АРМЯНСКАЯ ЦЕРКОВЬ В ГАГРЕ. ТРИ ГОДА ПОСЛЕ ОТКРЫТИЯ

Религиозные конфессии в Абхазии: быть толерантными

«Замечательный человек, замечательный священник. Везде бывает и во всех селах находит понимание. Говорят, священник – от Бога, и если он представляет Бога, то хоть чуточку в нем должно быть божественного. В нем это есть, и я этому рад. Я прихожу в церковь потому, что мне нравится его слушать, мне нравится его голос. Спасибо Богу, спасибо Эчмиадзину, что он сегодня здесь служит», – сказал один из прихожан об отце Тер-Седраке, настоятеле армянского храма в Гагре.

– Я слышала, что здесь у вас есть прекрасный хор, и в нём поёт ваша супруга. Расскажите о хоре. – Так я начала свое интервью с отцом Тер-Седраком (Азнавуряном), с которым познакомилась еще до открытия храма в Гагре и писала о нём в статье «Храм в Гагре, копье Лонгина и Гегард», опубликованной в газете «РА», №80 за 20-21 июля 2013 года. Храм же открылся 5 ноября 2013 года, так что у него ныне – важная дата. И именно этой дате посвящается моё интервью, которое газета «Республика Абхазия» предлагает сегодня своим читателям.

– Вначале, когда приехал на службу по направлению Эчмиадзина, мне было трудно набрать церковный хор. Я мало знал людей, да и они стеснялись идти и петь в нём. Но постепенно все получилось. Певцов набирал из учащихся средних школ. Сейчас хор состоит из шести человек, а супруга – его руководитель. Во время службы хор исполняет литургию на древнеармянском языке. Более того, я сумел четверых учащихся отправить в Эчмиадзин на учёбу в духовной академии имени Геворкяна, один уже на четвертом курсе, другой – на втором и двое – на первом курсе. Они станут священниками после шести лет обучения.

– Что изменилось в Вашей духовной жизни за три прошедших года? Что в храме изменилось?

– Я чувствую, что народ привыкает ходить в церковь. До этого тоже, конечно, ходили, в Гагре есть православные церкви, в них идут богослужения. До открытия храма тут рядом действовала и маленькая часовня, вы об этом знаете. Но наши армяне не привычны были ходить в церковь. Слава Богу, сейчас есть такие из них, которые каждое воскресенье сюда приходят на литургию, на причастие. Есть исповедующиеся. Есть и такие, которые хотят, чтобы были отведены часы в неделю раз для проповеди, потому что без проповеди человеку трудно. Просто ходить в церковь и ставить свечку – этого мало.

– Какие слова Вы им говорите во время проповеди? О добре, любви к ближнему?

– О том, что написано в Библии. О заповедях, в том числе о любви друг к другу. Слушать об этом – о любви – мало, надо показать, как это бывает.

– А как Вы это показываете?

– Пример, идеал – это наш Иисус Христос, который помогал тому, кому надо помочь, лечил того, кого надо лечить. Если в жизни человек говорит: «Я тебя люблю», но не помогает тебе, будучи способным помочь, то это не любовь.

– Насколько больше стало прихожан за время действия храма?

– В два – три раза, не более. Иногда спрашиваю, почему не находят время для церкви, и мне отвечают, что не привыкли, что работают, то есть находят причины. Но, конечно, тот, кто сильно хочет, найдет и время, и возможность прийти, приехать.

– Много исповедующихся?

– Да. Вначале приходили и присматривались ко мне, ведь меня не знали. Потом поняли, что доверенное мне слово остается только во мне. Тайну исповедовавшегося никому, даже правоохранительным органам, нельзя передавать без его письменного согласия.

– Вам тридцать лет. Ваш молодой возраст не мешает быть священником?

– Нет. Я с семи лет ходил в церковь, и свою жизнь иной, кроме как быть священником, не представляю.

(Напомню, что отец Седрак окончил духовную семинарию им. Вазгеняна и духовную академию им. Геворкяна в Эчмиадзине, его деды и прадеды были священниками. – З.Ц.)

– Как Вы вживались в местное общество?

– Вначале было трудно, потому что не понимал местный, амшенский, диалект армянского языка. Но когда ты любишь свое дело, людей, это не преграда. Сейчас я как в своём доме.

