«балет жесток и прекрасен…»

3 августа народному артисту СССР, профессору ГИТИСа, художественному руководителю Московского областного государственноготеатра «Русский балет» В.М. Гордееву исполняется 70. Пусть это и звучит банально, но, глядя на его статную, подтянутую фигуру, очень хочется заглянуть в паспорт маэстро: неужели?

…И это несмотря на многолетнее совсем не простое служение любимому искусству танца.

Золотой мальчик

– «Балет жесток и прекрасен одновременно, – говорил он в одном из интервью. – Наше искусство – моментальное, оно требует практически мгновенной отдачи огромных физических, эмоциональных сил. Но это меня не смущает. Я же, наверное, по натуре мазохист: если утром просыпаюсь и ничего не болит – значит, думаю, надо прибавить нагрузку…»

Предстояли операция и длительная творческая пауза почти на полгода. Не привыкший сидеть сложа руки неусидчивый Гордеев решил передать бразды правления созданным им «Русским балетом» своему коллеге и ученику Юрию Бурлаке. Сам же согласился на предложение баллотироваться в депутаты областной Думы.

– В общем, все компоненты как бы удачно сложились, – это Вячеслав Михайлович уже рассказывает нам. – Моя хромота, могущая помешать полноценной работе в родном коллективе, зато обещала не слишком досаждать занятиям в Думе законотворческой деятельностью. Которая, кстати, сказать, оказалась не только увлекательной, но и полезной людям, к чему я стремился с младых ногтей.

Ещё будучи студентом Московского хореографического училища, Вячеслав Гордеев начал представлять нашу страну за рубежом. В Париже и Лондоне па-де-де юного танцовщика из балета «Пламя Парижа» произвело огромное впечатление на зрителей, а лондонская пресса окрестила его тогда «золотым мальчиком».

Сразу после окончания училища Гордеева приглашают в труппу Большого. И уже буквально с первых выходов на прославленную сцену он сразу стал восходящей звездой. Это о нём корифей классического танца, народный артист СССР Михаил Лавровский как-то заметил: «Он танцовщик сенсационной техники и электризующей виртуозности... У него неповторимый собственный стиль».

Суперприз от Мориса Бежара

Взлёт и расцвет артистической карьеры Вячеслава Гордеева пришлись на 70–80-е годы прошлого столетия, когда в его родном Большом театре блистали Васильев и Максимова, Лиепа и Бессмертнова, Лавровский и Кондратьева. Гордеев не только не потерялся в этом хореографическом созвездии отечественных талантов, он вписался в него, сумев заявить о себе. Так получилось, что в зените славы в 1984 году (к тому времени он исполнял на сцене театра все ведущие партии балетного репертуара, стал лауреатом премии Ленинского комсомола и уже народным артистом СССР) дядя Майи Плисецкой, выдающийся танцор Асаф Мессерер предложил ему возглавить коллектив, созданный его тяжело болевшей супругой Ириной Тихомирновой, «Классический балет». Все эти годы он возглавляет труппу, ставшую Московским государственным театром «Русский балет», с которым гастролировал, без преувеличения, на всех континентах и вывел его в число самых знаменитых балетных трупп мира. Неслучайно в начале 90-х годов после очередных триумфальных гастролей по Европе Гордеев был назван «Лучшим хореографом года», а затем его удостоил своим суперпризом сам балетный король Морис Бежар.

– Для начала, Вячеслав Михайлович, от имени многотысячной аудитории читателей нашего издания и ваших поклонников, позвольте поздравить вас с юбилеем. Тем более что нынешний год – самый что ни на есть ваш – Международный год балета. А ещё задать вопрос: что помогает вам поддерживать форму?

– Форму помогает поддерживать класс, где я регулярно вместе с артистами театра делаю практически то, к чему привык за многие годы. А ещё не курю и никогда чрезмерно не увлекался спиртным. Кстати, для некоторых моих коллег это «увлечение» заканчивалось плачевно.

Орфей или шансон

– Как человека, большую часть своей жизни отдавшего искусству, вас не волнует, что балет практически исчез, причём не только с телеэкранов, но и из репертуара традиционных праздничных концертов? А ведь раньше без «Умирающего лебедя» или па-де-де из «Дон Кихота» не могло обойтись ни одно праздничное мероприятие.

