Опыт сталкеров: "Пересекли границу России и Белоруссии по болотам"

Граница России и Белоруссии, несмотря на нынешние ограничения, довольно прозрачна. Люди не боятся пользоваться услугами "проводников", если в цели поездки нет ничего криминального - например, надо увидеться с любимой девушкой или вернуться на работу. Мы совершили авантюрный марш-бросок по маршруту Москва-Минск-Москва в объезд "официальной границы". По лесам, кукурузным полям, пашням, болотам, разбитым дорогам. Игра стоила свеч.

18 марта из-за угрозы распространения коронавирусной инфекции захлопнулась «прозрачная» граница между Россией и Белоруссией.

Уважительных причин, по которым позволяется заглянуть за «железный занавес», кот наплакал: лечение да смерть родственника. Еще дорога открыта для военнослужащих и вахтовиков при предъявлении служебного контракта. Российским журналистам с командировочным удостоверением путь в Белоруссию заказан.

Но не придумали еще таких запретов, которые нельзя обойти.

Наши проводники уже на протяжении полугода помогают людям попасть из России в Беларусь и обратно. Не бескорыстно.

Мы провели с этими людьми не один час в пути. Прожили маленькую жизнь. Можем уверенно сказать, познакомились бы в мирной жизни, на берегу, то остались бы друзьями.

«Поможем пересечь границу Москва-Минск и обратно. Обещаем веселую атмосферу. Оплата по факту. Доедут все. Дешево», - подобных объявлений в сети пруд пруди. Здесь главное не ошибиться с выбором провожатых, не попасть на удочку мошенников. Доверились интуиции.

Переписка с организаторами поездки выглядела так.

«Нам нужно попасть в Минск из Москвы, два человека».

«Паспорта российские или белорусские?»

«Российские».

«14 тысяч рублей за двоих устроит?».

Торг в данном случае неуместен.

«С нас паспортные данные?» - спросили.

«Нет, только ваши имена».

За день до выезда созваниваемся с водителем.

- Вы, главное, не волнуйтесь, как только садитесь в машину, я за вас несу ответственность. Доставлю до места назначения в целости и сохранности, - голос мужчины внушает доверие.

В назначенное время выехать не получилось. Поездка сорвалась в последний момент. Координатор процесса извинялся: «Все рейсы перенесли. Погранслужбы дали рекомендации, что необходимо сдвинуть сроки отправления в связи с усилением охраны границы, в лесах выставили ОМОН. Чтобы не возникло проблем ни у водителя, ни у пассажиров лучше соблюдать рекомендации. Это важно. Можно было рискнуть, границу-то мы бы в любом случае проехали, но после пограничной зоны возможны проблемы. Разное случалось, нам разбивали машины, клиенты в итоге напугались. Лучше перестраховаться и выехать позже, чем попасть в переплет».

Позже - так позже.

На следующий день встречаемся в условленном месте на выезде из Москвы. Подъехали две легковые машины с российскими номерами. Пассажиров – шесть человек: три женщины и столько же мужчин. В глазах у всех тревога. Оно и понятно. Все мы первый раз таким образом пересекаем границу.

Разговорились между собой.

- Мне надо домой в Харьков попасть, самолеты летают только из Белоруссии, - признается женщина лет 45. – В Москве я работаю няней. Наверное, теперь, уехав, потеряю работу. Неизвестно, когда вернусь. За такое путешествие выложила немалую сумму. С нас, украинцев берут в два раза дороже, чем с россиян, мы ведь не входим в Союзное государство. Риск при нашей транспортировке увеличивается.

Третий попутчик – российский тележурналист. Коллега ехал к своей девушке в Минск.

Еще один путешествующий - совсем молодой парень Денис. Ему 17. Прилетел из Крыма. Парень направлялся в Гомель, где его ждала девушка.  

- Я по интернету с ней познакомился, месяц общались. Я влюбился. Теперь пора вживую увидеться, - откровенничал парень. – Она обещала меня встретить, познакомить с бабушкой, мамой.

- Поближе девушку не нашел? – усмехаемся.

- В Крыму таких нет.

- Как тебя родители отпустили?

- Мама волнуется, звонит все время. Я ведь первый раз один куда-то выехал. Да я и сам немного переживаю…

- Я таких романтиков, кто к своим девушкам едет за последнее время человек тридцать перевез, - присоединяется к беседе наш водитель.

