Михаил Перепелкин: «Циммерман привнес в издание европейский стиль»

Философ, экономист, переводчик и писатель

В этом году исполняется 140 лет «Самарской газете», первый номер которой увидел свет в 1884 году. Дореволюционное издание служило центром притяжения литераторов. Здесь кроме Максима Горького печатались еще десятки авторов, включая Владимира Короленко, Евгения Чирикова, Александру Толстую.  Большая выставка об истории газеты готовится в Самарском литературно-мемориальном музее им. Горького. Его директор, доктор филологических наук, краевед Михаил Перепелкин рассказывает о том, как появилось и развивалось издание. — Большинство знакомых не хотели коверкать его сложное имя Рейнгольд. Поэтому называли Циммермана просто Роман. В некрологах и справочных материалах он тоже проходит под двумя именами. Сегодня эта фамилия полностью отсутствует в истории самарской журналистики и краеведении. Потому что не случилось ни детей, ни племянников, которые могли бы поддерживать память Рейнгольда Эмильевича. Прожил он всего 33 года, не успел обзавестись семьей. Кроме того, наступила совершенно новая эпоха. Наш герой умер в 1900 году. Время шумное, интересное: модернизм, Серебряный век. Не получив известности, Циммерман сгинул в бурных водах рубежа веков. Хотя это несправедливо. Первооткрыватель Ницше Циммерман относится к поколению примерно на десяток лет моложе родителей Алексея Толстого, Гарина-Михайловского. Позитивистов, которые днем и ночью читали Герберта Спенсера (английский философ и социолог, один из родоначальников эволюционизма, представитель британского позитивизма — прим. авт.) и верили, что на разумных основаниях можно изменить мир, в том числе решить социальные проблемы. Поколение Алексея Толстого, пришедшее на смену циммермановскому, — уже ниспровергатели, которые проповедовали идеи Зигмунда Фрейда, психоанализа, модернизма. Они считали, что никакого порядка на этом свете не наведешь. Надо или хохотать, или уходить в глубины подсознания. А Циммерман и его ровесники (Чехов, Горький) оказались между Спенсером и Фрейдом. Это поколение, поразившееся Ницше. Кстати, открыл Горькому немецкого философа именно Циммерман. Ведь это он переводил для «Самарской газеты» «Как говорил Заратуштра» (вариант написания того времени). Рядом с народом Циммерман родился в 1866 году в Москве в купеческой семье. Поступил в Московское императорское техническое училище. 80-е годы: молодежь бурлила, после убийства Александра II продолжались репрессии. Циммерман входил в разные тайные общества, которые издавали нелегальную литературу. С 1888 года он находился под следствием. Сидел в тюрьме.  В 1889 году его отправили на пять лет в ссылку в Сибирь. Весь срок прожил молодой человек в маленьких деревушках под Иркутском. Чем Циммерман занимал эти годы ввиду отсутствия литературы? Наблюдал. За тем самым народом, который был для него абстракцией в Москве, где он планировал осуществить революцию. Юный мечтатель видел продолжавших жить и здравствовать в конце XIX века шаманов, к которым шли за советами и которые обладали большим авторитетом, чем жандармский начальник. Наблюдал многочисленных ссыльных, в том числе уголовных и политических, поляков с их национальными особенностями.  Если бы он остался в Москве, наверное, никогда не стал бы писателем. Циммерман создавал этнографическую художественную прозу, около десятка рассказов и повестей. «Русский Чикаго» В 1894 году Циммерман получил право вернуться в европейскую Россию. Почему он выбрал Самару? Помимо того, что здесь жила его сестра, были другие факторы. Это не столица и не университетский город, поэтому в нем можно селиться бывшим ссыльным, но все же не Оренбург — почти Азия. Интенсивно развивавшийся, «русский Чикаго». Не последним обстоятельством стала газета, которая уже десять лет существовала в Самаре. Это интеллектуальное движение, возможности реализации. Растущий амбициозный город нуждался в кадрах и грамотных людях. Вчерашний ссыльный, имевший образование и владевший иностранными языками, стал сначала конторщиком на железной дороге, а потом — правителем канцелярии (заведующим отделом). Должность дала ему возможность безбедного существования. Железная дорога в это время интенсивно наращивала обороты — через Волгу построили Александровский мост, планировали тянуть дорогу через Урал. Но эта работа не была его самоцелью. Циммерман надеялся пересидеть здесь положенный срок в нормальном интеллектуальном состоянии. И когда ему разрешат вернуться в Москву или Петербург, приехать не отчисленным студентом, а состоявшимся человеком. С этой целью он много читал и писал. Начал публиковаться, в частности в «Самарской газете», которая в те годы из бульварного листка становилась серьезным изданием. Он пришелся к месту в редакции, которая стремилась к авторитетности и аналитике. Нам сегодня сложно представить, чтобы провинциальная газета согласилась отдавать огромные подвалы под переводы Ницше, которого в то время еще никто не знал. Публиковался