Усов: «90% белорусских военных — это солдаты срочной службы, которые не собираются гибнуть за абсолютно безумные идеи Путина»

Общий состав ВС Беларуси – 60 000, из них военнослужащих – 45 000.

Отправит ли Лукашенко белорусскую армию воевать в Украину, и что стоит за «шпионским» скандалом — об этом Филин побеседовал с политологом Павлом Усовым. — Вы считаете, что подписанный Лукашенко указ «О новостных агрегаторах в глобальной компьютерной сети Интернет» может быть связан с началом активной фазы военных действий Беларуси в Украине. Можете в деталях объяснить, почему этот сценарий реалистичен? — Полагаю, принятый указ нужно рассматривать в свете комплексных мер действий, которые проводят белорусские власти внутри страны. Прежде всего речь, идет о том, что Лукашенко испытывает на себе растущее давление со стороны Москвы, которая, безусловно, заинтересована в том, чтобы белорусские военные в какой-то неопределенной численности приняли активное участие в войне против Украины. Практически собственные ресурсы России исчерпаны и необходимы дополнительные людские резервы, она их изыскивает везде, в том числе и на Ближнем Востоке, и в Африке. Тут под боком более или менее вооруженные и подготовленные военные части, которые могли в той или иной степени эффективности (не очень удобное слово для использования, судя по тем потерям, которые несут российские вооруженные силы) быть использованы для локальных задач, по крайней мере, на территории западной, юго-западной, северо-западной Украины. Вторым моментом является подготовка самой России к ведению продолжительной войны с Украиной. Фактически локальная региональная война может перерасти в своего рода глобальную войну с учетом того, как много интересов уже сейчас переплетено в Украине, тоже можно говорить о перетекании этого конфликта на глобальный уровень. И это способствует тому, что в самой России уже формируется неототалитарная модель политического и экономического управления с тотальным ограничением прав индивидов и сообществ — как в информационном пространстве, так и социально-политическом. Тем более что в России запретили, признали экстремистскими такие социальные сети, как Фейсбук и Инстаграм. Понятно, что Беларусь, являясь частью этого огромного неототалитарного пространства, будет испытывать на себе эффекты того, что происходит в России. Прежде всего речь идет об информационном пространстве. Несмотря на репрессии за эти полтора года, властям внутри Беларуси так и не удалось полностью зачистить или создать такие условия, при которых люди бы отказались от поиска альтернативных каналов информации и альтернативной информации относительно того, что происходит в стране и в Украине. То есть стопроцентного эффекта, как в России, если речь идет о пропаганде и создании альтернативной реальности, в Беларуси достигнуто не было. Это выражается в том, что массовой поддержки для войны и военных действий России в Украине в Беларуси нет. Но она есть в России. Соответственно, это создает определенные угрозы не только по отношению к политике России в Беларуси, потому что необходимо это тоже в перспективе учитывать, но также в эффективности использования белорусских вооруженных сил в Украине. В условиях отсутствия информационного доминирования и возможности создать необходимую картину мира и событий, посылать вооруженные силы, которые также на себе испытывают воздействие альтернативной информации, небезопасно. Прежде, чем посылать военных, необходимо максимально ограничить какую-либо обратную связь и информирование общества о том, каким образом происходит вовлеченность белорусских военных в военную операцию. В условиях отсутствия тотального контроля информация о гибели белорусов на территории Украины это может спровоцировать серьезный социальный и политический взрыв. В условиях жесткого и тотального контроля над сферами общества в России это привело к определенному эффекту, хотя до сих пор им удается сдерживать прорыв альтернативной информации относительно гибели собственных военнослужащих и того, что творят российские военные в Украине. В Беларуси этой стены нет. Поэтому для того, чтобы подготовить информационные и психологические условия для начала военных действий, конечно, необходимо, прежде всего создать полную информационную блокаду. Но сделать это в кратчайшие сроки крайне сложно. Тем не менее мы видим, что белорусские власти стремятся реализовать политику тотальной блокады всех возможных альтернативных источников информации. — Как, по-вашему, удастся ли Лукашенко окончательно погрузить Беларусь в российский информационный пузырь? — Все возможно сделать, обрубив интернет, создав так называемую суверенную сеть внутренней связи — то, что сделали в России. Но это в свою очередь, означает возвращение Беларуси в доцифровую эпоху. Единственное, что могут сделать в этих условиях белорусские власти, — это усилить уголовную ответственность. Первое — это заблокировать массовые западные соцсети: Фейсбук, Ютуб, Твиттер, Инстаграм. Возможно, ограничить оперирование Телеграм — это уже происходит на протяжении полутора лет, когда ряд телеграм-каналов, в том числе новостных, были объявлены экстремистскими. Подписка на эти каналы считается распространением экстремистских материалов. На мой взгляд, эту модель технического ограничения функционирования соцсетей белорусские власти сейчас хотят ввести новым указом. У нас в принципе единое правовое и политическое пространство с Россией, единая информационная политика и повестка. И я думаю, что может дойти до решений, которые принимает РФ. И это также будет означать ухудшение общего информационного и политического состояния Беларуси. — С украинской