Закавказье: продолжение кoнфликтогенности распада

МОСКВА, 05 декабря 2021, Институт РУССТРАТ.   Постановка проблемы. Канцелярия президента Ирана Ибрагима Раиси, сообщая о его состоявшемся телефонном разговоре с российским коллегой Владимиром Путиным, в числе обсуждаемых тем выделила вопрос о ситуации в Закавказье. В частности, иранская сторона указала на возможный допуск «изменения геополитического статуса и границ» в этом регионе. По словам Раиси, которые приводит его канцелярия, «любое изменение геополитического статуса и границ стран в регионе недопустимы». Эту позицию Тегеран обозначает не в первый раз. В ходе недавнего визита в Москву глава МИД Ирана Хосейн Амир Абдоллахиян на встрече с министром иностранных дел России Сергеем Лавровым также касался темы изменения границ в регионе. Чуть ранее командующий сухопутными войсками иранской армии бригадный генерал Киумарс Хейдари заявлял, что «никакая сила не может изменить географию региона, мы этого не потерпим». О каких именно изменениях границ идет речь и почему, вдруг, так остро встала проблема границ в Закавказье? Тегеран свою позицию не разъясняет. Москва, которая наверняка выслушивает его по этой проблеме, молчит. Поэтому складывается устойчивое ощущение того, что Иран чего-то опасается в связи с границами. Но чего конкретно? После второй карабахской войны Баку инициировал вопрос о демаркации и делимитации границы с Ереваном. В этой связи Владимир Путин, выступая на Валдайском форуме, заявил, что без участия российской стороны окончательно урегулировать ситуацию на границе с Арменией и Азербайджаном невозможно. По его словам, административно-политические карты бывшего СССР с указанием границ между союзными республиками находятся в настоящее время в Генштабе российской армии. «Основываясь на этих картах, - сказал Путин, - нужно спокойненько сесть с обеих сторон, там есть вещи, требующие взаимных компромиссов: где-то что-то выровнять, где-то что-то обменять. Только так, чтобы это было признано и выгодно обеим сторонам». Если судить по оценочным заявлениям первого профессионального азербайджанского геодезиста и картографа, профессора Магсада Годжаманова, «по картам, о которых говорил Путин, можно точно и объективно провести границу между Азербайджаном и Арменией». На заседании правительства премьер-министр Армении Никол Пашинян также говорил, что «предложения Министерства обороны России содействовать делимитации и демаркации границы приемлемы для армянской стороны». Однако он внес в ситуацию интригу, заявляя, что «Россия трижды предлагала содействие в демаркации и делимитации, но Азербайджан препятствовал процессу». Почему? Армянские эксперты утверждают, что «Азербайджан отказался от советских границ, признавая себя правопреемником Первой Республики (1918-1920 годы), приняв соответствующий конституционный акт». Так ли это, сказать сложно, поскольку на официальном уровне Баку не подтверждает и не опровергает этот факт. В то же время некоторые армянские эксперты предлагают не брать за основу для демаркации и делимитации границы с Азербайджаном предлагаемые Путиным карты российского Генштаба, а использовать документ, подготовленный от 14 февраля 1920 года комиссией Лиги Наций, в которую входили Франция, Британия, Италия и Япония и которая определила границы Армении с включением части территории Османской империи. Связано это с тем, что пока нет четкого представления о том, по каким советским картам будет проводиться проводить делимитацию и демаркацию границы между Азербайджаном и Арменией. Азербайджанская сторона, к примеру, хотела бы использовать карты СССР до 1929 года, в соответствии с которыми Зангезур являлся частью Азербайджанской ССР. Но нынешнее обострение внимание пограничным проблемам в регионе обусловлено далеко не только и не столько фактором Нагорного Карабаха. Проблемами конструирование границ занимались появившиеся в 1918 году после распада Российской империи молодые государства Азербайджана, Грузии и Армении. У каждого из этих образований было свое представление о том, что является их исконной землей. Для этого достаточно взглянуть на карты, представленные на Парижскую