, сам факт использования в разгар войны даже 200 тысяч рублей, санкционированных Мальшевым, на откровенно барские нужды руководителей вызывает возмущение. А тут еще и почти трехкратное превышение лимита за счет жилья рабочих. Зальцман, в частности, на эти деньги полностью обставил мебелью дачи, одну из которых оставил себе, а вторую подарил первому секретарю Челябинского обкома Н. С. Патоличеву. Кроме того что на своей даче директор завода содержал штат прислуги, он нередко серьезно тратился на банкетах – очевидцы говорят о 10-20 тысячах рублей за раз. Завсегдатаями бурных посиделок на даче Зальцмана был упоминаемый Патоличев, а также генерал-майор Яков Рапоппорт, начальник Челябметаллургстроя.
Еще одним важным недостатком Исаака Зальцмана как руководителя была его нетерпимость к другому мнению — это стало причиной ухода из танкостроения талантливых управленцев и инженеров. Так, главный конструктор танкового конструкторского бюро Борис Евграфович Архангельский перешёл на другой завод. После войны он стал главным конструктором Липецкого тракторного завода, был удостоен Сталинской премии за разработку конструкции трактора «Кировец Д-35», оказавшейся настолько удачной, что основные его узлы производились в СССР вплоть до 1973 г. Выгнал с завода Зальцман также и заместителя главного инженера Николая Николаевича Перовского, старожила Челябинского тракторного, ставшего позже заместителем министра и лауреатом Сталинской премии. Будущий директор Харьковского тракторного и Горьковского автомобильного заводов, заместитель министра автомобильной промышленности СССР, лауреат Сталинской премии, депутат Верховного совета СССР Павел Яковлевич Лисняк также вынужден был покинуть ЧТЗ, будучи в должности начальника кузнечного цеха. Эти люди и десятки других постепенно формировали в высших эшелонах власти антизальцмановское лобби, которое оказало большое влияние на исход «дела Зальцмана».
Почему же Исаака Зальцман вовремя не остановился? Ведь буквально каждый в Челябинске знал о хамских выходках генерала, коррупции на заводе и откровенном воровстве. В одно из интервью опальный нарком сказал в этой связи следующее:
«В Челябинск приехала комиссия, начала собирать компромат на меня и сообщила, что я исключен из партии и арестован. Это был 1949 год. Тогда, когда в Ленинграде на памятнике защитникам города были вытиснены золотыми буквами фамилии Героев Социалистического Труда и среди них и мое имя. Не постыдились!»
Кстати, никто Зальцмана не арестовывал, это была часть мифа, который он старательно создавал в 70-80-е годы. А вот комиссия, прибывшая на охоту за «танковым королем», действительно была, и в итоге 6 сентября 1949 г. бюро Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б) приняло решение под наименованием «О недостойном поведении Зальцмана Исаака Моисеевича (член ВКП(б) с 1928 года, партийный билет № 3010124)». Оно было сформулировано следующим образом:
«Проверкой установлено, что Зальцман И. М., будучи директором Кировского завода (г. Челябинск), несмотря на неоднократные предупреждения партийных органов в связи с фактами нетерпимого, издевательского отношения его к подчиненным работникам, продолжал вести себя недостойно советского руководителя, – допускал грубо оскорбительное, унижающее достоинство советских людей обращение с подчиненными, а также в аппарате заводоуправления и предприятия окружил себя людьми, не заслуживающими политического и делового доверия, и при их разоблачении защищал этих негодных людей. …за счет завода затратил значительные суммы на приобретение ценных подарков для некоторых бывших ленинградских руководителей. За недостойное поведение исключить Зальцмана И. М. из рядов ВКП(б)».
Здесь стоит понимать, что возможная причастность Зальцмана к «Ленинградскому делу» и «делу Еврейского антифашистского комитета» автоматически вела к уголовному преследованию. Даже простое инкриминирование коррупции и воровства на Челябинском Кировском заводе привело бы к гарантированному лагерному сроку. А тут с Зальцмана даже награды не были сняты. Одной из версий такого гуманного отношения к «танковому королю» было признание его организаторских заслуг во время Великой Отечественной войны самим Иосифом Сталиным.