 Разговор пришлось прервать. Дана команда: «По машинам». Мы оказались в одном автомобиле с тем самым юным героем-любовником.

Тронулись.

«Телефоны отключаем, чтобы не засекли»

Ехали в Белоруссию по Киевскому шоссе через Брянск.  

- По Минке быстрее вышло бы, здесь два с половиной часа теряем, едем в объезд, но у нас только на том пропуском пункте свои надежные люди стоят, - пояснил водитель.

   Наш шофер оказался веселым парнем. Назовем его Александром. Ему нет и тридцати. Он – гражданин России. 

- Я сам с севера, давно живу в Москве, - понеслись откровения от Александра. – До эпидемии работал в ночном клубе охранником, еще подрабатывал барменом в ресторане. Сейчас работы нет, вот подвязался на это дело.

- Не страшно?

- Да я такую школу жизни прошел, что мне уже ничего не страшно, - смеется собеседник.

За плечами Александра - трудное детство, детский дом. Служил в морской пехоте, имеет черный берет. Родители давно умерли. Выживать приходилось самостоятельно.

Биография этого человека заслуживает отдельного повествования. Но пусть его история останется с нами.

Что мы на подъезде к границе, поняли, когда свернули с основной трассы на небольшую дорогу. За окном замелькали деревенские пейзажи.

- Скоро уже? – интересуемся.

- Километров 20 осталось, да вы сами все поймете, - говорит Александр.

Через полчаса сбрасываем скорость около поста ГАИ. Водитель кивает постовым. Те отворачиваются.

- Это наши мужики, номера машин им известны, поэтому они делают вид, что нас не заметили, - поясняет мужчина.

Сворачиваем в лесной массив. «Телефоны отключите на всякий случай, чтобы нас не засекли», - предупреждает Александр.

Следуем по разбитой дороге. Едем быстро и молча. Понимаем, это самый опасный участок пути. Не до разговоров. Минут двадцать колесим по глухому лесу.

Александр притормаживает. Вводит в курс дела: «Вот здесь проходит граница». Оглядываемся по сторонам. Слева, среди гигантских сосен - старое кладбище, простые деревянные кресты утопают в грязи. Кажется, здесь уже давно никого не хоронят.

- Недавно я с пассажирами попал в жуткий ливень. Машина увязла в глине – ни туда, ни сюда. Так я восемь часов проторчал в засаде, пока трактор за мной приехал, - ударяется в воспоминания Александр.  

- Как себя чувствовали пассажиры?

- Со мной ехали два мужика и одна девушка. Она истерила, рыдала, кричала: «Мы все умрем». Ну представьте, ночь, лес, дождь стеной, кладбище и три незнакомых мужика в машине. Когда она успокоилась, то стала волноваться по другому поводу: «Что я мужу скажу? Он не поверит, что я в переплет на границе попала с тремя мужиками». И снова в рев.

- Чем дело кончилось?

- Через четыре часа за пассажирами приехала другая машина, их забрали. А я потопал пешком в ближнюю деревню искать трактор, автомобиль ведь надо было вытаскивать. Зато теперь у меня есть личный спасатель-тракторист. За определенную плату мужик готов вытаскивать наш транспорт, - гордится собой Александр.

Выезжаем из леса. Выдыхаем. Мы в Белоруссии. Пейзаж за окном унылый: полуразрушенные фермы, рядом пасутся грустные коровы.

Останавливаемся в деревне.

- У меня здесь кое-какие дела есть, подождете часик, только не светитесь особо, с местными лучше не разговаривайте, - предупреждает Александр.

Взяли под козырек. Партизанить так партизанить. Мы хорошо помним, что Беларусь – полицейское государство. Стучать на соседа или родственника многие белорусы считают своим долгом. А уж пришлого человека сдадут с потрохами за «спасибо».

«Девушка, которая мне нужна»

Название приграничной деревни, где нас выбросили, мы не знали.

Стоим на обочине дороги. Рядом магазин. На двери табличка: «Все на митинг! Не дадим развалить страну! За Бацьку! Сбор на Центральной площади".

Начинает накрапывать дождь. Делать нечего, заходим в магазин. Покупатели – одни мужчины. Все берут водку. Оно и понятно, впереди выходные.