мирную конференцию 1919 года, которая должны признать закавказские государства и утвердить их границы. Азербайджан претендовал практически на все Закавказье вплоть до Батуми. Территориальные претензии Грузии относились к северной части Закавказья и Турции. Она претендовала на Тифлисскую и Кутаисскую губернии, Батумскую область, Сухумский и Закатальский округа. Армения выставляла больше претензий к тому, что было прописано в Севрском договоре августа 1920 года. В результате столь разные позиции вызвали военные действия. Воевали все новоявленные закавказские государства, кто больше, кто меньше. Были также безуспешные попытки договориться о создании объединенного Кавказа. Духовный лидер грузинских националистов Илья Чавчавадзе ещё в конце XIX века пытался разрабатывать «широкий план дружеского объединения кавказских наций». Подробно эта тематика разрабатывалась в кавказских эмигрантских кругах в 1920-30-е годы, их общий вывод сформулировал Димитрий Вачнадзе: «Путь избавления, освобождения и возрождения лежит через государственный союз кавказских наций под названием Кавказской Конфедерации». Николоз Инсаридзе писал: «Жители Кавказа должны принести в жертву общему делу свои культурно-политические рамки, разорвать и разрушить их, взявшись рука об руку. Они должны объединиться как органы человека, для достижения независимости Кавказа. На алтарь общего благоденствия должны быть принесены именные выражения культурно-политического взгляда осетина, черкеса, ингуша, чеченца, лека, грузина, азербайджанца, взамен же все они должны вернуть название «кавказец». Обращает на себя внимание отсутствие среди перечисленных кавказских народов армян. Это объясняется тем, что армянская эмиграция холодно относилась к проекту Кавказской Конфедерации и в 1934 году отказалась подписать пакт. Забегая вперед отметим, что впервые в постсоветский период с инициативой объединённого Кавказа выступал Звиад Гамсахурдия. Позже в несколько измененной форме её предлагал и Эдуард Шеварднадз. Ещё один грузинский политик З. Жвания высказывался следующим образом: «Кавказское единство – не только политическая концепция. Фактически Кавказ – это разнообразный и в то же время гомогенный мир, феномен, формировавшийся на протяжении веков и тысячелетий, в котором существуют четко определенные аутентичные социальные и культурные институты. Это дает основание говорить о феномене единой кавказской цивилизации. Её создатели – кавказские народы, несмотря на религиозные и этнические различия, объединены общими ценностями и ментальностью». В 1920 году по всему Закавказью была установлена Советская власть и дальше все вопросы решала именно она, хотя основные проблемы территориального размежевания в Закавказье так и не были решены. Причём всех почти все не устраивало изначально и только казалось, что на рубеже 20-х и 30-х годов бывшие пограничные и ставшие административными рубежи установлены окончательно и бесповоротно. Тогда появились неизвестные ранее административно-территориальные единицы, формально называемые «государственными образованиями», - Советские Социалистические Республики (ССР) и автономные Советские Социалистические Республики (АССР), а также Автономные области (АО). Границы и статус этих территориальных образований были окончательно установлены к 1923 году. Определение их границ сопровождалось спорами и конфликтами, которые латентно продолжались в течение всего существования Советского Союза. В период перестройки впервые стали подниматься вопросы реформирования федерального устройства СССР, направленного на демократизацию этих отношений. Межэтническая напряженность и конфликты стали одним из важных факторов, предопределивших распад СССР. Поэтому истоки проблем Нагорного Карабаха, Абхазии и Южной Осетии следует искать и в ранней в ранней советской истории периода национального строительства. Потом рост этнического национализма и кризисные явления, затронувшие народы Закавказья, привели не только к поискам так называемой национальной идеи, но и к созданию этноцентристских исторических схем, которые провоцируют разъединение и напряженность между народами.   