– Но Вы оторвались от своего отчего дома, от родных. Вас это не угнетает?

– Я с детства знал, что так будет. В Библии есть слова, что тот, кто оставил дома отца и мать во имя служения, потом во сто крат больше получит. Это моя любимая фраза, потому что когда мама мне звонит и говорит, что скучает по мне, я отвечаю: «Мама, я тоже скучаю, но это – служение». Она понимает, ведь я из семьи священников.

– Вы бываете в семьях? С кем дружите?

– Бываю, дружу со всеми. Не только с армянами. Я нахожусь в таком месте, где народ многонациональный, и мне все равно, кто к какой национальности относится. Бывает, что зовут на отпевание и русского, и абхазца… И венчание здесь проходят и русские, и абхазцы, и греки, и эстонцы.

– Вижу, что после открытия в помещении храма кое-что изменилось…

– Добавились подкнижники – для чтения церковной литературы, широкие подсвечники, убранство на алтаре. Росписи на стене… это была моя мечта заняться стенописью, но никогда раньше не пробовал. Думал долго, что можно здесь нарисовать, и понял, что это должен быть древнеармянский алфавит из 36 букв. Сейчас в современном алфавите 39 букв. По бокам алфавита (начинается в левой стороне и заканчивается в правой) я разместил первые строки, переведенные из Библии на древнеармянский язык Месропом Маштоцем (годы жизни: 361/362 – 440 н.э. – Ред.), автором армянского алфавита и переводчиком самой Библии. Эти строки звучат так: «Познать мудрость и наставление, понять изречение разума, усвоить правила благоразумия и правды…». Мудрость человек не может купить, он обретает её с возрастом. Конечно, при этом не всем мудрость дается свыше.

– Эта роспись очень красиво, художественно оформлена. Вы когда-нибудь занимались живописью, рисованием?

– Начал в Абхазии, и об этом хочу сказать. Когда приехал в Абхазию, мне во всём было трудно. И дети тогда были маленькими, и церковь недостроенная. Но на душе было спокойствие. Не знаю почему, но так было. И чувствовал, что дальше всё будет хорошо. Когда открыли храм, я понял, что должен делать витражи. Никогда в жизни этим не занимался, не брал в руки стекло. И не рисовал. Но все это я начал делать, и это для меня как откровение. Считаю, что это дар абхазской земли. Вот, видите большой крест над алтарем? Его тоже я выложил из цветного стекла…

– Бывает, что люди умеют – через гипноз или по какому-то особому дару – видеть свои прошлые воплощения. Вы знаете, например, кем были в прошлых жизнях?

– В христианстве это не принимается. Для меня важно, кем я буду в будущем. Иисус Христос как сказал? «Многие будут призваны, но избраны – мало». То есть не все могут пройти путь служения. Но у каждого христианина должна быть эта цель – жить вместе с Богом.

– Истинно верующих среди ваших прихожан много?

– Нет, мало. Но так сказать тоже неправильно, потому что только Бог знает, кто верит истинно. Хотя глубоко верующего ты чувствуешь по тому, как он ведёт себя в храме.

– Может верить, но не обладать знаниями…

– Не обязательно заканчивать духовные семинарии. Некоторые веруют больше, чем я. Жизнь их к этому привела. Бог каждому человеку является разными путями, и он ему говорит: «Я есть».

– Молодежь приходит в церковь? И ещё: очень много фактов, когда оступившихся людей, тех же наркоманов, спасает вера во Всевышнего. У вас здесь встречаются такие факты?

– Молодежь приходит. И есть те, кому вера помогла избавиться от наркотиков. Имена назвать не могу. Это очень трудный путь, были и такие, которые хотели покончить жизнь самоубийством, потому что оказались на грани отчаяния: здоровья нет, друзей нет, семьи нет, кому, мол, я нужен. А я таким говорю: «Ты Богу нужен, нужен здесь, на земле». И потихонечку веду беседы, нахожу какой-то ключ к ним, чтобы доверяли, чтобы открылись, говорили о своих переживаниях… Я в таких случаях обязательно бываю в рясе – это символ, который тоже влияет на человека. Но главное, конечно, слово. Каждое слово имеет силу, и его можно использовать для плохого или хорошего дела.

