«Это приобретает очертания гибридного заложничества». Адвокат Константин Добрынин о деле американки Бритни Грайнер

Химкинский суд 4 августа приговорил американскую баскетболистку Бритни Грайнер к 9 годам колонии за перевозку небольшого флакончика с гашишным маслом для вейпа. О том, что значит это решение суда, и как подобные дела разбирают в других странах мира RTVI рассказал старший партнер коллегии адвокатов Pen & Paper Константин Добрынин.

<strong>Химкинский суд 4 августа приговорил американскую баскетболистку Бритни Грайнер к 9 годам колонии за перевозку наркотиков. Такое суровое наказание настигло американку за то, что в ее багаже был обнаружен небольшой флакончик с гашишным маслом для вейпа. Сама Грайнер свою вину признала, однако в последнем слове высказала надежду на мягкий приговор, который «не положит конец ее жизни здесь». О том, что значит это решение суда, и как подобные дела разбирают в других странах мира RTVI рассказал старший партнер коллегии адвокатов Pen & Paper Константин Добрынин.</strong> <div class="intext-box">

Константин Добрынин — адвокат, глава представительства коллегии адвокатов Pen & Paper в Великобритании. С 2012 по 2015 год — член Совета Федерации от Архангельской области. С октября 2015 по март 2022 года — статс-секретарь, заместитель президента Федеральной палаты адвокатов РФ.

</div> <h2>Насколько суров приговор Грайнер по сравнению с мировой практикой</h2> Юридические новости России после 24 февраля напоминают боевые сводки, где во имя высших геополитических интересов сопутствующий ущерб наносится институтам гражданского общества, фундаментальным конституционным правам и просто здравому смыслу. Однако недавняя новость из Химкинского городского суда умудрилась стать из ряда вон выходящей даже во времена нынешней «специально-военной суровости».

Американская баскетболистка Бритни Грайнер была приговорена к 9 годам лишения свободы за предполагаемую контрабанду наркотиков в значительном размере. Приговор оказался чрезмерно жестоким и вызвал бурю обоснованного возмущения и юристов, и западных политиков, резонно посчитавших что такой срок за 0,7 грамма гашишного масла — это уж слишком.

Российское законодательство действительно очень серьезно относится к незаконному обороту наркотиков, в том числе и марихуаны. При этом хранение небольшого количества этого вещества во многих странах уже декриминализовано (например, в Израиле, Индии, Чехии, Португалии и части штатов США). В этом плане мы стоим в одном ряду с солнечной Молдовой, где предусмотрены крупные штрафы даже за хранение маленького количества психоактивных веществ для личного пользования, и не менее солнечной Бразилией, где за перевозку наркотиков грозит срок от 5 до 15 лет лишения свободы. <div class="intext-black">

При этом, к счастью, у нас в стране за преступления, связанные с марихуаной, хотя бы не предусмотрена смертная казнь, как в Саудовской Аравии, Иране и Китае. В этих трех странах только за 2020 год было приведено в исполнение как минимум 30 смертных приговоров за преступления, касающиеся наркотиков. Или, например, можно привести пример Сингапура, где за перевозку менее 15 граммов гашишного масла можно получить до 24 ударов палкой, а от 100 граммов — смертную казнь.

</div> Однако важно улавливать разницу между составами хранения или перевозки наркотиков и контрабанды. В нашем уголовном законодательстве это две разные статьи — 228 и 229.1 УК РФ. Контрабанда обязательно включает в себя незаконное перемещение наркотического средства через таможенную границу. Именно поэтому она традиционно считается более тяжким преступлением и влечет более длительные сроки лишения свободы. <h2>Рассматривались ли в России дела, подобные делу Грайнер</h2> В свое время мы защищали израильтянку, которая тоже имеет гражданство США — Нааму Иссасхар, у которой была похожая, но не идентичная ситуация. Ее осудили по тем же статьям, что и американку Грайнер (ч. 1 ст. 228 и п. «в» ч. 2 ст. 229.1 УК РФ) и назначили семь с половиной лет лишения свободы (впоследствии удалось добиться ее помилования и возвращения на родину).

Отличие же между этими двумя кейсами состоит в том, что Иссасхар не пересекала и не намеревалась пересекать таможенную границу, так как летела через территорию РФ транзитом в другое государство, и даже не получала в Шереметьево свой багаж, в котором находился наркотик. Это было важной частью нашей позиции защиты, поскольку в такой ситуации вменять ей контрабанду было нельзя.

