Украина напросилась на «дейтоновскую модель» решения конфликта на Донбассе

Дейтонские соглашения в 1995 году создали современную Боснию и Герцеговину, которая формально является унитарным децентрализованным государством, а по сути — государством федеративным

По мнению некоторых исследователей и экспертов, «Дейтон представляет собой пример успешных переговоров по разрешению конфликта» (Говард Хенсель, США), хотя это соглашение «также посеяло семена нестабильности, создав децентрализованную политическую систему, которая подорвала авторитет государства» (Патрик Макмахон и Джон Вестерн, США). Хотя и сейчас, судя по результатам опроса 2020 года, «в каждой из трех основных этнических групп Боснии за Дейтон проголосовало бы больше людей, чем против».

В любом случае Дейтонские соглашения остановили боснийскую войну 1992−1995 годов, и с тех пор в этом регионе Балкан «просто перестали стрелять». После парафирования соглашения на базе ВВС Райт-Паттерсон (Огайо, США) лидеры сербов, боснийцев и хорватов (Милошевич, Изетбегович и Туджман) окончательно подписали его в Париже 14 декабря 1995 года. Но от правды не скроешься: не они его авторы. А те персоны, что были свидетелями подписания: премьер-министр Испании Фелипе Гонсалес, президент Франции Жак Ширак, президент США Билл Клинтон, британский премьер Джон Мейджор, канцлер Германии Гельмут Коль и премьер-министр России Виктор Черномырдин. Это был хрестоматийный случай решения судьбы страны без реального участия представителей этого региона.

Последнее время украинские медиа с совершенно понятной тревогой комментируют заявление «пресс-секретаря всея Руси» Дмитрия Пескова о том, что между лидерами России, Германии и Франции ведутся контакты по поводу последних событий в Донбассе. На вопрос корреспондента УНИАН в России, почему президент Украины Владимир Зеленский не намерен участвовать в упомянутых переговорах, Песков ответил, что речь идет не о «каком-то мероприятии в формате «нормандской четверки».

«Отмазка», скажем прямо, так себе, поскольку о чем сейчас может идти речь в контексте Донбасса, если не о преодолении (или хотя бы купировании) конфликта. Зато «ветер Дейтона» отчетливо холодит виски.

Нервно отреагировала и украинская дипломатия. Реакция МИД однозначна: «Мы убеждены, что только полный, а не сокращенный состав «нормандской четверки» позволит добиться прогресса по ключевым вопросам мирного урегулирования, прежде всего, обеспечению полного и всеобъемлющего прекращения огня» (пресс-секретарь МИД Украины Олег Николенко). Ничего нового: позиция «ничего об Украине без Украины» является абсолютной истиной для украинских дипломатов еще со времен Петра Порошенко.

Но сама инициатива России была вполне предсказуема. Еще в начале марта Песков заявил, что Москва серьезно обеспокоена ростом насилия на линии соприкосновения повстанцев и украинских правительственных сил, и фактически призвал Францию и Германию использовать свое влияние на украинское правительство, чтобы убедиться, что события в части восточной Украины, контролируемой поддерживаемыми Россией повстанцами, не «пересекли опасную черту». Понятно, что теперь Кремль может придать качество «опасной черты» всему, чему угодно — от случайного выстрела «блуждающего танка» на фронте, до попыток Киева изменить основные постулаты Минских соглашений в рамках «Норманди».

Кстати, публичного медийного негатива со стороны Франции и Германии я пока не нашел. Что не может не напрягать Украину еще больше.

Дейтонские соглашения в 1995 году создали современную Боснию и Герцеговину, которая формально является унитарным децентрализованным государством, а по сути — государством федеративным.

На Украине само слово «федерация», «федерализм» табуировано, но это табу не распространяется на президента Соединенных Штатов. И уместно вспомнить, что еще 9 декабря 2015 года Джо Байден (в то время вице-президент при Обаме) выступил в Верховной раде Украины, где в качестве образца украинского будущего предложил американский федерализм, то есть «автономные независимые государства, их решимость иметь собственные полицейские силы, их решимость иметь свою систему образования, свое собственное правительство в соответствии с единой Конституцией».

Конечно, можно возразить, что сценарий «типа дейтонского» вызовет откровенное сопротивление и экономической, и политической элиты страны. Но национальная экономическая элита (а сейчас это те, кого называют «украинский олигархат») нивелируется сценарием «компрадор-глобалисты» против «олигарх-патриотов», открывающим окно для иных персон и иных капиталов.

А с политической элитой — и того проще. Дейтонский сценарий на Украине может «принудить Украину к прямым переговорам с сепаратистами, вытеснив Украину из международных форматов переговоров по Донбассу» (Владимир Фесенко, украинский политолог). То есть украинская политическая элита может быть сведена к статусу субъекта, лишь формально легализующего чужие решения.

Естественно, такой сценарий неприемлем для киевской власти, поэтому ее ближайшие действия неизбежно будут связаны с обострением конфликта. Действия уже начались: 30 марта Верховная рада в турбо-режиме (сутки от получения до принятия в зале!) приняла заявление по эскалации российско-украинского вооруженного конфликта в Донбассе. Где потребовала от РФ «вывести с Украины свою армию, наемников, вооруженные формирования, которые она возглавляет, обеспечивает и финансирует, их оружие и технику». По словам депутата от «Слуги народа» Мережко, «мы открыто признаем, что Украина находится юридически и фактически в состоянии войны с Россией, то есть в состоянии международного вооруженного конфликта». Хотя в тексте парламентского заявления термин «война» благоразумно не употребляется.

Но сейчас даже не особо важно, в каких крайних формах может вылиться Киеву такая депутатская смелость. Речь о другом.

Верховная рада делает юридически ничтожным, «ни к чему не обязывающим весь «Комплекс мер по выполнению Минских соглашений», поскольку там сторонами противостояния обозначены украинские войска и «вооруженные формирования отдельных районов Донецкой и Луганской областей Украины» (пункт 2). Тем самым она провозглашает ничтожность и «нормандского формата», и Резолюцию СБ ООН №2202 от 2015 года, которые подчеркивали безальтернативность Минского процесса.

Заявление ВРУ — это, прежде всего «для внутреннего пользования», для мобилизации радикал-патриотов и устрашения несогласных. При определенном стечении обстоятельств это заявление может быть использовано ведущими геополитическими игроками (США) во имя крайнего обострения отношений с Россией, даже как казус белли.

Но у «ведущих» сейчас другие заботы, и Украина, по мнению самого президента Зеленского, «не в приоритете». Поэтому возможен и другой вариант: Франция, Германия и Россия, в условиях отказа Киева от Минска-2, могут перейти к «дейтоновской модели» решения конфликта. То есть — без участия «объекта воздействия», Украины.

А «дейтоновская модель», и это следует признать и помнить, является переформатированием государственной структуры всего региона.

Андрей Ганжа, ИА REGNUM

Обязательно подписывайтесь на наши каналы, чтобы всегда быть в курсе самых интересных новостей News-Front|Яндекс Дзен, а также Телеграм-канал FRONTовые заметки