Считал себя богом: о чем мечтал композитор Александр Скрябин
Александр Скрябин был уникальным композитором и пианистом. В этом году исполнилось 150 лет со дня рождения человека, который мечтал жить вечно.
Апрель в Москве — месяц непредсказуемый. Теплые деньки вдруг сменяются почти что зимней промозглостью. Синее высокое небо затягивается мрачными снежными тучами с завыванием ледяного ветра. Именно такая погода стояла в 1915 году в день похорон Александра Николаевича Скрябина — уникального композитора и пианиста, человека, который хотел жить вечно и стать величайшим музыкантом мира. Все получилось не так. Он умер всего-то в 43 года. Фурункул-«огневик», выскочивший над верхней губой, явился причиной сепсиса, заражения крови. Неделя — и здоровый, энергичный и красивый мужчина оказался в гробу.
Храм св. Николы на Песках не мог вместить всех желающих проститься с покойным. Внутрь пускали по специальным билетам. Известный композитор оказался абсолютно нищим, и с прихожан собирали деньги, в том числе и на «содержание вдовы с детишками». Та, для которой собирали деньги, Татьяна Шлецер, невысокая, черноглазая, очень бледная, худая, была в храме. То ли молилась, то ли шептала слова любви, то ли просила за что-то прощения. Пришла проститься с Александром Николаевичем и Вера Ивановна Скрябина. Десять лет назад Скрябин бросил ее с четырьмя детьми: предал, ушел к Татьяне. Вера развода не дала. Поэтому сейчас две женщины, каждая из которых считала себя настоящей вдовой, стояли у гроба. Поиску нов ой музыки, «светомузыки», которая явит собой синтез света, звука и цвета, Скрябин посвятил много лет.
150 лет назад, 6 января 1872 года, в Москве, в семье студента Николая Александровича Скрябина, ставшего впоследствии известным дипломатом, и молодой талантливой пианистки Любови Петровны Щетининой родился мальчик. Назвали Александром — по-домашнему Шуринькой. Мама умерла от чахотки в 25 лет, отец уехал в Константинополь по дипломатической службе.
Шуриньку взяла на воспитание тетка Любовь Александровна — сестра отца. Хлопотали над мальчиком и бабушка Елизавета Ивановна, и ее сестра Мария Ивановна. От музыкальных способностей Шуриньки все были в полном восторге. Его показывали известным композиторам — Танееву и Рубинштейну. Рубинштейн отметил его способности, но и хрупкость, и нервность. Он просил не нагружать мальчика сверх меры игрой на фортепиано.
Мальчик был, несомненно, талантлив. В пять лет свободно импровизировал, в восемь — пытался сочинить оперу «Лиза». Но Шуринька был и избалован, и залюблен. Казалось, общие правила не распространяются на него. Поступив в кадетский корпус, жил он не в интернате, а у собственного дяди на квартире. Домой после занятий его отвозил сам Танеев — ректор Московской консерватории. Благодаря Танееву Скрябина зачислили в консерваторию практически без экзаменов сразу на две специальности: «фортепиано» и «свободное сочинение». Скрябиным уже было написано более 70 произведений, но доучиться по специальности «свободное сочинение» юный талант не смог: вступил в конфликт с педагогом Антоном Аренским, и тот не допустил его до экзаменов. Из стен консерватории он вышел без композиторского диплома, но с Малой золотой медалью по фортепиано и с уверенностью, что сможет создать новейшую музыку, рожденную из особенной философии.
Философия Скрябина оказалась проста: он считал себя ни много ни мало богом. Свою, и только свою, музыку почитал он гениальной. Критики отмечали «космический холод», которым дышали сочинения Скрябина. А он считал, что вся музыка, да что там, вся мировая культура, бывшая до него, — всего-навсего прелюдия, ожидание величайшего из композиторов, Александра Скрябина. Он, красавец, любимчик женщин, человек, мечтавший прожить вечность, был одержим смертью. Годы спустя повторяющуюся тему Девятой сонаты, нареченную еще «Черной мессой», автор назвал «темой подкрадывающейся смерти». Предчувствие неотвратимости судьбы волновало его с ранней юности. Ужасающе прекрасная музыка, созданная «композитором-богом», должна была погубить весь мир. Но, как водится, мир устоял. А все, кто соприкоснулся со Скрябиным, кто любил его по-настоящему, погибли.