Разглядываем ассортимент: колбаса, сосиски, хлеб, сушки, молоко. Не густо, но с голоду не помрешь. Полки с алкоголем забиты под завязку. Выбор алкогольной продукции впечатляет – на любой вкус и кошелек. Это особенность всех региональных торговых точек Белоруссии. Чем дальше от центра, тем богаче выбор спиртного.

«Потому что других радостей нет, - объяснят нам позже сами белорусы. – Это по телевизору у нас благополучная страна. На деле люди работают на износ за копейки, света белого не видят, впадают в депрессию от такой жизни, вечером махнут, вроде веселее станет».

Пока мы разглядывали товар, привлекли к себе внимание. В деревне все друг друга знают, чужаки под особым контролем. Под пристальным взглядом собравшихся выходим в предбанник, чтобы не мозолить глаза покупателей. Дождь не прекращается. Жмемся под козырьком, не шевелимся, молчим.

Каждый новый посетитель считает своим долгом почему-то с нами поздороваться. В ответ мы киваем головой, стараемся ни проронить не слова, чтобы не выдать московский акцент. Один из сельчан, бодрый старик, не выдерживает, останавливается рядом, заводит разговор о ситуации в Беларуси. Дословно разобрать его речь невозможно. Из всего набора слов, улавливаем: «Сталин, Гулаг, Лукашенко, беспредел». Пенсионер явно не из лагеря сторонников действующей власти. Мы не рискуем поддержать беседу. Мужчина серчает. «Эх, уж и поговорить здесь не с кем», - в расстроенных чувствах машет рукой. Уходит.

- Я вернулся, прыгайте обратно, - наконец появляется наш водитель.

Бежим к машине. Последнее, что бросается в глаза, объявление на столбе «Продаются поросята» и здесь же реклама быстрого кредита: «Нужны деньги? От 200 до 5000 рублей? Поможем».

Едем дальше. Дорога ведет через Гомель. Мы в пути уже часов 10 часов.

- Еще 4 часа и будем и на месте, - успокаивает нас водитель. Это расстояние казалось вечностью. Все устали. Остаток пути мы преодолели в тишине.

- Мне на сон остается несколько часов и завтра снова в рейс, - жалуется Александр.

- Много зарабатываете?

- Процент свой имею, порядка 5 тысяч с поездки получаю, но все лучше, чем ничего. Вот когда откроют границы, бизнес рухнет. Считайте, временное подспорье.

В Минск мы въехали ночью.

Прощаемся с Александром. «Если что надо, звоните, всегда к вашим услугам. Обратно можем опять вместе прокатиться», - говорит водитель.

Самому юному нашему попутчику предстояло на следующий день отправиться в Гомель, где живет его девушка.

- У тебя деньги-то есть? – спрашиваем.

- Есть, сам накопил. У нас тяжелая ситуация в семье. Отец ушел, на матери остался кредит. Мне пришлось компьютер продать. Я его сам собирал несколько лет. Неплохо разбираюсь в технике, потому после школы пошел в колледж на программиста. Вот немного себе денег оставил с той продажи, купил билет на самолет до Москвы и поехал.

Меняем деньги на вокзале. Денис достает пакет, в котором аккуратно сложены несколько купюр. Пересчитывает: «Надеюсь, хватит на неделю». Обмениваемся телефонами, прощаемся.

Спустя неделю мы связались с Денисом. Спросили, как прошло первое свидание.

- Я не ошибся в выборе. Это именно та девушка, которая мне нужна, ее семья меня так хорошо приняла, приютила, познакомился с бабушками, с мамой, папой. Наверное, это моя судьба, - тараторил 17-летний парень. – Думаю, переехать в Гомель, перевестись в их институт. Там гораздо лучше, чем у нас в Симферополе. И люди там другие, искренние, добрые.

А вот митингов я не видел, они меня стороной обошли. В Гомеле все тихо спокойно. Обратно я уехал на обычном автобусе за 3 тысячи рублей. Рассказал пограничникам свою историю, те впечатлялись, без лишних вопросов выпустили меня из страны. Только предупредили, чтобы сдал тест на коронавирус.

Партизанские тропы

14-часовая дорога в Минск через Брянск запала в душу. Или вытрясла всю душу. Поэтому обратно выбираем более короткий маршрут, решаем ехать по прямой, через Смоленск. Ищем возможные варианты. Попадается только ночной переезд. Цена вопроса – 7 тысяч рублей с человек.

