У Кудрина и Решетникова экономика растет по-разному
Бедных уже 36 миллионов
Около 25% населения России, или 36 млн человек, по международной методологии можно отнести к категории малообеспеченных, так как их доход ниже 60% от медианного, говорится в исследовании международной аудиторско-консалтинговой сети FinExpertiza, которое опубликовали СМИ.
В коронавирусном 2020 году 24,6% населения России, или 36 млн человек, имели доход ниже 60% от медианного. Таким образом, четверть российского населения можно отнести к категории малообеспеченных — согласно международной методологии, люди с соответствующими доходами рискуют столкнуться с бедностью, отмечается в исследовании.
Таких в два раза больше, чем официально бедных (под российское определение бедности подпадают лица, чей ежемесячный доход не достигает прожиточного минимума — 11,3 тыс. руб.), указывают эксперты. В 2020 году число малоимущих россиян, официально находящихся за чертой бедности, составило 17,8 млн человек, или 12,1% населения.
Эксперты отмечают, что медианный доход является более релевантным показателем для оценки благосостояния основной части населения по сравнению со средним доходом, поскольку последний завышается из-за заработков богатых граждан. «В странах Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) и европейских государствах для оценки относительной бедности используются три пороговых значения — 60%, 50% и 40% от национального медианного располагаемого дохода. Доход на уровне 60% от медианного обозначает «черту риска бедности» — люди с доходами ниже этого значения балансируют на грани бедности. В качестве непосредственно черты бедности обычно используется порог в 50% от медианного дохода, а доходы ниже 40% от медианного являются критерием крайней бедности», — поясняют эксперты.
В 2020 году в России медианный доход в среднем по стране составил 27 тыс. руб., 60% от этой суммы — 16,2 тыс. руб., 50% — 13,5 тыс. руб. По оценкам экспертов, из-за существенного территориального имущественного расслоения медианный доход от региона к региону отличается в 4,8 раза, в то время как региональные прожиточные минимумы разнятся лишь в 2,6 раза.
Больше всего людей с низкими относительно своего региона доходами оказалось в богатых субъектах: в нефтегазовых Ямало-Ненецком автономном округе и Ненецком автономном округе, Москве, на Чукотке и Сахалине — где за приличными средними заработками скрывается резкое имущественное расслоение. А наименьшая доля населения с доходами ниже 60% от медианных наблюдается в небогатых Карачаево-Черкесии, Костромской области, Еврейской автономной области, Хакасии и Ингушетии — разница между бедными и «середняками» в таких регионах фактически стирается, отмечается в исследовании.
https://gazeta-pravda.ru/issue/53-31113-2526-maya-2021-goda/bednykh-uzhe-36-millionov/
Пётр Сидоров
***
В Минэкономразвития обещают ВВП выше прогнозов, но увеличения доходов россиянам все равно не видать
Восстановление российской экономики после кризиса, связанного с пандемией коронавируса, проходит лучше, чем ожидалось. Об этом 26 мая заявил глава Минкономразвития РФ Максим Решетников. Глава ведомства добавил, что восстановление происходит в широком перечне отраслей — промышленности, АПК, сельхозпереработки и строительства.
«Для нас один из ключевых показателей — это восстановление в секторе малого и среднего бизнеса. То, что мы на сегодняшний момент видим по данным контрольно-кассовой техники, по данным статистики занятых в секторе МСП, мы видим, что все тенденции у нас в положительной зоне», — отметил он в интервью каналу «Россия-24».
Несмотря на оптимизм министра, подконтрольное ему ведомство только в апреле не улучшило, а ухудшило экономический прогноз на 2021 год. Рост должен составить 2,9%, а не 3,3%, как ожидалось ранее.
Кроме того, за день до интервью Решетникова глава Счетной палаты Алексей Кудрин сказал, что прирост по 2021 году, напротив, будет не таким большим, как хотелось бы. По его мнению, ВВП не увеличится более чем на 3%, да и это будет зависеть от развития пандемии. Он также предсказал, что «доля нефтяных доходов в процентах к ВВП и в бюджете будет все время стабильно падать», поэтому нам не удастся с прежней легкостью наращивать деньги и придется к ним «относиться более осторожно».
Есть и те, кто разделяет оптимизм главы Минэкономразвития. Согласно прогнозу ЦБ, ВВП РФ в 2021 вырастет на 3−4%. Кроме того, Всемирный банк 26 мая улучшил прогноз по росту ВВП России в 2021 году с 2,9% ВВП до 3,2%.