Даже Сергей Танеев, добрый и чудесный Танеев, простудился на похоронах своего ученика Шуриньки и через два месяца умер от крупозного воспаления легких.
Женился Скрябин рано, в 25 лет, на Вере Исакович, блистательной пианистке. Скрябин, всегда и во всем искавший синергии — синтеза, слияния разных энергий, — был очарован Верочкой, в которой сошлись воедино талант, красота, порядочность и скромность. Они мечтали жить вместе, музицировать вместе. Однако вместе им удалось выступить лишь один раз, сразу после венчания, в августе 1897 года, в Париже.
Потом один за другим родились четверо детей. Старшая Римма, любимица отца; Елена, Мария, Лев. Земное, обыденное стремительно вытесняло в Вере Ивановне творчество и музыку. Скрябину же нужно было постоянное поклонение и обожание. Без этого его гений чах…
И появилась 19-летняя Таня Шлецер. Сестра искусствоведа и музыкального критика Бориса Шлецера, Таня обожала музыку Скрябина, с 14 лет играла только ее, была влюблена — так одержимо, как влюбляются образованные неглупые барышни. Невысокая, темноволосая, не красивая, а скорее интересная — внешне она проигрывала Вере. Но на вопрос Александра Николаевича: «Кто ваш любимый композитор?» — с уверенностью ответила: «Вы, Скрябин!» «Надо же, как совпали!» — растаял Скрябин. Она чуть-чуть грассировала — очень мило! Скрябин начал давать ей уроки музыки. Ему льстило слепое поклонение. А Татьяна именно поклонялась ему — как божеству. Везде из полумрака зала Скрябин видел ее обожающие глаза. Он привык искать ее, во время игры обращался только к ней. Скрябин хотел такой любви. Но — как же Вера, как же дети?
В смятении он уехал в Швейцарию с гастролями, через месяц к нему приехала семья. Скрябин был нежен с Верой, но понимал, что тепло домашнего очага не заменит ему главного. Его музыка, его гений, требующий постоянного восхищения, восторженных речей, этого вот взгляда — неотрывного, жгучего. Татьяниного взгляда.
Он вызвал Татьяну к себе, в Швейцарию, и снял ей жилье поблизости от своего дома. Шлецер приходила туда — маленькая, самоуверенная, злая оса. Приходила на обед — как ученица гениального Скрябина, и жалила, жалила Веру недобрыми шутками. Та часто убегала из комнаты со слезами на глазах. Ей давно было все понятно — но, неожиданно для Скрябина, она проявила необычайную твердость. Развода не будет. Точка.
Скрябин с Татьяной уехали в Италию. Но летом 1905 года из Швейцарии прилетела горькая весть: умерла семилетняя Римма, старшая дочь Скрябина. Он поехал на похороны, и Татьяна сходила с ума от ревности: известно, что горе сближает порой сильнее, чем счастье. А Татьяна была беременна — их ребенок, дочь Ариадна, родилась осенью того же года. Александр Скрябин возвратился в Италию, к Шлецер. Но тема смерти все чаще появляется в его музыке.
В этом любовном треугольнике каждый был несчастен по-своему. Вера Ивановна выступала с концертами как «жена Скрябина», но знала, что на самом деле она если и жена, то брошенная. Татьяна, живущая со своим «божеством», не имела официального статуса, а Ариадна несла позорное клеймо «незаконнорожденной». В 1908 году в спокойной Лозанне родился долгожданный сын Юлиан, тоже «незаконнорожденный». Скрябин в раздрае — он, уверенный в собственном могуществе и величии, считал себя предателем, несущим смерть и несчастье тем, кто его любит.
Спасала музыка. Его новая симфония «Божественная поэма» была с восторгом принята публикой. В прессе писали, что «Божественная поэма» «возвещает в искусстве новую эру».
А Скрябин двигался все дальше и дальше от «одряхлевшего мира». Он мечтал о «Мистерии» — абсолютно новом по форме произведении, которое объединит в себе оркестр, свет, краски, движущуюся архитектуру, стихи, хор в семь тысяч голосов. Он мечтал выстроить храм в Индии, на берегу Ганга, и там исполнить свою «Мистерию», которая положит отсчет новому миру и новому искусству.