– Время просто поменялось. Раньше таким концертам придавалось более весомое значение. На них приглашались артисты, имена которых были уже хорошо известны всей стране, представлявшие балет, оперу, симфонические оркестры. Чайковский был вообще вне конкуренции. Сегодня же у нас этот круг сузился. Я ничего против избранных не имею. Это действительно популярные личности, они прописались на телеэкранах, они всюду, о них пишут. Но этого катастрофически мало. В результате большая часть творческого пространства занята эстрадой, и не всегда высокого качества. Согласен с теми, кто её критикует, удивляясь тому, культуру какого народа она демонстрирует. В их песнях порой поражает неуважение к слову, к красоте, к слушателю, к человеку. Не буду называть конкретных имён, большинство из них – на слуху у миллионов, но, по-видимому, это те, кого хотят видеть и слышать, поэтому они без конца мелькают на ТВ. Недавно стало известно: по опросам Первого канала, самый популярный певец страны – это автор и исполнитель «шедевра» «Рюмка водки на столе…». Тут удивляться нечему – не сомневаюсь, что самое популярное радио – «Шансон».

– Есть даже такое шутливое объявление: «Продаю «тойоту» такого-то года, пробег небольшой, радио «Шансон» не включал…»

– Каждый слушает в авто то, что хочет, я, например, радио «Орфей».

– Думаете, вам будет легче продать своё авто?

– Как сказать, учитывая уровень наших слушателей… Жалко, что любителей классики сегодня становится всё меньше. Я, кстати, не виню тех, кто предпочитает классике зарубежную и отечественную эстраду – их к ней при­учили наши электронные СМИ. Оттуда узнаваемость образцов попсы, привыкаемость к ней.

Самый мой счастливый день – хотя я по достоинству оценил это через много лет – это создание театра «Русский балет». Кстати, название это к нам пришло, когда мы убедились в том, что труппе вполне по плечу русская классика – «Лебединое озеро», «Щелкунчик», «Спящая красавица» и т.д. Есть взаимопонимание с Министерством культуры области, которое ценит наш коллектив.

Да и сегодня у меня хватает радостных дней. Это и успехи семьи, моих детей, удачные гастроли, создание очередного спектакля и победы на строительстве Школы балета, которую я возвожу, и завершение строительства спроектированных мною трёх квартир. Кстати, по Школе балета: я сегодня замышляю её как Школу искусства. Там будет обучение не только балету, но и музыкальной культуре, и бальному танцу. Хочу, чтобы дети, которые сюда будут приходить, знакомились хоть и с копиями, но образцами высокого искусства. Наша школа будет отвечать самым современным стандартам качества не только по оснащению, но и по квалификации опытных педагогов, уровню обучения. Это очень важно.

– Кто будет заниматься в вашей школе?

– Прежде всего жители Москвы и области, но двери будут открыты для всех. Необязательно все пришедшие к нам должны стать профессионалами, но зато мы гарантируем им здоровую осанку и походку, умение танцевать и красиво двигаться. Не стоит забывать и о том, что классическое балетное образование – это богатейшая духовная составляющая.

«Любовная лодка разбилась о быт»

– Вячеслав Гордеев и Надежда Павлова… В своё время, казалось, это была образцовая супружеская пара двух замечательных танцоров – народных артистов СССР, всенародных любимцев. И вдруг – развод, породивший целый шлейф слухов. Не хотите ли опровергнуть домыслы и сплетни? Кстати, вы бы согласились участвовать в такой передаче? Вот как Надежда Павлова вспоминала ваши годы жизни с ней: «Мы прожили со Славой 10 лет, но семья в привычном смысле слова у нас не сложилась. На людях мы всегда держались за руки, улыбались и выглядели идеальной парой. Но это был просто творческий союз. Нас искусственно «спарили».