– Говорят, Бог один. Но религий на земле много. И эти религии часто используются для противостояния, борьбы, завоевания других стран, для власти над людьми, умами и т.д. Говорят сейчас и о том, что должен произойти синтез всех религий, потому что все религии идут от одного Отца – Всевышнего, являются учением о духовном, о единстве человека со Вселенной, Метагалактикой. Каково Ваше отношение к этому? Возможен ли синтез религий, можно быть всем единой религии?

– Это трудный вопрос. Потому что надо реально смотреть на то, что происходит. Сейчас такое невозможно. Для меня же самое главное, чтобы верили в душу и в Бога. Если ты в сердце своём глубоко носишь эту веру, знаешь истину, тебя не смогут использовать ни в каких целях, не смогут сделать рабом.

Что мы часто делаем? Совершаем грех, и вместо того чтобы сказать, да, я это совершил, я виновен, говорим, что виноват другой, то есть свой грех любим перекидывать на кого-то другого. Не умеем каяться. Поэтому происходят в жизни нехорошие события. А как сделал Адам? Бог его спросил, почему он скушал яблоко. Адам в ответ обвинил в этом Еву, которую сотворил для него Бог. Ева в свою очередь обвинила змея-искусителя. Надо внутри себя искать и предвидеть причину наших болезней, бедствий, неприятных ситуаций, в которые попадаем.

– Конечно, невозможно, чтобы в государстве все были одинаково послушными, одинаково верующими. Человечество еще совершенствуется, и Всевышний над нами работает, раз он посылает и болезни, и войны, да?

– Спрашивают: «Батюшка, почему этот ребёнок родился слепым, он ведь ничего плохого не успел сделать?» «Когда ты смотришь на него, что у тебя внутри происходит?» – отвечаю в таких случаях вопросом на вопрос. Если ты добрый, то начинаешь этому слепому ребёнку помогать. Через таких людей ты совершенствуешься. Мы порой забываем, что есть люди немощные, бедные, а мы кушаем, пьём… Когда ты чувствуешь не свою, а чужую боль, – это другой духовный путь.

– В Сухуме у ворот православной церкви собирается немало просящих милостыню. Сюда приходят такие?

– Да. Они и в саму церковь заходят. Среди них встречаются и инвалиды войны. Всем помочь в том, в чем нуждаются, конечно, сложно, но обязательно что-то даём. Мы, помимо всего другого, собираем у прихожан вещи, которые еще в нормальном состоянии, и раздаём нуждающимся. Это небольшая, но всё-таки поддержка.

– Как вы отмечаете праздники, например, Рождество?

– Рождество и Крещение у нас проводятся 5 и 6 января. Нет, 19 января Крещение у православных, а Армянская апостольская православная церковь отмечает 6-го. Литургию 5-го вечером и 6-го днём проводим. Праздник Пасхи проводим уже с угощениями. А 5 ноября – это день паломничества в церкви, это день открытия Гагрского храма.

– Какое наибольшее число людей здесь бывает?

– Во время Пасхи до 400 – 500 человек, а вот на воскресных службах до 20 – 25.

– В храм приезжают армяне из других районов?

– Да, конечно. На крещение, венчание, большие праздники.

Интервью вела Заира ЦВИЖБА

P.S. В трёхлетней давности материале я писала, что при храме будут построены дом торжественных мероприятий, помещение для жертвоприношений в дни религиозных праздников и при обрядах (такие есть при всех церквях), библиотека, мастерские и т.д. Уже построен симпатичный домик, где разместятся охрана, кафе и спортзал. Но самое главное, аллея памяти погибших в Отечественной войне народа Абхазии, которая начинается с арки у входа на территорию храма и которая является единым комплексом с ним. На аллее изначально стоит памятник погибшим, но предполагавшихся деревьев еще не посадили. Это вроде мелочь… Мне сказали, что всё это будет вскоре. Иначе и нельзя. Души погибших в недавней кровавой войне – и немало их было из Гагры, – быть может, летают здесь над горами и святыми местами, в число которых уже вошла армянская церковь, расположившаяся в красивом месте, высоко над старинным городом.

И напоследок: после окончания интервью Тер-Седрак показал свою небольшую мастерскую в старой постройке рядом с храмом. Здесь он отливает свечи из натурального воска, мастерит из цветных стёкол витражи и подсвечники, по просьбе людей ремонтирует различную технику…

Добра и удачи ему в служении и помощи людям!