5 марта в Свердловском райсуде Белгорода прошло очередное заседание по делу экс-мэра Старого Оскола Александра Сергиенко. Главный свидетель по делу, Владимир Глазкрицкий, с трудом отвечал на вопросы адвоката, а в конце и вовсе назвал происходящее «бредом». Акт правый, акт левый На столе адвокатов Александра Сергиенко лежала целая гора бумаги. Толстые тома уголовного дела походили на учебники, да и само заседание чем-то напоминало урок в школе. Защитники Владимир Горелик, Николай Звертаев и Оксана Фабрая с упорством учителей осыпали главного свидетеля и бывшего друга подсудимого Владимира Глазкрицкого вопросами. За всем этим наблюдала «директор» — судья Елена Волощенко. По мнению Горелика, отвечал Глазкрицкий неудовлетворительно. Уже через двадцать минут прозвучали первые обвинения в лжесвидетельстве, которые попыталась пресечь прокурор Вера Струкова. Горелик же продолжал атаковать Глазцкрицкого вопросами практически по каждому аспекту дела, пытаясь уличить того в несостыковках. Красноречиво подтверждает это следующий диалог об объекте на Майском, 6б, куда Сергиенко по просьбе друга «врезал» трубу. — На допросе в суде вы заявили, что когда Сергиенко стал главой администрации, то все вопросы он решал с вами только по взяткам. Потому что если бы вы не дали взятки, он бы решение вопросов засаботировал и создал бы препятствия. А здесь оказывается, что по объекту «6б», он вам, по вашей просьбе, «врезал» [трубу] без всяких взяток, — сказал Горелик. — Он уже тогда работал в «Газпроме». Это его работа была. Вот и всё, — ответил Глазкрицкий. — У меня следующий вопрос возникает. Опять же, на допросе в суде вы сказали, что приняли решение сделать заявление о преступлении на своего друга после того, как он ушёл с должности главы администрации, потому что на новой должности в «Газпроме» он бы саботировал все ваши мероприятия и все ваши производства. И вы, зная, что он взяточник, чтобы избавиться от этих взяток, решили сделать заявление о преступлении? Это объясните как? — Подождите! «6б» не фигурирует в этом деле — это раз. А будущие отношения — это вопрос времени. Свидетель отбивался, но порой выглядел растерянным. Неоднократно судья вопросы снимала — когда речь, по её мнению, не касалась дела. Как в случае с некими актами: — «Я откуда знаю, что ты делаешь? Я откуда знал, что у тебя акт какой-то есть „левый“? Я вообще этого не знал. Его Лиманский выписал и всё делал. Я не знаю, левый, правый, без даты». Вот вы говорите, это на странице, — процитировал материалы дела Горелик. — Что вы можете сказать про эти высказывания? О Лиманском? О том, что акт какой-то «левый», без даты? — Я ж не знаю. Это высказывание опять же Сергиенко. Это он так решил, что акт «левый». А я утверждаю, что он «правый», — отвечал Глазкрицкий. — Он действительный, его никто не отменял. Акт технического присоединения. К делу это никакого отношения не имеет. — Следующий вопрос! — повысила голос судья Волощенко. — Вы имеете в виду акт от 29 сентября о техническом присоединении к объекту «6б»? — Об этом же говорим… — Снимается вопрос. Следующий, — настояла судья. В один момент засыпанный вопросами Глазкрицкий, до этого отвечавший тихо и немногословно, не выдержал и повысил голос: «Скажите, а чем я его обманывал? Мне какую-то легенду придумать надо? Что я его обманывал? Я говорю — я не обманывал», — спросил свидетель. Перед этим Горелик требовал объяснить «противоречивый характер» высказывания Глазкрицкого. В конце концов, не выдержала и Волощенко. «Вы уже всё задавали это. Давайте следующий вопрос. Вас трое! Ну не надо больше замечаний», — отреагировала Волощенко на просьбу Горелика дать ему «секундочку». Сказано — сделано: вопросов у адвоката было в избытке. Безвозмездные взятки и возмездное такси Напористый Горелик продолжал гнуть свою линию. Он зачитал расшифровку очередного разговора Глазкрицкого и Сергиенко, где обсуждалось, что добро они делают друг другу безвозмездно. — Сергиенко: «Я тебе много добра делаю, и ты безвозмездно, и я безвозмездно. Вопросов нет. Мне с тобой делить нечего, отношения прекрасные». Вот по этому разговору расскажите, пожалуйста. Почему Сергиенко, который, как вы утверждаете, является взяточником, в разговоре с вами без свидетелей говорит, что «мы друг другу много добра делаем безвозмездно»? — поинтересовался Горелик. — Слушайте, но взятки же были до этого разговора. Поэтому он и говорит, что безвозмездно. — Это немножко не так! Здесь говорится о прошлом. «Ты безвозмездно, и я безвозмездно». — Он же свои дела делал. Он же свои выполнял обязательства. Мне тоже взятки давал, — услышав эти слова, Сергиенко тихо и разочарованно рассмеялся. Глазкрицкий продолжил: Безвозмездно… Да можно всё что угодно говорить. А на самом деле были взятки. Я ж не знаю, почему он так сказал. — Тогда уточните: если он действительно такой взяточник матёрый, почему он говорит: «только давай, чтобы у нас всё чётко было». — Не знаю. — Не знаю. Понятно. Не вспомнил Глазкрицкий и некую Золотых, речь о которой ранее шла в его диалоге с подсудимым. — Я ж не знаю. Это ж надо смотреть письмо. — То есть вы сами не помните, о чём идёт речь? — Столько времени прошло, что я не помню, кто такая Золотых. Было видно, что такой допрос Глазкрицкого сильно утомляет. Всё заседание свидетель провёл стоя: единственная отдушина — стойка для микрофона, которую он непрерывно теребил в руках. На следующее заседание бывший друг Сергиенко пообещал явиться лишь в двадцатых числах марта. На несколько недель бизнесмен отправляется в командировку в Москву. Вероятно, постоянные суды несколько его утомили, а рабочая поездка станет настоящей отдушиной. Неожиданный поворот приняло и противостояние с адвокатами: Глазкрицкий, ходатайствовавший принимать участие в заседаниях по видеосвязи, попросил покрыть его расходы на дорогу до Белгорода из Старого Оскола. Горелика это очень удивило, но, кажется, на какое-то мгновение сторона защиты даже была готова была взять вопрос с финансированием на себя. Впрочем, обошлось, и судья обязала Глазкрицого являться в суд лично. Ушёл Глазкрицкий, хлопнув дверью. Происходящее он назвал «бредом», который он устал посещать. Бел.Ру продолжает следить за ходом дела.