Грайнер же, насколько известно из открытых источников, прошла с находящимся при ней гашишным маслом в контейнере по зеленому коридору в аэропорту. Именно этот факт, при его доказанности и при наличии других обязательных элементов состава преступления, позволяет квалифицировать подобные действия как контрабанду наркотического средства. <h2>Насколько оправдан приговор</h2> Несмотря на то, что случай Грайнер, как он был описан в СМИ (а материалов дела мы не видели и комментировать их не можем), действительно имеет сходство с определением контрабанды из Уголовного кодекса, сложно не обратить внимание на исключительную и демонстративную суровость приговора. <div class="intext-black">

Из публикаций в средствах массовой информации следует, что у нее было обнаружено гашишное масло весом 0,7 грамма — это количество признано значительным размером, что является квалифицирующим признаком, усугубляющим наказание. При этом если бы на значительный размер масла вдруг не набралось, то максимальное наказание могло бы составить только 7 лет лишения свободы.

</div> Исходя из постановления правительства, которое устанавливает критерии определения размера для различных наркотических средств, значительный размер для масла каннабиса составляет от 0,4 до 5 граммов. Значит, если информация в СМИ верна, то обнаруженное у Грайнер количество запрещенного вещества гораздо ближе к нижней границе диапазона, что, вообще-то, должно было учитываться при назначении наказания. Однако судом ей было назначено 9 лет лишения свободы из возможных 10 и штраф в максимально возможном размере.

Кроме того, как следует из тех же публикаций, Грайнер признала вину, что в силу закона является смягчающим обстоятельством и обязывает суд смягчить наказание. Однако и это обстоятельство, видимо, загадочным образом судом также учтено не было. <h2>Всегда ли российское правосудие настолько строго подходило к таким делам</h2> Нужно отметить, что дело Иссасхар оказалось во многих отношениях знаковым и даже переломным. До него правоохранительные органы относились к подобным ситуациям с участием иностранцев гораздо мягче и квалифицировали их иначе.

Например, в 2019 году гражданка США Одри Лорбер ввезла на территорию РФ 19 граммов марихуаны и при этом прошла с ней таможенный контроль. Дело рассматривал все тот же Химкинский суд. Деяние Лорбер было квалифицировано как хранение наркотика, наказание ограничилось штрафом в размере — внимание! — 15 тысяч рублей.

Первоначально такая же квалификация была и в деле Иссасхар, но неожиданно, в силу какой-то непостижимой с точки зрения права логики, она по прямому указанию прокурора дополнилась обвинением в контрабанде. Иными словами, практика квалификации таких действий негласно, но ощутимо поменялась.

В конце 2019 года при аналогичных обстоятельствах был задержан Аашиш Бхадурья из Индии, дело которого почему-то осталось практически без должного внимания СМИ. Он тоже летел транзитом через Шереметьево, и у него в багаже обнаружили 0,5 грамма гашиша, что вообще не является значительным размером. Зимой 2021 года ему вынесли приговор — 5 лет лишения свободы.

По сравнению с теми случаями, когда такие деяния и раньше квалифицировали как контрабанду наркотиков, практика назначения наказаний после кейса Иссасхар тоже существенно ужесточилась.

Мы провели исследование опубликованных приговоров и выяснили, что в 2015-2018 годах Химкинский суд по той же статье 229.1 УК назначал от года до пяти с половиной лет лишения свободы, причем зачастую осуждение было условным. С Иссасхар начались показательно драконовские сроки с реальным отбыванием наказания. В этом июне бывшему сотруднику посольства США Марку Фогелю в очень похожей ситуации назначили 14 лет колонии. <div class="intext-black">

На наших глазах практика резко развернулась и расширилась, возникло много однотипных дел по с крайне суровыми наказаниями. Можно только догадываться о причинах, но складывается впечатление, что для кого-то схема с осуждением иностранных граждан по обвинению в контрабанде наркотиков оказалась удобной.

</div> <h2>В чем заключается причина вынесения столь суровых приговоров</h2> Во время процесса Наамы Иссасхар было очень много информационного шума и даже мусора: СМИ сообщали, что ее хотели обменять сначала на российского хакера, а потом вообще на православное подворье в Иерусалиме. Были и еще более экзотические версии. Ни одна из них официального подтверждения не получила, но сам факт неоднократного обсуждения судьбы рядовой молодой израильтянки высшими руководителями России и Израиля освещался не только в СМИ, но и в официальной хронике.

Что же касается дела Грайнер, то его политическо-конъюнктурный привкус становится все более ощутимым и видимым, а планы по ее возможному обмену на заключенных россиян уже даже не скрывают, и на эту тему поступают официальные комментарии от госорганов России и США.

Будет замечательно, если спортсменка вместо 9 лет в российской тюрьме за 0,7 грамм гашишного масла все-таки вернется домой. Но маловероятно, что возможный счастливый исход этой юридической истории переломит крайне опасную политико-юридическую тенденцию новейшего исторического времени. Она все больше превалирует и над правом, и над практикой его применения, и над гуманистическими ценностями, приобретая отчетливые очертания гибридного заложничества.