— Поедите на восьмиместном микроавтобусе "Мерседес", — щебечет в телефоне девушка. За рулем мой муж, водительский стаж 18 лет. Знает там все козьи тропы и броды. Получите удовольствие. Пересечение границы гарантировано. Оплата по факту — на российской стороне.   

Отъезд из Минска в Москву напоминает эвакуацию. До последнего сидим за ноутбуками, сдаем материал в номер. На сборы остается от силы полчаса. Покидав в сумки вещи, бежим к метро. Точка старта - конечная станция одной из веток минского метрополитена. Время восемь вечера.

В условленном месте стоит видавший виды минивэн. Думаем: "И это микроавтобус?!" Год выпуска явно конца девяностых. Этакий поддержанный автомобильный «шпрот» из Литвы. Как же мы все поместимся в приземистую машину? Заглядываем в распахнутую дверь. Кресла в три ряда, с приличной трамбовкой. Никаких подлокотников. 

— Не стесняйтесь, девчонки, вэлкам, вперед. Мерин ждет! —  вдохновляет водитель. 

— А доедем? — косимся на колымагу. 

— Этот "Генацвале" еще нас переживет! — пинает водитель ботинком по переднему колесу.   

Наши места во втором ряду. Протискиваемся в салон и понимаем, что поездка будет не из легких. Слева на сидении, вернее, на полутора сиденьях, восседает женщина с внушительными формами. В такие моменты становишься философом. Воспринимаем соседку, как «подушку безопасности». Трогаемся.  

В салоне тишина. Нас три женщины и шестеро мужчин, включая водителя. Кроме нас, все граждане Беларуси. Скоро граница, все станут нелегалами, откровенничать никто не спешит.

От Минска до пропускного пункта в деревне Красная горка – 272 километра. Четыре часа ходу. Раньше это был самый загруженный КПП. Здесь проходит трасса Брест-Москва. Сейчас, как говорит наш водитель Дима, там затишье. Из–за коронавируса Россия ввела ограничения на транспортное сообщение через границу. Просочиться через «железный занавес» можно, только имея основания: при наличие близких родственников, для ухода за больным родственником, на лечение, работу или учебу. Бесполезно говорить, что у тебя собака должна вот-вот родить или любимая подруга выходит замуж. Причина проезда через границу должна быть документально подтверждена.

Понятно, что у многих оснований нет. Но попасть в Россию нужно. Остается один путь – в объезд, тропами контрабандистов.

Начинаем кемарить. Часа через три водитель начинает вести переговоры по рации. Подпрыгнув на ухабе, понимаем: съехали с трассы. Началось ралли. Несемся уже по проселочной дорогой мимо деревень. Лишь в немногих домах светятся окна.

Потом кончается и грунтовка. Едем уже по заросшей лесной дороге. Ветки хлещут по окнам. Спустившись с пригорка, резко тормозим. Впереди — ров.  Водитель ругается. Дорога перекопана.  Дима объясняет, что еще вчера здесь был проезд. С утра, видимо, пригнали строительную технику и уничтожили еще одну «дорогу жизни».

Выясняем, что это, в общем-то, обыденное явление. По тайным дорогам возят контрабанду. Большегрузы везут на российскую сторону бетонные блоки. Выгодно сбывают их в Смоленске. На легковушках тащат молочку, сладости, трикотаж. 

— И лес везут, только в обратном направлении. Это схема давно отработана, — говорит кто-то с заднего сидения. — В Беларуси лесничество всю вырубку отслеживает. Так белорусские лесовозы в Россию по этим неприметным дорогам за некондиционным лесом ездят. Тем, что образовался в результате ветровала, остался после пожара, после удара молнией, имеет повышенную кривизну и не соответствует стандартам. Покупают его задешево. В результате все остаются довольны. 

Знакомимся. Попутчика зовут Андрей. Он едет на работу в Россию. Работает вахтой на заводе в Подмосковье по 15 дней.  

— «Кэгэбэшники» дороги взрывают, а люди потом их закапывают, восстанавливают.  И так по кругу, — подытоживает ваш водитель. 

Разворачиваемся. Дима замечает: «Прорвемся, путей много». Колесим по полям. Останавливаемся в кукурузе. Глушим мотор. Водитель объявляет: «Разведка донесла: на границе усиление. Будем ждать пересменки». Час пятнадцать ночи. Ждать часа полтора-два.