– Мне действительно предложили не так давно поучаствовать в передаче «На самом деле». Я дал поначалу согласие, считая, что в таких передачах, по идее, делается попытка установить истину в той или иной житейской истории. А у нас с Павловой накопилось, если судить по различным публикациям, немало таких неясностей. Ведь столько наговорили о нас! На некоторых встречах с молодыми зрителями я даже услышал, что, оказывается, о нас что-то нелицеприятное говорила сама народная артистка СССР Марина Семёнова. Хотя я достоверно знаю, что ничего плохого обо мне Семёнова по определению никогда не могла сказать. Так что порой терпеть это уже нет сил и приходит мысль: озвучить истину.

– Вы её в своё время и озвучивали, заявляя, что ваш брак с Надеждой был обречён с самого начала: безумно тяжело постоянно быть вместе – и на сцене, и дома. Но буквально только что на наших глазах вы отсматривали семейную пару и, похоже, готовы обоих принять в труппу. Вы не боитесь, что их может ожидать похожий вариант семейной жизни?

– Да, эта балерина из другого коллектива. Более того, недавно родила уже второго ребёнка. Конечно, в первую очередь хочу отметить: она в великолепной форме. Но я всё же поинтересовался, есть ли у неё дедушки-бабушки, которые бы помогали присматривать за детьми. У этой семейной пары, в отличие от нас с Павловой, так и не заимевших детей, иная ситуация. Они некоторое время пожили врозь и, по-видимому, пришли к необходимому консенсусу. Согласитесь, когда муж уезжает на гастроли – это совсем не простая ситуация. На гастролях столько соблазнов… Нас с Надей можно было сравнить с двумя медведями в одной берлоге.
Она была личность, я тоже был с амбициями. И каждый день приходилось доказывать, кто из нас первый. Это очень трудно, особенно если у пары совершенно по-разному очерчены места в этой жизни. Иногда жена готова ради мужа на всё, иногда муж готов пойти на какие-то жертвы. Увы, у нас не сложилось…

Не впереди планеты всей

– Как ведущего танцора Большого театра, отдавшего ему лучшую часть жизни, вас устраивает его сегодняшняя афиша? Где русская классика?

– Стоит вернуться к началу нашей беседы. А что сегодня народу может показать ГАБТ? Если раньше можно было предъявить народу бравурный «Дон Кихот» или романтический Седьмой вальс Шопена, то как расценивать сцену, в которой в ботинках ходят в туалет? Что можно показать людям, чтобы они, как раньше (когда в области балета мы были впереди планеты всей), восхитились и полюбили великое искусство танца? Почему такая афиша? Наверное, потому что нынче такой запрос. ГАБТ – внекатегорийный театр, на него равняются другие творческие коллективы. Он, по идее, и должен считаться точкой творческого отсчёта. Куда он пойдёт, туда за ним последуют и другие творческие коллективы. А сегодня этот музыкальный флагман страны почему-то увлёкся постановками лишь современными, не всегда достойными его уровня спектаклями или произвольной трактовкой мировой классики.

Каждый берущийся ставить классику новоявленный режиссёр считает своим долгом обязательно привнести в неё что-то личное, индивидуальное, не похожее на то, что было до него. И всё бы ничего, если бы новшества, которые преобладают на сцене сегодня, были поистине таковыми. Поверьте моему опыту, это, как правило, лишь жалкие копии того, что считалось новшеством на Западе лет двадцать назад. Порой дело доходит и до подлога. Опираясь на свой многолетний опыт постановок немалого числа спектаклей, хочу посоветовать своим молодым коллегам: когда вы берётесь за неизвестную, либо специально написанную партитуру, ваше право свободно с ней обращаться. Тем более, когда автор ещё здравствует и есть возможность с ним договориться, поменять либретто и т.д. А уж если вы берётесь за классику, прошедшую испытание временем, хорошо подумайте. Ведь имеете дело с совершенно чётко написанным либретто, музыкой, над которыми работали не самые последние композиторы, а яркие творческие личности с совершенно определёнными творческими задачами. Нельзя распоряжаться тем, что вам не принадлежит по определению. Иначе появляются на сценах, и не только Большого, в узнаваемых операх и балетах абсолютно неузнаваемые персонажи, пользующиеся порой на сцене лексикой, словами, которые и в обычной-то жизни не слишком прилично произносить.