под псевдонимами: Dixi, Rigo, R. Циммерман привнес в газету европейский стиль. Для Самары, которая еще недавно была сонной провинцией, это большое дело. Он вел рубрики «Очерки русской жизни», «Наброски и недомолвки», «Городские дела», «Беглые заметки» — это не местная проблематика, а обобщенные язвы социальной действительности. В большей степени аналитика. Любую его заметку можно читать в Самаре, в Казани, в Саратове, в Москве или Петербурге. Кулачество-ростовщичество В это время Рейнгольд писал в стол большие труды. О них стало известно в том числе Николаю Гарину-Михайловскому, которому не удалось найти ответы на вопросы, разрешенные Циммерманом. Гарин-Михайловский, как и представители его поколения, был уверен, что нужно просто разумно все устроить в социальной и экономической жизни, и пойдет как по маслу. Он приехал в Самарскую губернию с этой целью: начать хозяйствовать в собственном имении, открыть школу, больницу. А его постройки жгли сами крестьяне, для которых Гарин все возводил. Их нанимали кулаки. Писатель создал повесть «Несколько лет в деревне», цикл очерков «В сутолоке провинциальной жизни». Общий пафос произведений: думал, что мужик прост и понятен, а он загадочен и таинственен. Друзья-помещики советовали ему как инженеру строить дороги, а деревню оставить им. Что он в конечном счете и сделал. Гарин увидел в Циммермане, который был на 14 лет младше, человека, сумевшего разобраться в том, что такое деревня и мужик. А это 90% населения России, основа экономики, будущее страны (как тогда считали). Рейнгольд сумел понять, откуда появляется кулак и как он подминает под себя деревню, которая всегда все решала всем миром. Но с ним не надо бороться. Циммерман считал это явление опухолью, гнойником и понял: чем хуже, тем лучше. Чем быстрее кулак возьмет все в свои руки, тем быстрее рухнет прежняя система и придет новый экономический порядок. Деревня перестанет быть собственнической и станет пролетарской. Гарин очень вдохновился этой идеей. На собственные деньги в Петербурге он издал книгу Циммермана «Кулачество-ростовщичество, его общественно-экономическое значение». Эта довольно обширная монография почти на сто страниц вышла под псевдонимом «Гвоздев». Автор как бы вбил гвоздь в гроб кулака, констатировав смерть прежней системы. Книга была популярна. Об этом говорит, в частности, то, что ее прочитал Владимир Ульянов. И написал на нее рецензию (среди прочих они выходили в больших петербургских журналах сразу по несколько). Его отзыв был одобрительным. Будущий вождь делал ставку на пролетариат. Есть, правда, несколько ленинских писем родным (они опубликованы в полном собрании сочинений), где он сетует — слог, мол, у Циммермана тяжелый.   За бортом социальной жизни Циммерман состоялся и как экономист, и как писатель, хотя к своей беллетристике относился легкомысленно и отмахивался от советов выпустить сборник. Между тем его рассказы и сегодня прекрасно читаются. Они крепкие, сложившиеся с художественной точки зрения. Состоялся он и как философ: переводил Ницше, в журнале «Научное обозрение» напечатал первую часть своей большой философской работы. В Самаре 90-х годов Циммерман был самой авторитетной фигурой. И при этом молодой — 30 с небольшим лет. На него возлагали много надежд. Но все прервалось внезапно — в апреле 1900 года. Рейнгольд скончался от анемии мозга. Его отвезли хоронить в Москву. Циммерман прожил в Самаре шесть лет — с 1894 по 1900 год. За это время сменил десять адресов: Успенская (ныне Комсомольская), Вознесенская (Степана Разина), Троицкая (Галактионовская), «Аннаевская дача». Он искал себя, свое место, вместе с тем внимательно изучал наш город. После его кончины вышли некрологи. В том числе анонимный текст в большом петербургском журнале «Жизнь». У меня сложилось подозрение, что писал его Евгений Чириков. В ту пору он работал в этом издании и, кроме того, жил в Самаре в 1894-1895 годах — застал Циммермана, который его поразил. Потом Чириков допишет повесть «Инвалиды», начатую еще в Самаре. Это про людей, которые, как Циммерман, оказались выброшены из социальной жизни. Они вернулись из ссылки и не могут найти себя в новом мире. В тексте можно узнать место действия — наш город, хоть он и не назван. Отдельные фрагменты повести были напечатаны в «Самарской газете». В главном герое Крюкове во многом отображен Циммерман — несгибаемый человек, убежденный в своей правоте, сложившийся, но ненужный, лишний. А в 1901 году Чириков опубликовал в Петербурге книгу рассказов Циммермана, которые собрал из журналов. Около десятка историй на сибирские темы: «Сменщик», «Пан Олесский», «Горбач». Книга эта с портретом автора, увы, затерялась в общем потоке. Кто в 1901 году будет читать про вчерашний день? Уже начались Горький, модернисты. Трудно предположить, куда бы двинулась кривая литературы, если бы Циммерман не ушел так рано. Но сослагательное наклонение здесь неприменимо. Все материалы рубрики «История «СГ» можно почитать по ссылке.  Фотографии: архив «СГ»