Выходим из машины. Фонарик на телефоне выхватывает три ряда кукурузы, а дальше липкая, как сажа, тьма… Тишина, как в вакууме. И звездное небо, кажется, близко-близко.   

— Ну что, Москва, когда в последний раз искали на небе Большую медведицу? 

Мы не могли вспомнить. И теперь в Богом забытом месте, среди полей, забрав голову, рассматриваем «ковш с ручкой», млечный путь. Думаем, что и такие моменты в жизни нужны. Вот и японцы, например, промокшие кроссовки воспринимают как благо, - контраст ощущений! 

Пассажиры высыпали из машины. Шутим: «Ну что, товарищи диверсанты, готовы к прорыву?» Улыбаются не все. Мы-то едем домой. А белорусам придется нелегально пересекать российскую границу.    

Время тянется медленно. Водитель объясняет, что у него в рядах погранцов – свой человек. Вести пришли неутешительные. Дорога, где мы должны были проехать, под контролем. В связи с политической ситуацией в Беларуси на границу бросили дополнительные силы. Нам придется перебазироваться на другую точку, где уже соберется караван и нас поведет проводник.

Трогаемся. Делаем внушительный крюк. Выкатываем на косогор, пробуксовываем, машина накреняется. Как кегли падаем на пышнотелую соседку. Одна из нас утопает, как в тесте… Удар смягчен.  

Пока уходим вверх и вниз, как на аттракционе, выясняем, что наша попутчица едет в Подмосковье на работу. В России у нее уже больше десяти лет работает сын. "В Беларуси зарплаты маленькие, на российские деньги – 12-20 тысяч рублей. Хватает только на еду и, чтобы как-то одеться.  Многие из моих знакомых ни разу не были на море, - делится с нами Ольга.    

«Надеть цепи!»

Впереди видны темные силуэты. Приблизившись, понимаем, что это УАЗ-«буханка» и микроавтобусы, которые стоят с выключенными фарами. Это такие же нелегалы, как мы.

— «Чартер» в сборе, мы в караване последние, — констатирует Дмитрий. Сколько ждать – не знает никто. На часах полтретьего ночи. 

Выходим из машины. Пытаемся разглядеть дорогу, но ее нет. Через поле под углом просто обозначено колесами машин направление. Сбоку видны глубокие следы, где разворачивались автомобили. Огромные шины вырыли глубокую скользкую траншею. Под ногами месиво из глины. Днем прошел ливень. 

Трещит рация. Дима ведет переговоры. Потом лезет в багажник, где лежат лопата, лебедка, трос, и объясняет: «Местность, где поедем, труднопроходима, надо надеть на колеса цепи». Наблюдаем, как водитель обматывает покрышки «съемным протектором», чтобы колеса не скользили. Теперь у нас есть шанс пройти участок бездорожья без заносов.  

Пока ждем, расспрашиваем водителя, как поймем, что пересекли границу. Тот машет рукой: «Пока колесишь по полям, несколько раз туда и обратно пересекаешь границу. Она тут условная».   

Эпидемические ограничения для многих водителей стали золотой жилой. Все понимают, что Клондайк вот-вот закончится. Ограничения на границе снимут, машины пойдут по трассе. Поэтому стараются урвать сейчас по максимуму.

В бизнес вовлечены и местные жители, которые, как дозорные, наблюдают за дорогой. Передвигаются и на мопедах, и на лошадях. Международная кооперация в действии!

В пандемию резко возросла роль трактористов. Как рассказали подошедшие к нам водители, у каждого в телефоне забиты номера местных механизаторов. По звонку они прибудут в точку, чтобы выдернуть застрявшую в грязи машину. 

— «Беларуси» (трактора — Авт.) работают и у поляков, и у немцев, и у прибалтов, — говорит водила «буханки». — Техника недорогая, заливай дизель, проверяй масло, и вперед!  

«Беларуси» теперь еще и дорогу прокладывают по полям. Цепляют к трактору тяжелую бетонную плиту, тащат ее по земле, и она своей массой утрамбовывает почву. Такой вот деревенский ратрак! 