Но судьба нанесла Скрябину новый удар. В 1910 году умер Левушка, сын Скрябина и Веры Ивановны. В этом же году он принял для себя решение вернуться в Россию «на поселение». Здесь его музыку любили и понимали. Самой большой отрадой сейчас для композитора был сын Юлиан, богом поцелованный ребенок, которому прочили великое будущее. Странный и чувствительный мальчик, с большим родимым пятном на щеке, он с младенчества был погружен в удивительную атмосферу Серебряного века. У Скрябиных собирался творческий цвет общества — поэты, музыканты. В шестикомнатной квартире в доходном доме Олтаржевского в Малом Толстовском переулке было шумно и весело.
В 1911-м родилась младшая дочь Скрябина, Марина.
Пожалуй, самым счастливым для Скрябина был 1913 год, когда его семья переехала в Калужскую губернию, на берег Оки. Часами гуляет Скрябин с сыном, беседует обо всем на свете. С восторгом он и Татьяна Шлецер рассказывают знакомым о новых Юлочкиных достижениях. Вот он сочинил пьесу; вот нарисовал реку и облака над ней...
Но началась Первая мировая война. Скрябины отчаянно нуждались в деньгах — и впервые за много лет композитор отправился на гастроли. И вдруг — нелепая, странная смерть Скрябина. В 43 года! Мистическое совпадение: квартира в Москве оказалась снята именно до 14 апреля (по старому стилю) 1915 года. День смерти Скрябина. Татьяна стала распродавать вещи — Скрябин был единственным кормильцем... А Вера Ивановна подала прошение о признании Юлиана, Ариадны и Марины законными наследниками Скрябина. Его это бы порадовало.
Теперь все надежды на будущее Шлецер связывает с Юлианом. В нем она видит талант Александра Скрябина, его божественную искру. В 1918-м 10-летний Юлиан поступил в Киевскую консерваторию, а в июне 1919-го... утонул в Днепре во время пикника. Что произошло тогда, до сих пор неизвестно.
Большая семья Скрябина рассыпалась. Шлецер отправила старшую Ариадну в Смольный институт, а с Мариной поехала в Москву — «умирать». Жить было больше не для кого и не для чего; в марте 1922-го Татьяна Федоровна скончалась от воспаления мозга. Вера Ивановна умерла в 1920 году в голодном Петрограде. Девочек Скрябиных-Шлецер разобрали родственники: Ариадну — в Париж, Марину — в Бельгию. В 1944 году Ариадна, участница движении Сопротивления, погибла при попытке задержания. Марина Скрябина умерла во Франции в возрасте 87 лет. Про своего отца она как-то сказала: «Музыка является для него теургической силой неизмеримой мощи, призванной трансформировать человека и весь космос». Музыка Скрябина пронзает и сегодня — не всем понятная, она будто написана не для нас, а для людей будущего, стремящихся к новому миру. Он так отчетливо видел их из своего Серебряного века.
МНЕНИЕ
Валерий Модестов, театральный критик:
— Современники считали Скрябина гением, а его цветомузыку, которой он хотел достичь всемирного экстаза, ужасающе прекрасной. Композитор не был изобретателем цветомузыки, к коим его порой причисляют, но он был блистательным интерпретатором этой высказанной еще Ньютоном идеи («спектр — октава»), которая будоражила пытливые умы в XVII–XIX веках. Свидетельство тому — симфоническая поэма Скрябина «Прометей» («Поэма огня») о величии человеческих сил, которая имела дополнительную нотную строку для светового инструмента Luce.
Скрябин, часто восклицавший: «Жизнь должна быть праздником», — смотрел на свою световую симфонию как на священное празднество, где игра звуков сочетается с игрою цветов. Эта игра с поправкой на свое творчество впечатляла и увлекала многих творцов: поэта Бальмонта, художника Кандинского, хореографа Голейзовского… Скрябин рассматривал свое творчество как средство для решения главной задачи — создание уникального мультикультурного проекта для оркестра, света и 7 тысяч певцов.