Внешний фактор. События вокруг Карабаха приняли неожиданный оборот: обозначился повышенный интерес к Закавказью со стороны соседних Ирана и Турции, где, по оценке многих экспертов наблюдается значительный рост имперских настроений. Причина одна: территория современных Азербайджана, Армении и Грузии долгие годы была одним из яблок раздора для трех империй – Российской, Османской и Персидской. Последняя вышла из борьбы после пятой по счету войны с русскими. Что касается Османской империи, то и она утратила свое влияние в Западной Грузии. Не случайно после распада СССР Тегеран и Анкара стали проявлять повышенный интерес к этому региону на фоне ослабления там влияния России, и когда, как выразился один российский эксперт, «границы в Закавказье стали напоминать битое стекло, по которому опасно ходить». Границы в основном пролегают по бывшим административным границам СССР, за исключением Карабаха и бывшей Чечено-Ингушетии. Помимо этого границы региона все больше и больше стали включаться в дискурс, при котором Турция и Иран, наряду с Россией, становятся самостоятельными акторами. При этом проблема иранского и турецкого присутствия в Закавказье не ограничивается географией. В значительной степени американо-иранское противостояние или турецко-американское сотрудничество имеет свое продолжение и в регионе. Постсоветская азербайджанская элита ориентирована на Турцию и США. Здесь внешнеполитическое влияние Ирана не столь велико. Более того, отношения между Азербайджаном и Ираном на протяжении рубежа XX-XXI вв. отличались высокой степенью конфликтности. Несмотря на исламский характер своей государственности и перманентные апелляции к солидарности всех мусульман в карабахском вопросе, Иран занял благожелательную для армянской стороны позицию. Исламская республика провозгласила принципы «равноудаленности» и приверженности политическому урегулированию проблемы Нагорного Карабаха. При помощи Ирана Армения фактически получила коридор во внешний мир в условиях блокады со стороны Азербайджана и Турции. Что касается отношений между Ираном и Россией, то в каком-то смысле они вернулись к началу XVIII века, когда их опять разделили ряд других стран. Речь шла не только о чисто географическом разделении в силу возникновения на карте государств СНГ, но и в определенные моменты о политическом, когда элита в России занимала откровенно прозападную позицию. Более того, сегодня у многих политиков и экспертов почти не вызывает сомнений вопрос о потенциальном переводе ближневосточного конфликта на кавказский регион в контексте ирано-турецкого противостояния, ведь Северный Иран и соседний Азербайджан образуют единое этнокультурное пространство. Общая граница связывающая эти два государства, расселение по обе ее стороны представителей одной нации, а также традиционные трения между Баку и Тегераном, создают благоприятные условия для использования «азербайджанской карты» в целях дестабилизации обстановки в Иране, в Азербайджане, да и во всем регионе. Положение усугубляется и тем фактором, что Армения, считающаяся единственным стратегическим партнером России и Ирана в Закавказье, стала обозначать западный дрейф в своей внешней политике. Опасения Тегерана подкрепляют сведения об активизации ряда влиятельных представителей армянской диаспоры в США, выступающих за переориентацию Еревана на Вашингтон. Поэтому нынешнюю озабоченность Ирана проблемой границ в Закавказье можно объяснять и логически обосновать только в том случае, если взять за основу фактор геополитического предчувствия грядущего передела границ на Ближнем Востоке и в Закавказье. А с точки зрения Тегерана вторая карабахская война между Азербайджаном и Арменией изменила геополитическую карту региона. В силу чего некоторые коммуникации, ранее связывающие Иран с Арменией и Карабахом, перешли под контроль Баку. Азербайджан стал осуществлять надзор за иранским транспортом, следующим в Карабах и Армению. Окончательно оформился тандем Баку — Анкара, что позволяет Турции реализовать проект плана по созданию системы транспортных коммуникаций по маршруту Турция — Нахичеванская автономия через так называемый Зангезурский коридор. В свою очередь