Долговременные последствия от распада СССР продолжают ощущать на себе не только бывшие советские республики, имеющие друг к другу территориальные претензии, вылившиеся в череду гражданских войн.

Внутри России до сих пор существует своя болезненная точка, хотя, казалось бы, внутри единой страны прежние раздоры давно должны угаснуть и быльём порости.

Тем не менее две соседние республики Северного Кавказа, населённые этнически близкими вайнахскими народами, Ингушетия и Чечня, до сих пор испытывают на себе последствия ельцинской политики «берите столько суверенитета, сколько потянете».

Напомним, в советское время Чечня и Ингушетия представляли собой единую автономию – Чечено-ингушскую АССР. Или, ЧИАССР в составе РСФСР. В 1991 году возглавивший Чечню микрофюрер Джохар Дудаев потребовал «развода», в результате которого автономия раскололась на две отдельные территории – Республику Ингушетия в составе Российской Федерации и бандитско-феодальное образование «Свободную Ичкерию».

Конфликт между двумя новыми республиками возник уже в 1992 году, поскольку внутри бывшей автономии административная граница между Ингушетией и Чечнёй не была чётко определена.

В 1993 году была предпринята первая попытка демаркации границы между Ингушетией и «Ичкерией». Глава Ингушетии Руслан Аушев подписал с «президентом» Дудаевым соглашение, по которому Ингушетии почти целиком отошёл Сунженский район, а за Чечнёй остались населённый пункт Серноводск и станица Ассиновская.

В дальнейшем, никому не было дела до границ между республиками, поскольку в конце 1994 года началась кровавая первая чеченская война, в которой Россия впервые столкнулась с агрессией международного терроризма на своей территории. И только в 1997 году возобновились пограничные споры: власти Ингушетии выдвинули милицейские блок-посты вглубь чеченской части Сунженского района, в Грозном начались угрозы ответных мер, после чего был восстановлен статус-кво.

В 2001 году, когда в лесах и горах Чечни российские войска добивали последние банды боевиков, нормативные акты, принятые при Дудаеве и его преемниках, были объявлены незаконными, и в том же году новые власти республики учредили свой Сунженский район с административным центром в станице Серноводской.

В 2003 году глава Чечни Ахмад Кадыров и глава Ингушетии Мурат Зязиков подписали соглашение, по которому Чечне отходили станицы Серноводская и Ассиновская, а остальная часть Сунженского района оставалась под юрисдикцией Ингушетии.

В 2008 году в России, на федеральном уровне, был принят закон «О мерах по организации местного самоуправления», определявший административную границу между Чечнёй и Ингушетией, что, по идее, должно было поставить точку в затянувшихся территориальных разборках двух субъектов Российской Федерации.

В республиках прошли местные выборы, уже по новому закону, в обоих Сунженских районах – с центром в станице Орджоникидзевская со стороны Ингушетии, и с центром в станице Серноводской со стороны Чечни.

Но в 2012 году между двумя соседями вновь начались споры. Яблоком раздора вновь стал Сунженский район, но теперь к нему добавился Малгобекский район. При этом у каждой республики имелась своя комиссия, рисовавшая на карте собственную административную границу. В итоге, в 2013 году в Грозном не мудрствуя лукаво одним махом прирезали себе Сунженский район Ингушетии. А чтобы закрепить за собой территорию окончательно, 18 апреля 2013 года, под видом проведения спецоперации, в ингушское село Аршты вошли 300 чеченских силовиков, и тут же с обеих сторон посыпались взаимные обвинения в территориальных притязаниях.

К счастью, крови и столкновений не произошло, но конфликт достиг градуса, после которого главы республик долго не встречались и не общались. После долгого перерыва они вновь начали общение только в 2015 году, в Сочи, на встрече с президентом России.

Новое соглашение об окончательной демаркации административной границы главы республик Юнус-Бек Евкуров и Рамзан Кадыров подписали 26 сентября 2018 года. 4 октября парламент Ингушетии ратифицировали договор. Однако на дыбы встали представители конституционного суда Ингушетии, назвавшие соглашение «келейным», принятым без учёта мнения общественности.

4 октября в столице Ингушетии Магасе начались протестные выступления, угрожавшие взорвать мир и спокойствие в республике. В город были введены части Росгвардии. Страсти поутихли, митинг получил законное основание, а протестующие перешли шуметь на площадку, указанную судебными органами.

Но куда хуже ситуация сложилась в верхах республиканской власти Ингушетии. Против главы республики, Юнус-Бека Евкурова ополчились сопредседатели Всемирного конгресса ингушского народа, Мальсагов и Погоров.

Евкурову было заявлено, что он не имел никакого права подписывать договор о передаче ингушских земель с Рамзаном Кадыровым без участия представителей конгресса, одновременно подвергнув сомнению его полномочия. Мол, глава республики был назначен депутатами республиканского парламента, а не избран общенародным голосованием.

30 октября на сторону сопредседателей встал и конституционный суд республики, признавший документ не соответствующим ингушской конституции. Евкуров тут же усомнился в полномочиях суда и 14 ноября обратился в Конституционный суд РФ, который принял запрос к рассмотрению. Дело будет разбираться 27 ноября на открытом заседании. Судьёй-докладчиком назначен зампред суда Сергей Маврин.

Как сообщалось, ранее КС РФ уведомил главу Ингушении Юнус-Бека Евкурова и главу Чечни Рамзана Кадырова для их участия в заседании. На слушание дела также были приглашены: парламент Чеченской республики, полномочные представители Госдумы РФ, Совета Федерации и президента РФ, Генпрокуратуры РФ, Минюста РФ в Конституционном Суде РФ, конституционный суд республики Ингушетия и представители Всемирного конгресса ингушского народа.

Казалось бы, к разрешению конфликта подключилась высшая инстанция, обладающая непререкаемым авторитетом и полномочиями, а вместе с ней – республиканские власти и представители общественности.

Но не тут-то было. 23 ноября пресс-служба Конституционного суда России распространила информацию, согласно которой глава конституционного суда Ингушетии Аюп Гагиев отказался выступать на заседании КС РФ, посвящённому улаживанию территориального спора между Чечнёй и Ингушетией.

В результате демарша КС РФ постановил «максимально полно изучить мнения участников территориального спора о границе между Чечнёй и Ингушетией».

«Поэтому в связи с невозможностью выслушать в публичном заседании главу конституционного суда республики Ингушетия (КС РИ), отказавшегося принять личное участие в процессе 27 ноября, в КС РФ принято решение пригласить на рассмотрение дела в Петербурге представителя группы депутатов Народного собрания республики, инициировавших запрос в КС РИ, который принял постановление в их пользу», – говорится в заявлении пресс-службы.

Конечно, ситуацию, в которой два субъекта Федерации почти три десятка лет конфликтуют вокруг спорной территории, нельзя назвать нормальной. Однако, если не считать попавшей вожжи под мантию конституционного судьи Ингушетии Аюпова, стороны стараются уладить разногласия цивилизованным путём, не стараясь обострить или дестабилизировать обстановку в республике.

Кроме того, ситуация не позволяет вклиниться и подлить бензинчику в конфликт любителям поразжигать на Северном Кавказе. Следовательно, 27 ноября решение Конституционного суда РФ должно поставить окончательную точку в длительном споре соседей.