Легенда о двух гротах.
«…А в это время женщины копали
И продвигались женщины вперёд…»
Борис Ларин
Я тебе, господин хороший, от так намекну. Санатория, альбо какая другая курорта – это место непростое. Загадочное, прямо будем сказать. Со стороны поглянешь – вроде как чинно да благородно всё, а копнуть ежели вглыбь, то такие страсти да прочие фанаберии кипят – куда там Везувий, али этот, прости господи, Эйялькудабль, тьфу, язык сломаешь!
Вон про те таинственные гроты вопрошаешь? Есть про них легенда, как не быть. И не легенда то вовсе, а самая взаправда, крест на пузе кладу. И рассказать могу, отчего же нет. Только горло бы смазать надо, а то охрипши же, балакая. Да, можно деньгами, я потом в лавке сам нужну микстурку-то прикуплю, не извольте беспокоиться. А то может, ещё кто из знакомцев ваших за ту легенду познать желает? Так вы уж, господа отдыхающие, скиньтесь старому сторожу по малой денежке-то, а я ж вам самолично лучшую искурсию изображу, как в столичных музеумах, честное благородное слово! Вот и славно, господа хорошие, вот и пойдёмте со мной, да слушайте себе в охотку.
История та ещё допрежь первой германской случилась. При государе анператоре Александре, дай бог ему, покойному, здоровья. Место-то наше славное, Ессентуки, завсегда самолучшими минеральными источниками славилось, и господ болезных, да просто отдыхающих завсегда полный аншлаг был, особливо в летний сезон.
Вот-с. А ездили-то на воды раньше не абы кто и не абы как, а цельными семьями, да с дитями, да с прислугой, да с левретками-мармазетками своими брехливыми. И оно ведь как? Ежели папеньки подагрические да маменьки ревматические до полного сурьёзу лечиться приезжали, то молодёжи-то оно надоть? Ей, молодёжи, тоись, тех пользительных источников и даром не нать. Им бы гуляния, да танцульки, да флирту всяческого любезного.
Так вот, погляньте, господа отдыхающие, налево. Вход малый полукруглый видите? Так вот это грот таинственный и есть, по прозванию «Дамские слёзы». А вот мы с вами, ежели хотите, с версту подале пройдём – там ишшо один вход будет. Это уж другой грот-то, и названье ему, правильно – «Мужские слёзы». А почему они так называются – никто, окромя меня, вам не расскажет. Вот к той легенде-то и веду.
Тут, ежели по правде, сами гроты просто под руку подвернулись. А вся стержня истории в том, что аккурат посерёдке промеж тех гротов павильён парковый стоял. Маменьки нервенные с папеньками подагрическими к тому павильёну в жисть не ходили. Там в горку иттить надобно, да через лесок буреломный. А молодёжи-та беспроблемно. Так в том павильёне и танцы устроить можно, да и вообще, в закутках укромных с мил-любезным другом пообжиматься оченно даже вельми гораздо будет. Вся закавыка-то в том, что барышень молоденьких папеньки-маменьки на гулянку нипочём не отпустят. А вот ежели целебну водичку унутрь пить, как эскулапы советуют – так это запросто.
На том героинюшка легенды сей и сыграть решила.
Да-с, господа отдыхающие, всю эпупею эту одна барышня заделала. Графинюшка Настасья Валерьяновна, из Апраксиных, как сейчас помню. Эх, огонь девка! Она об ту пору аккурат шашни амурные крутила с корнетом гвардейским. И ведь какую езуитскую хитрость-то удумала!
- Ах, любезный друг мой, измыслила я намедни, как нам всем рандеву беспрепятственно обустраивать. А давайте-ка подземный ход прокопаем, как в романе Дюмы! Я, стал быть, с барышнями-подружками, с малого гроту копать начну, а вы, об руку с господами офицерами, с другого гроту. Так навстречу и пойдём, да у тем павильоне-та и встренемся, аки голубки. А?
Корнет, натурально, подхватился, усы врастопырку, грудь петушину выкатил:
- Да не извольте беспокоиться, мадмуазель моя свет-Настасьюшка! С утреца с зараннего с друзьями-приятелями всеми силами как приналяжем-с, поперёд вас к месту прокопаемся!
- Вот и ладненько, — ласково отвечает ему графинюшка. И упархивает, воздушный поцелуй ему посламши.
Ась? Чегой говорите-то? Пошто лакеям-камердинерам копать не приказали? А прислугу-то об то дело посвящать никак нельзя. Беспременно родителям донесут, ироды продажные. Так что токмо сами, вот этими собственными своими рученьками.
В общем, собрала графинюшка наша своих подружек-барышень, хитрую придумку свою им обсказала, глазками посверкала, уболтала всех на раз-два.
Утречком за завтраком маменьке сообщает:
- Мы, — грит, – маменька, минеральну водичку пить пойдём с подружками-та. Тут новый грот покуда неизвестный обнаружился, так мы, стало быть, желаем изо всех сил своим организмам пользу принесть!
- От это правильно, — кивает маменька, — а то ишь, одни амурственные вздохи на уме. Водица-то да целебна, да бесплатна – это ж сплошная пользительность. Ступайте, девицы.