Впрочем, как пояснил «СП» заведующий кафедрой финансового менеджмента РЭУ им. Г.В. Плеханова Константин Ордов, поводов для бравурных заявлений пока что не так уж много. Рост в 2021 году действительно может превысить прогнозы на фоне низкой базы 2020-го и роста цен на сырье на мировых рынках (а на некоторые позиции они выросли и более чем на 100%). Однако дальнейшие перспективы вовсе не радужные, поскольку никакой принципиальной трансформации экономики не произошло. А, значит, на рост доходов пока что рассчитывать не приходится.
— Оптимистичный прогноз Минэкономразвития — это рост ВВП на 4% в этом году, о более высоких цифрах никто пока не говорит. Низкая база прошлого года предопределяет приятный новостной фон для нас. Кроме того, стабилизация и даже рост цен на сырьевых рынках позволяет рассчитывать не только на восстановление, но и на рост до показателей начала 2020 года. Так что поводы для победных реляций у МЭР будут и достаточно много.
Но дело в том, что не годом единым живет экономика России. А все прогнозы на ближайшие 2−3 года говорят о том, что больше 3% наша экономика расти не будет, а, скорее всего, вырастет на 2%. Если даже в этом году мы покажем 4%, то дальнейших 2−2,5% явно недостаточно для того, чтобы восстановить реальные доходы населения хотя бы до докризисного уровня. И никакого существенного увеличения пенсий, зарплат бюджетников и социальных выплат тоже ожидать не приходится.
Очень хочется понять, использовали ли мы этот кризис для проведения структурных реформ, либо у нас осталась сырьевая зависимость в качестве доминанты, и единственное, на что мы уповаем и рассчитываем — это возобновившийся рост цен на нефть, газ и сырье, а без него мы не сможем радикальным образом улучшить наши экономические показатели.
Пока что дальнейшие перспективы не вдохновляют. Мы видим отскок макроэкономических показателей, но при этом у нас остаются высокие риски банкротства компаний, у нас 18 миллионов человек за чертой бедности. То есть нет четкого устойчивого тренда, чтобы мы могли говорить об облегчении участи наших граждан и прохождении экономического кризиса 2020 года.
— А как понять, использовали ли мы кризис для трансформации экономики?
— Еще австрийский представитель классической экономической школы Йозеф Шумпетер красиво описал созидательное разрушение. Согласно этой теории, экономический кризис разрушает все неэффективное, и на месте этих руин должны создаваться высокоэффективные новые компании и отрасли.
На сегодняшний день мы видим сокращение количества юридических лиц в России. Можно ссылаться на рост ВВП, но сказать, что у нас серьезно возросла экономическая активность в малом и среднем бизнесе я, к сожалению, не могу. Если мы увидим рост зарплат и реальных доходов в отраслях, не связанных с нефтью, газом и банками, то есть в сферах, где высока монополистическая доля государства и отсутствует конкуренция, тогда мы сможем сказать, что кризис для нас не прошел даром. Мы смогли использовать его, чтобы закрыть все неэффективные бизнесы и смотреть в будущее с оптимизмом, потому что были созданы более высокооплачиваемые и эффективные рабочие места, повысилась рентабельность бизнеса и так далее.
— Но пока не очевидно, что это произошло?
— Сегодня мы констатируем, что наша законодательно-нормативная база не успевает за требованиями времени. Мы не научились использовать цифровые активы в государственной системе. У нас не появилось четко сформулированное законодательство, регулирующее дистанционные формы труда. Мы не смогли переместить их в регионы с высокой безработицей, где люди с помощью дистанционных рабочих мест смогли бы решить свои проблемы.
У нас вроде бы есть проблема отсутствия рабочих рук, не хватает гастарбайтеров, но россияне не торопятся идти на эти низкооплачиваемые и малопроизводительные рабочие места. Не случайно появилась инициатива доплачивать работодателям за прием безработных.
Если в будущем будет происходить заметный рост средней зарплаты, скорее всего, происходит отраслевая трансформация, в которой начинают доминировать более производительные отрасли. Но пока у нас таких явных признаков изменения структуры экономики и повышения ее эффективности не видно.
Де-факто в период кризиса доля государства в экономике не сократилась, а, скорее всего, увеличилась, и в результате ожидаемой волны банкротств продолжит расти. Такое «огосударствление» экономики замораживает ситуацию и не требует от правительства проведения экономических реформ.
Сегодня мы пришли на новое плато, связанное с тем, что доходы от нефтегазового сектора уже существенно не поменяются, и нам нужно привыкать жить в этой новой реальности с чуть повышенным уровнем цен, хотя, будем надеяться, что разгон инфляции долго не продлится.
Мария Безчастная