это создает условия для турецко-азербайджанского контроля, в том числе и военного, над всей северной границей Ирана от слияния рек Сорая и Аракс на западе до Астары на востоке. То есть военное и политическое противостояние, заложенное войной в Карабахе, начинает принимать новый оборот: граница, проведенная между Персией и Российской империей в 1828 году по Туркманчайскому миру, стала «шататься». Как бы то ни было, без активизации азербайджанского сепаратизма задействовать в Иране этнический фактор невозможно. По этой причине Тегеран крайне негативно реагирует на любые проявления солидарности Баку с иранскими азербайджанцами. И контрход: Иран выразил готовность вернуть 17 городов Кавказа, которые были отделены от Персии во времена тюркской династии Каджаров, правивших страной в 1779-1925 годы. Создано соответствующее движение, результатом деятельности которого может стать передел границ на Кавказе. «До присоединения Кавказа к России почти весь нынешний Азербайджан, практически вся Армения и часть современного Дагестана, а именно Дербент, входили в состав Персии,- говорит координатор рабочей группы Центра изучения Центральной Азии и Кавказа Института востоковедения РАН Александр Скаков.- Правда, вхождение это было чисто номинальным и не предполагало постоянного присутствия на Кавказе персидских войск, чиновников и так далее. Хотя известно, что войска персидского шаха доходили до горных районов Дагестана». По мнению Скакова, актуализация вопроса даже на уровне заявлений проблемы аннексии кавказских городов связана с общим ухудшением отношений Азербайджана с Ираном. И еще. Теперь тюркских государств уже шесть: Турция, Азербайджан, Туркменистан, Узбекистан, Кыргызстан, Казахстан. Таким образом, на севере и северо-западе Ирана возникла почти сплошная «тюркская дуга», которую разрывает лишь небольшой участок ирано-армянской границы. Все это не может не тревожить Иран, тем более что после распада СССР заложенный при создании тюркских советских республик механизм «этнической ориентации» в южном направлении стал работать уже самостоятельно. С другой стороны, Иран находится в таком военно-стратегическом положении, когда будучи одновременно и средневосточной, и кавказской, и центрально-азиатской, и каспийской страной, затягивает на себя почти все болевые точки региона, будь то этнические или религиозные, военные или экономические, проблемы беженцев и наркобизнеса, проблемы терроризма и сепаратизма. Поэтому вокруг Ирана раскручивается незримая, но, ожесточенная борьба. В любом случае Иран, преследуя в регионе свои цели, так или иначе способен противодействовать и нейтрализовать контролируемое со стороны США расширение ваххабизма из Саудовской Аравии. Также для Ирана нежелательно и распространение идей пантюркизма. Существуют два основных внешнеполитических вектора внешней политики Ирана: шиитская ось, связывающая шиитские государства и народы Иран с Ираком, Сирией, Ливаном и вторая ось связывает Иран с населением Закавказья, регионом, который в геополитической стратегии Ирана превращается чуть ли не в главный, где он пытается вернуть себе роль регионального центра, чтобы проводить самостоятельную, более активную политику во всех областях, не исключая и решение конфликтных проблем.   Выводы. На протяжении столетий Закавказье находилось либо в эпицентре серьезных геополитических катаклизмов, либо стоял на пути масштабных имперских войн. Этот регион всегда пытались вписать в создаваемые державами новые системы миропорядка. По этой причине страны региона были обречены на поиск геополитических партнеров как гарантов суверенитета, безопасности. Выбор ими той или иной ориентации объективно облегчался тем, что Закавказье все время находилось в центре доминирующих геополитических потоков. Этнический и религиозный плюрализм региона создавал для держав благоприятные условия для внедрения по известной формуле «разделяй и властвуй». Каждая держава могла найти здесь приемлемого сателлита по этническому или религиозному параметру. Иран смотрит на Закавказье как на свой исторический домен, теорию, которую иранская государственность колонизировала в прошлом и оказала