Безответственная политика ЕЦБ - риск для Европы

В мировой экономике, а особенно в странах развитого мира, наблюдается всё более уверенный рост. Согласно последней версии «Перспектив мировой экономики» Международного валютного фонда, экономический рост продолжится ещё несколько кварталов, особенно в США и еврозоне.

Тем не менее, международные институты, в том числе МВФ, опасаются внезапных коррекций на рынке, естественной причиной которых станут изменения ожиданий по поводу инфляции и процентных ставок. Именно поэтому они продолжают утверждать, что монетарную политику следует ужесточать очень медленно. В результате центральные банки продолжают откладывать нормализацию монетарной политики; следствием этого становится рост цен на финансовые активы, создающий огромные рыночные искажения, что делает те самые коррекции неизбежными.

Да, Федеральный резерв США стал сворачивать меры монетарной экспансии ещё в конце 2013 года, когда он начал постепенно снижать объёмы, а в конечном итоге вообще прекратил покупки облигаций, сокращая, тем самым, свой баланс. Ключевая федеральная учётная ставка была постепенно, начиная с конца 2015 года, повышена до 1,5%.

Тем не менее, политика ФРС до сих пор далека от нормальной. Если принять во внимание нынешнюю продвинутую стадию экономического цикла, а также прогнозы номинального роста ВВП в размере более 4% и низкую безработицу, не говоря уже о риске перегрева, становится очевидно, что ФРС отстаёт от жизни.

Центральные банки других развитых стран, тем временем, по-прежнему пребывают в экстремальном кризисном режиме и ведут себя даже хуже. Ни Банк Японии, ни Европейский центральный банк не демонстрируют никаких признаков намерений ужесточить монетарную политику, несмотря на то, что сегодня экономические условия совершенно отличны о тех, что превалировали во время кризиса и последовавшего за ним второго витка рецессии в еврозоне.

ЕЦБ, в частности, защищает политику низких процентных ставок, ссылаясь на якобы существующие риски дефляции или уровень инфляции ниже целевого. Истина же в том, что риска «плохой» дефляции (то есть спирального, усиливающего самого себя снижения цен, зарплат и показателей экономики) в еврозоне, рассматриваемой в целом, никогда не было. С 2014 года было совершенно очевидно, что резкое снижение инфляции связано со спадом цен на энергоносители и сырьевые товары.

Иными словам, ЕЦБ не следовало считать низкую инфляцию постоянным или даже долгосрочным явлением, которое требует агрессивной монетарной реакции. Проблема в том, что руководство ЕЦБ излишне сильно сосредоточилось на задаче обеспечения ценовой стабильности путём достижения краткосрочного целевого уровня инфляции. Этот уровень широко определяется как «ниже, но близко к 2%», а конкретная цель равна 1,9%.

Всё это не соответствует планам Совета управляющих ЕЦБ, провозглашённым в 2003 году после проведения оценки предыдущих четырёх лет монетарной политики. ЕЦБ подтвердил тогда определение ценовой стабильности, утверждённое в 1998 году, но сделал пояснение, что он намерен поддерживать среднесрочный целевой уровень инфляции, одновременно признав, что центробанк не способен контролировать инфляцию с достаточной точностью, чтобы устанавливать какой-либо конкретный уровень.

Политика ЕЦБ не соответствует и экономическим реалиям: в еврозоне, как и почти во всей остальной мировой экономике, наблюдается уверенный рост. Впрочем, надо полагать, что ЕЦБ воспримет недавние скачки на фондовом рынке как подтверждение необходимости сохранять нынешнюю политику.

Хотя Совет управляющих, похоже, убеждён в том, что мягкие меры по-прежнему жизненно важны для поддержания роста ВВП и занятости, а также предотвращения дефляции, всё это выглядит маловероятным. И более того, в той мере, в какой можно убедительно измерить влияние монетарной политики на восстановление экономики, оно, по всей видимости, является весьма умеренным, и уж точно не стоит тех 2,3 трлн евро ($2,8 трлн), которые были потрачены на покупку активов с апреля 2015 года, не говоря уже о других последствиях поддержания процентной ставки на нулевом или отрицательном уровне.

Одно из этих последствий в том, что учётные ставки ЕЦБ потеряли свои сигнальные, направляющие функции. Другое – в том, что риски перестали оцениваться адекватным образом, а это приводит к ошибкам в распределении ресурсов и зомбификации банков и компаний, откладывающих расчистку задолженности. Ещё одно последствие: рынки гособлигаций полностью деформировались, а страны с высоким уровнем госдолга отложили бюджетную консолидацию.

Итак, выгоды политики ЕЦБ весьма спорны, а её издержки неоспоримы. Тем самым, нынешняя политика ЕЦБ просто безответственна, равно как и полное отсутствие каких-либо планов изменить её.

В этом смысле Совет управляющих ЕЦБ – сознательно или бессознательно – следует совету лауреата Нобелевской премии по экономике Пола Кругмана, который в 1998 году порекомендовал Банку Японии «убедительно пообещать быть безответственным» в случае, когда номинальные процентные ставки уже находятся на нуле и эффективность монетарной политики оказывается под угрозой. Центральный банк, заявлял Кругман, должен разжигать инфляцию путём непрерывного монетарного расширения с целью снизить реальные процентные ставки.

Кругман повторил эту рекомендацию несколько лет назад, когда – вместе с бывшим министром финансов США Лоуренсом Саммерсом – он возродил теорию «вековой стагнации». Но дискуссии по поводу этой теории уже завершились – и по веским причинам. Настало время покончить и с безответственной экспансионистской политикой ЕЦБ.

Сегодня монетарная политика оказалась в подчинении у бюджетной политики: центробанки испытывают растущее политическое давление, заставляющее их удерживать процентные ставки на искусственно низком уровне. Как показывает недавнее смятение на фондовом рынке, всё это резко повышает риск финансовой нестабильности. Но когда начнутся новые – и более серьёзные – коррекции на фондовом рынке, которые, возможно, повлияют и на реальную экономику, какие инструменты останутся в арсенале у центробанков?