стороны звучат призывы, адресованные белорусским военнослужащим, сдаваться в плен в случае, если их пошлют на войну. Как, по-вашему, это возможно? — Это сложная проблема. Она связана с тем, что нет прямого информационного доступа к белорусским военнослужащим. С тем, чтобы можно было на массовом уровне донести эту мысль, как себя вести и как действовать в случае, если белорусские военные окажутся на территории Украины. Военнослужащие даже в условно мирное время находятся в определенном информационном вакууме. Их контакты с внешним миром весьма ограничены, даже несмотря на наличие мобильных телефонов и более упрощенной формы общения с «гражданкой». В посткризисных условиях Беларуси после 20-го года, особенно с началом агрессивных действий России, коммуникация между военнослужащими и своими близкими была крайне ограничена. Также не стоит забывать о довольно сильном эффекте внутренней пропаганды в условиях ограниченного доступа к альтернативным источникам информации. Армия — это авторитаризм в квадрате. Это еще более концентрированные авторитарные отношения, чем они есть в авторитарном белорусском обществе. И в условиях постоянного психологического давления возможность или желание получать альтернативную информацию крайне ограничено. Кроме того, идеологический и психологический эффект воздействия или так называемое патриотическое воспитание личного состава также осуществляется людьми с определенным уровнем знаний и ориентаций, которые далеки от антироссийских. Вместе с тем, конечно же, общая атмосфера внутри белорусской армии далеко не провоенная, то есть там нет стопроцентной готовности (как ее нет даже и в российской армии), чтобы идти воевать. Даже русская армия не была подготовлена в информационном психологическом плане к ведению военных действий, и в большинстве своем личный состав российских вооруженных сил не был информирован об этом. И для них было шоком, потому что эта русская авантюра была рассчитана на блицкриг. Уверен, никто сейчас не ведет провоенной пропаганды внутри белорусских вооруженных сил. Да, есть, возможно, антизападная пропаганда, антиукраинская пропаганда, но сомневаюсь, что усиленными темпами проводится проагрессивная, провоенная пропаганда. Думаю, что это большой плюс, потому что это не формирует желания внутреннего у военных, особенно, если речь идет о призывниках, воевать. Никакого желания воевать у белорусских военнослужащих нет. Общий состав ВС Беларуси – 60 000, из них военнослужащих – 45 000. 90% военнослужащих белорусской армии – это солдаты срочной службы, которые, естественно, не собирались и не собираются вести вооруженные действия на чужой территории и гибнуть за абсолютно авантюрные и безумные идеи Путина. Есть ряд специальных структур, прежде всего, силы специальных операций – численность их составляет 5000, но из них, по крайней мере, половина – это военнослужащие срочной службы. Эти силы целенаправленно готовятся для проведения специальных военных или военно-политических действий. Мы помним использование их против протестующих в 2020 году в Беларуси. Их использовали в операции в ОДКБ в Казахстане. Они проходят интенсивную подготовку на полигонах в России. Фактически управление этими войсками осуществляют связанные с Россией генералы. Эти люди проходят специальную психологическую обработку. Безусловно, их можно воспринимать как наемников, которых используют в интересах политической группировки Беларуси и могут использовать в политических интересах России. Эффект от использования этих структур в общей операции в Украине, по сути, будет равен нулю. Это в той или иной степени может быть охарактеризовано как пушечное мясо. Готовы ли они к тому, чтобы быть использованными в качестве военного резерва в Украине? Возможно, с учетом промывки мозгов они и готовы, но в целом белорусская армия к этому, конечно же, не готова, и вполне вероятно, что даже интуитивно они будут понимать и ощущать необходимость того, что нужно думать о себе и спасаться, переходя на сторону украинских военных. Тем более что и политическое руководство Беларуси прекрасно понимает, что прямое участие в этой авантюре белорусских военнослужащих грозит серьезными политическими последствиями. Внутри своей страны, думаю, не верят в боеспособность собственной армии. — Вчера КГБ Беларуси заявил, что под прикрытием посольства Украины работали разведчики. МИД Украины назвал это провокацией. Как вы считаете, что стоит за этим «шпионским» скандалом? — Думаю, что этот тот элемент комплекса мер, о котором говорил, отвечая на ваш первый вопрос. Подготовка к разрыву дипломатических отношений и в дипломатическом плане чуть ли не объявление войны. Несколько дней назад Украину покинул белорусский посол, причем сделал это в скрытой форме через западную границу Украины. Этот шпионский скандал, как и предыдущее заявление Лукашенко о том, что Украина подготавливала ракетный удар по территории Беларуси, и теперь обвинения непосредственно Украины в шпионской антигосударственной деятельности в Беларуси — это все призвано нагнетать антиукраинские настроения в обществе и, прежде всего, в общем силовом аппарате. Является ли это элементом для подготовки активной фазы военных действий? Вполне. Исключать этого нельзя. Как и нельзя исключать решения о том, что белорусские военные начнут активное участие в военной операции. На сегодняшний день никто сто процентов не может сказать, что Лукашенко не примет такого решения. Поэтому нагнетание антиукраинской истерии, усиление репрессий внутри Беларуси в отношении активистов, журналистов, общественных деятелей — это все элемент общей психологической, политической и военной агрессии в отношении Украины.