"Если не вернетесь, меня убьют". Юристу из Чечни угрожают за помощь беглянке из Ингушетии
Подвергавшаяся семьей ограничению свободы и насилию Марина Яндиева в 2011 году уехала на учебу в Москву, через четыре года родные поместили ее в так называемую исламскую клинику – для "изгнания джиннов", а затем вернули в Ингушетию. В 2016 году девушка сбежала и некоторое время жила в шелтере правозащитников, но ее снова выследили, избили и отвезли домой.
После этого Яндиевой угрожали "убийством чести", ее также оставили без связи – телефон девушке вернули только через три года. С тех пор она готовила новый побег, рассказывает представитель кризисной группы "СК SOS" Александра Мирошникова.
"Около двух месяцев ушло на разработку плана ее эвакуации из Ингушетии. Нужно было привезти Марину в аэропорт Минеральных Вод. Обычно мы заказываем такси, но, учитывая агрессию семьи и предыдущее возвращение, решили не рисковать: родственники могли запугать таксиста, он бы развернул машину. Поэтому обратились к коллегам из "Команды против пыток" за помощью с транспортом", – говорит собеседница.
При этом представители "Команды" и сам Аламов ничего не знали об истории Яндиевой, которая сейчас находится в относительно безопасном месте.
"Юридический механизм – один из немногих, который у нас остался. Пытаемся решить вопрос в правовом поле. Также могут помочь публичное давление, предание этой истории огласки. Мы не решаем за Марину, но уверены, что возвращаться ей абсолютно небезопасно", – добавляет Мирошникова.
Яндиева сбежала из дома 5 октября. Сначала родственники объявили ее в розыск как пропавшую без вести, но она явилась в полицию и рассказала, что ее никто не похищал. После этого беглянку обвинили в краже (эту меру семьи с Северного Кавказа часто используют для инициирования розыска сбежавшего родственника, например, по такому же обвинению в Чечню были возвращены бежавшие из дома совершеннолетние Седа Сулейманова, Селима Исмаилова, а также Идрис Арсамиков).
11 октября Аламову, который подвез Яндиеву, позвонили из ингушского Центра по противодействию экстремизму МВД для опроса по поводу исчезновения девушки, а еще через три дня брата правозащитника привезли на территорию полка Росгвардии имени Ахмата Кадырова, где ему угрожали.
"Оправданное насилие"
"Когда возникла конфликтная ситуация, Магомед [Аламов] согласился поехать на встречу с семьей Яндиевых в Ингушетию, чтобы объясниться, – рассказывает знакомый с ситуацией правозащитник, попросивший не указывать его имя. – Он только довез ее из точки "А" в точку "Б". Более того, он не знал подробностей истории Марины. Именно там и состоялся разговор по телефону, во время которого родственники требовали от беглянки вернуться".
На опубликованной "СК SOS" аудиозаписи разговора Аламов заявляет об угрозах: "Я у вас дома, в окружении ваших родственников и родственниц, – обращается он к Марине Яндиевой. – Мне условие ставят: одну неделю, чтобы вы приехали домой. Если за эту неделю вы не вернетесь, меня убьют".
Взявшая после этого трубку Зухра Местоева, тетя Марины, подтверждает эти слова. Она требует от племянницы решить вопрос "без последствий для людей". Если та вернется, то Аламова "тихо, мирно" отпустят. На записи Местоева рассказывает о пятерых маленьких детях правозащитника и болеющем онкологией отце.
После этого разговора Аламова отпустили, сейчас он находится в Чечне, что не гарантирует его безопасность.
Разумеется, на Северном Кавказе правозащитники относятся к группе риска, объясняет анонимно сотрудник одной из НКО, что работает в регионе: "При этом они могут, как юристы, например, относительно безопасно сопровождать дела по экстремистским и террористическим статьям. Но если речь идет о принадлежности к ЛГБТ или защите жертв домашнего насилия, работать становится неимоверно сложно. Потому что само общество воспринимает такое насилие оправданным и справедливым, полицейские и судьи разводят руками".