Мой принцип постановки – находиться как можно ближе к тексту. Например, если речь идёт о «Лебедином озере», то не надо его называть так, когда хочется непременно поменять либретто. Пусть тогда постановка называется «Девушка-лебедь», например. И особенно это важно, когда речь идёт о музыкальном театре. Как режиссёры мы имеем дело ещё и со словом. Я никак не приемлю, например, трактовку «Евгения Онегина» в ГАБТе. Если в тексте звучит: «Сходитесь», то ясно же, что речь идёт о дуэли, а не о пьяной сваре, в результате которой Ленский наносит себе смертельное увечье из охотничьего ружья. На мой взгляд, совершенно справедливо этот спектакль не приняла великая Галина Вишневская, покинувшая театр после первого же акта.

– Вас упрекают, и, по-видимому, небезосновательно в пренебрежении к собственному пиару. Сегодня модно завоёвывать популярность посещением различных тусовок, мельканием на телеэкранах.

– Сегодня бороться против этого бесполезно. ТВ, СМИ сами выбирают под себя кумиров. Повторюсь, наверное, кто-то из так называемых «решал» очень хочет их видеть. Лучше если за приглашённым творцом тянется скандальный шлейф, как, к примеру, случилось с режиссёром, поставившим в Новосибирске спорный спектакль «Тангейзер». Результатом стало… приглашение его в Большой театр и повышенное восторженное внимание со стороны СМИ. Вот вам и ответ на ваш вопрос. Соглашусь со словами режиссёра Андрея Кончаловского, так выразившего своё отношение к постановке «Тангейзера»: «Зачем эпатировать за счёт великих авторов? Напишите свою музыку!» Получается, если ваша постановка не вписывается в мейнстрим прессы, которая хочет написать по-другому, то этот спектакль просто не замечают, и никто никогда его не покажет. И никто никогда не прислушивается к тому, что скажут по этому поводу те, кто позволит себе критически отнестись к данной постановке.

Деньги или жизнь

– В истории вашего родного театра известны случаи, когда солисты балета становились невозвращенцами. Супруги Козловы, Александр Годунов, Ирек Мухамедов. В народе даже шутили, что вот-вот Большой театр станет Малым. А у вас не было соблазна последовать их примеру?

– Не было, хотя предложений остаться там хватало. Мне, например, предлагали практически в каждой моей поездке за рубеж остаться. Но не верьте, когда вам рассказывают, будто у большинства наших там сложилась головокружительная карьера. Как правило, то, чем им там довелось заниматься – уровень периферии, несравнимый ни с уровнем ГАБТа или Театра Станиславского и Немировича-Данченко. Сегодня, к примеру, в Китае, куда мы вот уже много лет возим наши лучшие спектакли, открывается множество театров. Замечательные здания, но собственных трупп там нет. В основном эти театры – всего лишь прокатные площадки. В Штатах же уже есть труппы, но все эти годы ощущается большой дефицит помещений. Разве что ангары, где танцоры занимаются, ангары, а не балетные площадки. Посмотрите, даже залы у Барышникова – это приспособленные производственные помещения. В отличие от наших хайтеков, где всё блистает, всё горит. У них же, повторюсь, помещения, напоминающие фабричные цеха. Поэтому говорить о каких-то грандиозных творческих удачах несерьёзно. Я никогда не приветствовал тех, кто уезжал не по творческим, а по коммерческим соображениям. Барышников, Годунов, Нуреев, справедливости ради, во главу угла ставили всё же творчество.

И всё же с трудом понимаю людей, уехавших в то время из лучшего в мире музыкального театра с лучшим балетным репертуаром. Сменивших престижнейшую сценическую площадку на подмостки второстепенных театров. Но, как говорил мой импресарио: «Сегодня тебя приглашают, так как ты известен всему миру. Финансовая сторона – конечно, имеет значение. Но у тебя за спиной твой театр, твоя страна, которая создаёт все условия для работы и жизни…»

Всё равно наши артисты там сталкиваются совсем не с тем уровнем творчества, на который рассчитывали.

