Пенсионная реформа в России: нельзя просто скопировать чужую систему
Двадцать первого августа на площадке Госдумы РФ пройдут специальные слушания, посвященные изменениям пенсионной системы. «Учитывая важность этого законопроекта (об изменениях пенсионной системы), было бы правильно всесторонне обсудить его до начала осенней сессии», — заявил председатель Госдумы Вячеслав Володин.
Уже сейчас очевидно, что на этих слушаниях будет активно обсуждаться международный опыт в сфере пенсионного регулирования и организации пенсионной системы. Это логично, так как, с одной стороны, апелляция к международному опыту — необходимый шаг при оценке любых системных изменений, а с другой — общественное обсуждение этого самого международного опыта уже вовсю идет в социальных сетях. А значит, оно неизбежно должно найти свое отражение и на парламентской экспертной площадке. В качестве примеров пенсионных систем, которые участникам этих общественных обсуждений хотелось бы перенести на российскую почву, обычно вспоминают системы США, Великобритании, Норвегии или Китая.
Проблема в том, что предлагающие или не знают реальных параметров этих систем (то есть стоит ли им завидовать), или не до конца понимают, что пенсионная система в силу своей колоссальной инерции и зависимости от долгосрочных демографических тенденций — это не «сферический механизм в вакууме», а результат тех решений, побед и поражений, которые та или иная страна переживает на протяжении десятилетий.
Для того чтобы «сделать, как в США», мало этого захотеть. Для этого нужно «быть как США», то есть выиграть холодную войну, ограбить полмира и выстроить систему, при которой американской валютой пользуются при 60 процентах международных торговых операций, даже тех, в которых не участвуют американские компании. А еще желательно сделать так, чтобы честно (и не очень честно) заработанные деньги со всего мира стремились в американские офшоры в Неваде и Делавэре, и так далее.
Для того чтобы «сделать, как в Великобритании», тоже мало этого захотеть. Для этого нужно «быть как Великобритания». Для начала было бы неплохо пограбить полмира не на протяжении нескольких десятилетий, а на протяжении нескольких столетий. А еще нужно помнить, что в лондонских банках и финансовых компаниях «под управлением» находятся пять триллионов фунтов, и это не считая средств, которые «отмываются» в британской финансовой системе и на британском рынке недвижимости из Китая, России и стран ОПЕК.
Для того чтобы сделать пенсионную систему, как в Норвегии, тоже мало этого захотеть. Для начала нужно иметь население в 5,2 миллиона человек, то есть примерно в 27 раз меньше, чем в России, и при этом иметь добычу нефти в 1,6 миллиона баррелей нефти в день, то есть всего в 6,4 раза меньше, чем в России.
Китай в этом списке стоит особняком, и это вызвано прежде всего тем, что вокруг китайской пенсионной системы в российском инфополе был выстроен целый массив «пенсионной мифологии», которая массово распространяется по соцсетям с помощью фейков, в которые многим хочется верить. Тезисно эта мифология сводится к нескольким пунктам:
1. Вместо того чтобы повышать пенсионный возраст, в Китае его снижают, а о повышении даже речи не идет.
2. В Китае пенсии выше российских.
3. Китайская система справедливее российской, и ее нужно перенести в Россию.
Перед тем как перейти к анализу этих мифов, нужно напомнить о важнейшем различии между Россией и Китаем, которое очень сильно влияет на пенсионные системы наших стран. Дело в том, что в Китае (по данным за 2016 год) всего 16,7 процента граждан имеют возраст старше 60 лет.
В России же количество пенсионеров составляет примерно 44 миллиона человек, то есть примерно 31 процент от населения, что в два раза больше китайского уровня. Получается, что в России меньшему проценту работающих нужно делать выплаты, идущие на пенсии большему проценту пенсионеров. Легко заметить, что если бы в России была китайская демография, то никакой пенсионной проблемы вообще не существовало бы, но у нас далеко не китайская демография.
Более того, некоторые эксперты подчеркивают, что «на данный момент в России проживает 82,3 миллиона человек трудоспособного возраста, и из них 52,7 миллиона работают (официально)», а это делает соотношение работающих и получающих пенсию еще хуже, то есть «реальное» соотношение работающих к пенсионерам находится около уровня 1,19.