Сейчас нет понимания, в каком статусе остается Аламов, отмечает юрист "Команды против пыток" Ольга Садовская: "Единственное, что мы точно понимаем, – Магомед заложник ситуации, но его перемещения пока не ограничены, по крайней мере, в границах республики [Чечни]. При этом выдвинут опасный ультиматум – убийство, а таким на Северном Кавказе не разбрасываются".
Она уточнила, что семья Аламова тоже остается на Северном Кавказе, они крайне напуганы и не пытаются покинуть регион.
"Мы уже направили обращение [российскому] омбудсмену Татьяне Москальковой, в Генпрокуратуру и МВД, потому что Северный Кавказ – это небезопасное место для правозащитников, мы знаем о многочисленных нападениях и убийствах", – заключила Садовская.
Влиятельная семья
Родственники Яндиевой – высокопоставленные в Ингушетии люди, отмечают в "СК SOS". Тетя сбежавшей Зарема Антошкиева – исполняющая обязанности министра здравоохранения Ингушетии, до этого главный врач Назрановской районной больницы. Один из дядей работает в МВД, другой связан с бывшим главой республики, а ныне замминистра обороны России Юнус-Беком Евкуровым.
Публично родственники сбежавших жертв домашнего насилия угрожают редко, рассказывает Светлана Анохина, руководитель работающего на Северном Кавказе движения в поддержку оказавшихся в опасности женщин "Марем": "Но в нашей практике такое было. Например, пару лет назад отец одной из вывезенных в шелтер в Казани дагестанок прямо в комментарии СМИ заявил, что выколет мне глаза, если поймает. Правоохранительные органы на это никак не отреагировали. Я далеко. Если бы оставалась в России, подобные угрозы, разумеется, вызывали бы беспокойство".
Анохина подчеркивает, что родные беглянок чувствуют собственную правоту и безнаказанность, которая подкрепляется фактическим одобрением их действий со стороны местных силовиков.
"История с переданным в Чечню делом и избиением Никиты Журавеля (его обвиняют в сожжении Корана, в СИЗО Грозного арестованного избил сын главы Чечни Адам Кадыров. – Прим. ред.) показала, что в Москве сглатывают подобные вопиющие случаи беззакония. Получается, закрывающая на это глаза российская правоохранительная система целиком на стороне насильников и беспредельщиков, тех, кто нарушает закон, но пока находится при власти? Если это так, то и угрозы Магомеду звучат очень реалистично", – подытожила правозащитница.
Случай с угрозами Аламову тоже далеко не первый в практике кризисной группы "СК SOS". Причем правоохранительные органы не реагируют на подобные попытки запугивания не только в республиках Северного Кавказа, но и в Москве.
Например, семья бежавшего от домашнего насилия уроженца Чечни 19-летнего Магомеда Тунжаханова угрожала адвокату Татьяне Соломиной, которая встретила молодого человека и заказала ему такси. Родственники Тунжаханова узнали по своим каналам не только что у адвоката есть сын, но и в какой школе тот учится. Несмотря на оперативное обращение в Следственный комитет России, расследование за почти два месяца так и не начато.
Домашнее насилие – одна из главных и системных проблем Северного Кавказа. Местные жительницы подвергаются ему со стороны мужей и других членов семьи. Как правило, полиция игнорирует такие преступления, а в случае возбуждения уголовных дел суды выносят минимальные наказания. Ранее три жертвы домашнего насилия из региона рассказывали редакции Кавказ.Реалии, что были вынуждены бежать из страны.
Практика похищений людей во время войн в Чечне, а также нарушения прав человека на Северном Кавказе в целом приведена в совместном докладе "Мемориала" и "Правовой инициативы", который направлен в ООН. Российские силовики похищают жертв, чтобы запугать их, получить нужные показания или отомстить, говорится в документе.
В 2021 году сотрудники правоохранительных органов пришли в дом родителей руководителя северокавказского отделения организации "Комитет против пыток" Магомеда Аламова в Чечне, требуя предоставить данные о самом правозащитнике. Свои действия силовики объяснили "переписью населения", однако к другим жителям они не приходили.