– Вы в середине 90-х два года руководили балетом ГАБТа. Почему от ваших услуг отказались, до сих пор для многих загадка. Если бы вам сегодня снова предложили войти в эту же воду, вы бы согласились?

– Понимаете, столь серьёзное предложение надо принимать в определённом возрасте. У меня своё дело, в «Русском балете» всё отлажено, и мне нет сегодня никакого резона что-то в этой жизни менять. Когда я согласился возглавить балетную труппу ГАБТа в начале 90-х, я был моложе и энергичнее и постарался сделать так, чтобы созданный мной «Русский балет» не пострадал. А вот, уверен, с моим уходом из ГАБТа Большой театр всё же кое-что потерял. Мне удалось за два года провести реформу в балетном цехе, избежав серьёзных конфликтов, ставших, кстати, в то время характерными в оперной труппе.

Время, конечно, было непростое и не только для театра, а и для всей страны. Решался вопрос о переводе артистов балета на контракт. У меня уже был такой опыт в «Русском балете», с которым я и ознакомил артистов. Для ГАБТа мы разработали принцип – заслуженным, авторитетным ветеранам позволялось продолжить работу в театре и после истечения контракта. Подписывать контракты предстояло Владимиру Васильеву – тогда он был директором. Здесь у нас с ним и возникли проблемы. Он требовал всё же избавиться от ветеранов, а я возражал…

Зигзаг. Ещё зигзаг

– Если проследить за перипетиями вашей личной судьбы, Вячеслав Михайлович, то не перестаёшь удивляться её зигзагам. Родители-фронтовики хотели в вас видеть военного, готовя в Суворовское училище. И вдруг балетное училище Софьи Головкиной, Большой театр, факультет журналистики МГУ, ГИТИС. Самый удивительный поворот в вашей судьбе – работа в Московской областной Думе.

– Я сам, откровенно говоря, не смогу объяснить свою «всеядность». Но ведь в каждой судьбе есть своя предопределённость. Когда человек рождается, где-то в небесах уже прочерчена линия его последующей жизни, которой он и следует. Так и у меня – я не сопротивлялся судьбе. Почему? Потому что я немножко фаталист. Я не пришёл в Думу заниматься экономикой, ЖКХ, сельским хозяйством, наукой. Есть ведь ещё и вопросы образования, культуры, спорта, работы с молодёжью, где мой опыт смог пригодиться. Не буду перечислять всего того, что мне удалось сделать, будучи заместителем председателя Комитета по культуре и спорту. Это будет не­скромно, и пусть об этом вам расскажут те жители Подмосковья, кто сегодня обрёл возможность в новых концертных залах приобщиться к высоким образцам подлинного искусства. Вообще, скажу вам, на склоне жизни я тоже понял, что каждый из нас должен сделать что-либо, чтобы о нём сказали: всю свою жизнь он изменял мир к лучшему. Недавно я второй раз был переизбран председателем Общественного совета Министерства культуры Московской области. За последние годы под руководством министра культуры региона Оксаны Косаревой и Губернатора Московской области Андрея Воробьёва нам удалось реализовать несколько приоритетных региональных проектов, которые направлены на качественный прорыв в культурной жизни региона.

Лебедь должна жить…

Меня иногда спрашивают, почему моя постановка «Лебединого озера» завершается апофеозом любви девушки-лебедя и принца Зигфрида? Действительно, есть два финала спектакля и в Большом театре, и на Западе, к примеру, постановщики склоняются к грустному варианту – гибели главных героев. Я считаю балет доброй сказкой – это моя позиция. И, ставя в труппе любой классический спектакль, потому стараюсь зрителей хотя бы на час-два окунуть в этот мир доброй сказки. У нас ведь, к сожалению, в жизни и так немало негативных моментов. Люди порой не замечают, как обижают друг друга в метро, на улицах, да в обыденной жизни – в быту. Потому стараюсь, чтобы таких жизненных ситуаций как можно меньше было на сцене. Считаю, приходя в театр, люди должны покидать зал с ощущением проникновения в прекрасное. Хотите, назовите это так: Гордеев пытается убедить их в том, что добро должно обязательно победить зло. Я не стану возражать…

Анатолий Журин,
Николай Тарасенко