Точки нашей уязвимости
Специальная военная операция изменила и показала очень многое, дала возможность о многом задуматься. Например, о том, какие могут быть точки уязвимости у нашего собственного общества. На фоне СВО такие темы выглядят особенно объёмно.
Что ж, самое время попробовать об этом порассуждать.
Очевидно, что события разряда СВО для любого общества являются масштабным стресс-тестом. Военные кампании вообще очень часто служат инструментом для выявления точек уязвимости во всех узлах государства, так как приводят к их тотальному напряжению.
В итоге что-то из этих узлов показывает устойчивость и прочность, а что-то «сыпется», угрожая всей остальной системе.
А если вдруг боевые действия оканчиваются неудачей, то нередко это ведёт к широкомасштабным реформам, от которых, нередко, ресурс государства даже усиливается.
Примеры такого были и у России: можно вспомнить, хотя бы, недоброй памяти Крымскую войну.
Пытаясь рассматривать точки уязвимости сейчас, их можно условно разделить на управленческие, технологические и идеологические. Последние носят не только смысловой характер, но и культурный, и мотивационный.
При этом каждое из данных направлений не существует независимо друг от друга. Они тесно взаимосвязаны, оказывают значительное взаимное влияние, находясь в рамках одной системы.
К примеру, национальная бюрократическая система (а также судебная и правоохранительная) оказывают серьёзное влияние на проблемы в сфере технологий. Сама же она, в свою очередь, не менее серьёзно обусловлена идеологической направляющей.
Все вмести подобные взаимные влияния выстраиваются в единую модель. По сути, это и есть государственная система. Её нервная сеть.
Текущую ситуацию в России можно назвать, в этом смысле, уникальной.
Все взаимосвязи начинают вскрываться и становиться очевидными, а имитации и симулякры, наоборот, засыхают. Происходящее радикально. И упускать настолько удачный момент для вскрытия слабостей собственной общественной и государственной модели просто глупо и безответственно. О таком можно уже говорить совершенно свободно – вот ещё одно преимущество военного времени.
Некоторые наиболее уязвимые узлы (те, где концентрация негатива наиболее ощутима) уже даже можно примерно описать. Прежде всего, это организационно-управленческий модуль, отвечающий за сам процесс принятия решений. Причинами здесь, очевидно, являются как институциональная слабость, так и совершенно явный дефицит коммуникаций с обществом и дисбаланс распределения административного ресурса.
Сделать здесь что-то в краткосрочной перспективе вряд ли возможно: слишком масштабная и, значит, рискованная трансформация требуется. А институционализм, как направление мысли, в РФ сейчас, мягко говоря, не в чести.
Децентрализацией сейчас тоже никто не будет заниматься. У нас этого вообще не любят.
Единственное пространство для хотя бы относительных улучшений есть только в сфере налаживания коммуникаций с обществом. Но и этого не будет происходить, пока нынешний военный конфликт пребывает в горячей фазе.
Решаться будут только «короткие» и тактические задачи. А что-то более масштабное будет отложено «на потом». Это плохо, но это данность.
Основная задача, в связи с этим, - сделать так, чтобы указанное «потом» настало.
Но вот когда ситуация «остынет» - совершенно очевидно, что и горизонт планирования станет значительно шире. После этого работа с обнаруженными точками уязвимости обязана стать платформой для широкомасштабного реформирования нынешней модели общества и государства.
Вопрос в том, что находить эти «точки уязвимости» надо уже сегодня. И это, пожалуй, одна из главных побочных задач, которые необходимо реализовывать в ходе СВО.
Павел Кухмиров