Все из-за переутомления
22 октября 1949 года беспартийного и смещенного со всех постов Зальцмана приняли старшим технологом и заместителем начальника механического цеха завода №480 Министерства транспортного машиностроения в городе Муроме. Надо отдать должное, волевой бывший директор не сник и развернул целую кампанию по восстановлению своего доброго имени. Перво-наперво необходимо было восстановиться в партии, и в 1951 году Зальцман подает первую соответствующую просьбу. Ему отказали.
Второе прошение бывший нарком подал будучи в статусе старшего мастера механического участка цеха завода №201 в Орле. Кстати, в обоих посланиях Зальцман признает свои ошибки и просит «найти возможность смягчить меру партийного взыскания». Такая настойчивость объяснима – беспартийные работники фактически не имели никакой возможности к движению по карьерной лестнице.
Однако партийное руководство было непреклонно. Шанс Зальцману выпал со смертью Сталина, и он не преминул им воспользоваться – 13 апреля Зальцман пишет председателю Комитета партийного контроля при ЦК КПСС Шкирятову:
«Не снимая и не смягчая сколь-нибудь допущенные мною тяжелые ошибки: грубости, неправильный стиль руководства заводом, защита провинившихся кадров, участие в посылке подарков как недопустимый факт нарушения государственной дисциплины, еще раз прошу Вас учесть, что я в течение всех лет моей сознательной жизни был предан делу великой партии Ленина – Сталина. В тяжелые годы жизни нашей Родины коллектив завода, в котором я работал, с честью справился с задачами, возложенными на него партией и правительством. За прошедшие 4 года я день и ночь обдумывал, проверял свой жизненный путь. Сын портного, всей своей жизнью, знаниями, опытом я обязан родной партии и советской власти. Воспитанный комсомолом и партией, я виноват в том, что допустил тяжелые ошибки, но я всей душой, всеми мыслями всегда был предан делу партии Ленина — Сталина. Прошу Центральный комитет вернуть меня к жизни, оказать доверие быть членом великой партии Ленина – Сталина. Я это доверие оправдаю».
И снова все старания Зальцмана вхолостую. А в 1954 году умирает сам Шкирятов, который был один из инициаторов «дела Зальцмана».
Теперь пришлось писать преемнику Шкирятова – Павлу Комарову, который в апреле 1955 года прочитал от бывшего наркома, цитируем оригинал:
«За годы войны, работая директором Челябинского Кировского завода, мною были допущены ряд грубостей по отношению к некоторым руководящим работникам завода. Будучи виноват перед партией за допущенное поведение, недостойное коммуниста, я старался в течение этих 6 лет до конца исправить допущенные ошибки. Грубости у меня имели место по отношению к некоторым руководителям завода в условиях, когда я неделями не спал и не уходил с завода. От души желая выиграть минуты для выполнения заданий партии и правительства, будучи переутомленным, я проявлял вспыльчивость и недопустимые грубости. К сожалению, я иногда этим ошибкам не давал должной оценки, и никто меня своевременно не поправлял… Я понимаю, что в допущенных ошибках я всецело сам виноват, сожалею только, что в те годы меня своевременно строго не предупредили и не призвали к порядку. Я уверен, что тогда не было б необходимости применять ко мне высшей меры партийного наказания. Я прошу КПК учесть, что за время пребывания в течение 21 года в партии я не имел партийных взысканий… Прошу КПК оказать мне доверие и восстановить меня в рядах КПСС. Я оправдаю доверие партии».
В этот раз Зальцмана восстановили в КПСС, но бывший «танковый король» не был до конца удовлетворен итогами. В партбилете был обозначен перерыв в партийном стаже с сентября 1949 г. по апрель 1955 г. – это серьезно порочило репутацию вновь набирающего вес Исаака Зальцмана (он вновь стал директором завода).
Добиться выдачи «чистого» билета ему удалось только в феврале 1981 года, когда соответствующее решение в отношении опального наркома вынес секретариат XXVI съезда КПСС.
В 1988 году Исаак Зальцман отметил 60-летие "непрерывного" пребывания в коммунистической партии и мирно скончался в возрасте 82 лет.