Собрались барышни у того гроту стайкой пёстрой, щебечущей, да за дело принялись. Да не абы как, а по уму всё подготовили. Совочки садовые заране припасли, да корзиночки с собой взяли, да рукавички специальные, да накидочки рабочие, чтобы, значить, платьица-то кружевные не устряпать. Да и без особых рассусоливаний копать начали. Конвеиром, как на мериканском заводе. Одни, значить, совочками ход копают, другие землю в корзиночки насыпают, третьи быстрым шагом тую землю в корзиночках ко входу носят и там поблизости высыпают. Ну чисто муравьишечки трудолюбивые, любо-дорого взглянуть! Ну, на пару минуток, может, остановятся, пощебечут, посмеются и снова копать. За полдни, почитай, нужные полверсты прокопали, аккурат к самому павильону выбрались, отряхнулись, причипурились, сидят – кавалеров своих любезных ждут.
А мужсчины тем временем тоже его, время, тоись, даром не теряли. Подготовились солидно. Пару лопат у ближайшего дворника арендовали, да бутербродов свёрток в ресторации заказали, да коньячку маненько, дабы жажду утолять. Два ящика-с.
Ну, с самого с ранья-то не собрамшись, конечно. Некомильфо господам офицерам невыспамшись за дело приниматься. К полудню токмо кворум у грота определился. Поздоровкамшись, трубочки закурили, свежайшими анекдотами обмениваться начали. Сами понимаете, сурьёзно дело – его с перекура зачинать надобно. Ну, подымили, да по первой рюмочке приняли, трудового энтузазизьму для.
Поначалу-то старательно пошло. Шагов сто единым духом прокопали. Да только вот «между первой и второй…», сами понимаете. Приняли господа офицеры ишшо коньячку, да снова покурить надобно. Ну, опосля ещё чутка покопали, да только вот уже как-то расслабленнее.
Стало быть, что? Правильно понимаете. Надобно жизненного эликсиру-то добавить! Да и закусить чуток. Тут и перекур, само собой. В общем, как-то незаметненько, серой мышкой, тихой сапой – да и опустел один яшшик-то.
Ить, мужсчины – они мудрые. Брали-то два!
- Господин корнет, душечка, как вы у нас тут есть идейный вдохновитель сего перформанса – от входу второй яшшик-то не соблаговолите принесть?
Дык об чём речь-то, сами понимаете. С лёгкостью, да в охотку!
Токмо вот оплошавши тут корнет слегка. В темноте да на неровном полу запнувшись, ну и не удержамши равновесие-то.
И всё, что в яшшике том булькало да поблёскивало – вдребезги мелкие.
Тут-то и закапали в мать её сыру землю мужские слёзы, скупые да горючие. Впрочем, недолго капали. Потому что коньяку-то взад не вернёшь, а горе-горюшко – оно выходу требует. Вербального хотя бы, как учёные академики от филологии глаголют.
Так что корнета, натурально тут же тютей криворукой обозвали. И фуфырком корявым, ангидрить вас, корнет, за ногу, и валентность у вас не той ориентации. И ещё словами всякими благородными, но обидными.
Корнет, хоть и виноватый весь, но тут уж в раж вошёл, всех присутствующих на дуэль вызвал. Но на лопатах как-то неблагородно, да и тесно в подземном ходу-то. Условились на завтра.
Сразу скажу, что назавтра-то, протрезвемши, господа офицеры друг другу извинения принесли да и замирились всячески.
А покуда повздыхали мужсчины тяжко, да потянулись к выходу стройной вереницей, аки журавели поднебесные.
Банкет продолжать, сталбыть. А подземный ход порешили позже докопать. Послезавтра. Или послепослезавтра. На следующей неделе, короче.
Да-с. А грот с тех пор так и зовётся «Мужские слёзы».
Хоть и не рассказывали благородны кавалеры никому о слабости сей постыдной, да рази от народа утаишь? Сама мать её сыра земля ту историю сохранила, да на свет божий обнародовала.
А чтож барышни-то наши, в павильёне которые сидючи? «Ждут-пождут с утра до ночи», как говаривал Александр свет Сергеич. Уж и побранили промеж себя кавалеров своих любезных да замешкавшихся, и всплакнувши в платочки кружевные, и побеспокоимшись волнительно и неоднократно. Да однако уж зорька вечерняя заалела, а ни единого мил любезного друга так и не видать, хоть в лорнет до упаду пырься.
Так и возвернулись барышни милые тем своим подземным ходом, да слезами девичьими дорогу укапывали, инда платочки кружевные свои в три слоя замочили.
Сами понимаете, тут уж сам бог велел сей малый грот «Дамские слёзы» поименовать, и никак иначе.
А уж как увидели барышни своих кавалеров, что те никакущие уже, а подземного хода с гулькин хрен прокопано – от тут-то плач и прекратимшись. И такое началось, что лучше, господа, вам этого не знать. Впрочем, кто семейные – те в курсе, полагаю.
Многия парочки тогда под этот повод разругавшись. Да может, оно и к лучшему?
Так вот и не склалось у молодёжи курортной с подземным ходом-та.
Эт вы пошто ж вы, господа хорошие, снисходительно усмехаетесь, да с укоризною головой качаете? Нешто про мужсчин неправду сказал? Ах, вполне похоже? А что вам тогда не так? Дескать, не могёт того быть, чтобы графинюшки да княгинюшки рученьками своими белыми полверсты прокопали, да при том ни разу не запачкамшись? А я вам от так скажу – хучь это и взаправда истинная, крест на пузе кладу, а всё ж таки легенда! Как говорили древние, но вымершие еллины – мифология, вот!