Вдалеке видим светящиеся фары. К нам в хвост пристраивается легковушка. По разговору понимаем, что прибыл то ли проводник, то ли местный решала. Мужчина шутит, хищно улыбаясь, хотя вести пока неутешительные. Пограничники усиление пока не сняли. Надо ждать.

Думаем, что скоро будет светать. Как вдруг приходит сигнал: по коням! Ревут моторы. Наш странный, разномастный караван осторожно трогается с места. Впереди 10 километров бездорожья.

Спрашиваем с опаской: «Реку форсировать не будем?» Дима откликается: «Это могло быть на запланированной ранее точке. Там сейчас вода поднялась. Мы бы не проехали». Мысленно крестимся.

Водители уже знают о трех опасных точках на маршруте, где, провалившись в глубокую колею, можно в ней и остаться.     

Едем с осторожностью. Машина заваливается то на правый, то на левый борт. Судорожно цепляемся за спинки впереди стоящего кресла. Подпрыгиваем на кочках так, что задеваем потолок. А следом так откидываемся назад, что коленки оказываются выше головы. При очередной болтанке думаем, и что хорошего в ралли? Что хорошего в борьбе с грязью?  

У нас нет колесной формулы 4х4 и полного привода. Но мы как-то умудряемся продвигаться по скользкой жиже вперед, хотя машина постоянно чиркает брюхом по земле. Дмитрий, чтобы выбраться из колеи, то и дело активно крутит руль. Отдаем должное его мастерству.  

— Ловим момент, Москва! — обращаются к нам с заднего сидения. — Люди за подобный аттракцион на джиппинге платят большие деньги.  

Говорим: нет, нет, нам экстремальных покатушек не надо, ярких эмоций хватило на митингах в Минске, когда рядом рвались светошумовые гранаты и свистели резиновые пули.

Но организм адаптируется. Вскоре уже ловко отклоняем корпус, когда машина накреняется. И кажемся себе многорукими Шивами. Наши конечности ловко упирают в стены, в пол, в потолок, в спинку кресла, в соседа…

«Трофи-рейд» заканчивается неожиданно. Выскакиваем на асфальтированную дорогу. Не едем, а несемся на всех парусах. Надо наверстывать упущенное время. Караван наш распадается. Кто-то уходит вперед, кто-то сворачивает на боковые дороги. Не сразу понимаем, что нас догоняет какая-то машина. Попадаем в свет ее фар. В салоне все разом начинают материться. Понимаем: попались, пограничники.

Белорусам, если попались в первый раз, грозит штраф 2000 рублей, сутки в КПЗ и отправка на родину. Нам предъявить нечего. Мы – россияне, чисты перед законом.

Тормозим, Дима выходит из машины. Его принимат вовсе не пограничники, а российские гаишники. До нас доносится: «Следуйте за нами на погранпункт». Водитель возражает. Разговор идет на повышенных тонах. Дмитрий возвращается в машину. Нам велено ждать. Полицейские уносятся вперед.

Водитель делится, что мы — «рыбка» пойманная, гаишники рванули, чтобы догнать ушедшие вперед машины. Но тех успели предупредить, они свернули с трассы и спрятались. А кто-то ушел далеко вперед. 

Полицейские возвращаются злые. Другая добыча ушла из–под носа. Дима отдает стражам порядка 15 тысяч. Дело поставлено на поток. Как мы поняли, обычная такса с машины – 5 тысяч рублей, но нашему водителю пришлось отдуваться за остальных, тех, которых не поймали.

Никто не попросил нас предъявить документы, никто не досматривал наши вещи. Мог проехать, таким образом, кто угодно и провезти, что угодно.

Проехав полчаса, останавливаемся. Оплачиваем проезд. Как договорились, на российской стороне. Все по-честному. Пассажиры, почувствовав, что опасность миновала, разом уснули.

В Москву мы должны были приехать к открытию метро. А вкатили в первопрестольную только в десять утра. Прощаясь с водителем, искренне его благодарим. Он устало бросает: «Доехали и забыли друг о друге». Но следом все же улыбается, жмет руку. Вечером ему в обратный путь.  

Об открытии российско-белорусских границ говорили во время визита в Минск премьер-министра России. В ближайшие две недели сообщение может быть полностью восстановлено. Такое заявление сделал председатель комитета Госдумы по делам СНГ, евразийской интеграции и связям с соотечественниками. Речь, правда, идет пока об авиасообщении.