на эту территорию большое культурное влияние. Разумеется, наибольшим это влияние является в Азербайджане, а наименьшим – в Грузии, но даже в Грузии оно огромно. Несмотря на то, что Иран как империя больше не присутствует к северу от Аракса уже примерно двести лет, некоторые «воспоминания» об этом все же сохраняются. Кроме того, в Иране проживают тюрки-азербайджанцы, а также представители других народов Кавказа, включая грузин-мусульман и армян. Армения рассматривается Ираном как комплементарный сосед, практически единственная страна, откуда Иран не ожидает проблем. Армения не прибегала к критике Ирана в моменты обострения его отношений с международными игроками, и даже до известной степени поддерживала с ним отношения во время международных санкций против Тегерана. Азербайджан для Ирана более сложный сосед и партнер, чем Турция. Отношения Ирана, как и Турции, с Грузией более отдаленные, но, возможно, для них не менее интересны, чем отношения с Арменией и Азербайджаном. Ввиду активного развития отношений Грузии с западными структурами, Грузия может рассматриваться как возможное «окно на Запад». Даже в период выраженной прозападной политики Грузии и острого противостояния Ирана с Западом, Грузия стремилась избегать каких бы то ни было антииранских шагов, опасаясь возможного возмездия со стороны Ирана, ведь он пока в менее выраженной форме нежели Турция по факту осуществляют имперские проекты, выражая свои геополитические интересы в Закавказье. В тоже время Иран с самого начала, а Турция относительно недавно, не проявляют заинтересованности в вовлечении для решения проблем региона нерегиональных игроков, которые, по их мнению, действуют в регионе эгоистично. Но ситуация в Закавказье и вокруг него быстро меняется. Динамика геополитических изменений на Ближнем Востоке поставит на повестку дня и перераспределение сфер влияния и в этом регионе. Исходя из ресурсов Ирана, после заключения нового соглашения по ядерной программе его влияние будет возрастать. Этого следует ожидать и исходя из планов президента Турции Реджепа Тайип Эрдогана усилить «тюркскую ось» на основе пантюркизма на Кавказе и Центральной Азии, что явно не входит в планы Тегерана. На Кавказе будет усиливаться и влияние России, закрепляющейся на Ближнем и Среднем Востоке. Ее отношения с Ираном и Турцией называть союзническими сложно. Скорее всего, их можно именовать, как партнерские, что не исключает появления новой конфигурации политических игроков и в связи с осуществлением глобальных транснациональных проектов. Ось Москва-Тегеран оправдывает себя во всех отношениях. Ни пантюркизм, ориентированный на Турцию, ни саудовский ваххабизм, ни панарабизм не годятся для продвижения российских интересов. Иран такую возможность предлагает, хотя две страны не имеют общей сухопутной границы, но они заинтересованы в трех районах - Кавказ, Средняя Азия и Афганистан. У обеих стран одинаковое понимание ситуации в регионе, их интересов и опасений. Их взаимодействие может содействовать миру и стабильности на огромном геополитическом пространстве. Пока же обстановка в Закавказье остается нестабильной. На границе с Ираном и Арменией Турция и Азербайджан проводят учений «Нерушимое братство-2021». Иран, в свою очередь, проводит маневры на границе с Азербайджаном. Стороны обмениваются недружественными заявлениям и связывают их с итогами войны в Карабахе. Первая годовщина второй Карабахской войны породила новые противоречия, когда Азербайджан стал препятствовать поставкам иранского топлива в Нагорный Карабах. В ответ вооруженные силы Ирана объявили о проведении учений «Покорители Хайбара» на северо-западе страны. Верховный лидер Ирана Аятолла Али Хаменеи выступил с громким заявлением. «Те, кто страдает от иллюзий, скоро получат пощечину. Страны региона не должны позволять иностранным армиям вмешиваться», – отметил он. А иранская правительственная газета Vatan-e-Emrooz уточнила официальную позицию государства: «Анкара и Баку знают, что в случае изменения границ иранские войска немедленно войдут на территорию Армении и ликвидируют сионистское восстание». Борьба за территории в Закавказье продолжается.