Кстати, в Китае пенсионная система «завязана» на провинции (аналог наших областей), и в Китае есть провинции с демографией, похожей на российскую. Например, в провинции Хэйлунцзян соотношение работающих и получающих пенсию в 2016 году составило 1,3 (то есть 1,3 работающего «содержит» одного пенсионера). Показательно то, что пенсионный фонд провинции оказался в фактическом дефолте, и для того чтобы продолжать делать выплаты пенсионерам, он был вынужден обратиться за финансовой помощью к властям в Пекине.
Проблема в том, что России, которая по реальной трудовой демографии даже чуть хуже, чем Хэйлунцзян, некуда обращаться за финансовыми вливаниями.
Отдельно стоит остановиться на мифе о размерах китайских пенсий. Обычно цифры, которые приводятся в сетевых баталиях, или взяты с потолка, или относятся к той части китайских пенсионеров, которая получает пенсию за работу в государственных структурах или на крупных предприятиях и при этом еще имеет прописку не просто городскую, а в сравнительно богатом городе. Судить о китайской пенсионной системе по пенсионерам Пекина так же недальновидно, как судить о российской пенсионной системе по пенсионерам Московской области. Еще следует учитывать, что Россия — гораздо более урбанизированная страна, чем Китай, а в Китае на селе, по оценке Блумберг, проживает около 60 процентов от общего числа пенсионеров, у которых, кстати, до 2009 года вообще не было никакого пенсионного обеспечения.
Исследователь из Наньчанского университета Хоюнь Чжу (Huoyun Zhu) в работе «Пенсии и социальная инклюзивность в стареющем Китае» (Pensions and social inclusion in an ageing China. Ageing & Society. ISSN 0144-686X, 2017 Cambridge University Press) указывает на следующую статистику, собранную Китайским народным университетом: средняя пенсия — 1080 юаней (примерно десять тысяч 16 рублей), средняя пенсия на селе — 265 юаней (примерно 2457 рублей), средняя пенсия городского «бюджетника» с городской пропиской (так называемая пенсия GIP) — 2896 юаней (примерно 26 858 рублей). Даже если предположить, что с момента появления этой публикации пенсии были подвергнуты серьезной индексации, вряд ли среднекитайская пенсия сейчас радикально отличается от средней российской — 13 304 рубля.
Тут стоит вернуться к вопросу о социальной справедливости: сравнительно высокая средняя пенсия и очень впечатляющие пенсии для партийцев, рабочих крупных городских предприятий и чиновников достигаются за счет того, что они получают примерно в 11 (!) раз больше, чем остальные пенсионеры. Перенос такой схемы в российскую реальность вряд ли кому-то покажется справедливым и правильным, так как в этом случае резкое повышение пенсий для жителей четырех-пяти российских мегаполисов будет «оплачено» обеднением и сокращением в разы пенсий для всех, кто вышел на пенсию в малых и средних городах, а также в деревнях и селах. Китайские чиновники знают об этой проблеме и работают над нее решением, но до выравнивания (хотя бы сравнимого с российским) еще довольно далеко. Комментируя результаты Всекитайского собрания народных представителей в 2018 году, эксперт Шанхайской академии социальных наук Чжоу Хайван (Zhou Haiwang) подчеркнул, что «в некоторых сельских поселениях пенсионеры получают меньше 100 юаней (примерно 927 рублей) в месяц, и этого недостаточно для того, чтобы поддержать базовый уровень жизни».
Итого: китайская пенсионная система функционирует в гораздо более комфортных демографических условиях, чем российская. При этом сравнимый с российским уровень средней пенсии в Китае обеспечивается во многом за счет мизерного уровня «сельских» пенсий, которые как раз и получает большинство пенсионеров. Более того, несмотря на отличную (по сравнению с российской) демографическую ситуацию, ответственные чиновники китайского правительства, а также китайские СМИ активно готовят население к повышению пенсионного возраста, апеллируя к необходимости «бороться с последствиями старения общества», пополнять пенсионный фонд и эффективно распоряжаться «человеческими ресурсами».
Иван Данилов, автор блога Crimson Alter