Ничто не забыто: в Москве издали двухтомник о латвийских коллаборационистах
Когда проходишь тамбур с табличкой с вышеуказанным слоганом, то забываешь, что внешне «Некрасовка», как ее называют в читающем народе, совсем непафосна — бывшее фабричное здание в старом рабочем районе у метро «Бауманская». Современные плазменные панно с информацией, компьютеры на каждом шагу, и много—много людей. Таких, что именуют сегодня хипстерами — а в конце XIX века значились интеллигентами—разночинцами.
«За этой дверью миллион книг»
Созданная после революции из национализированных книжных фондов, сегодня «Некрасовка» выполняет громадную гуманитарную функцию — книги сегодня недешевы, а здесь можно взять на дом (на месяц, а с продлением — до трех) широкий спектр литературы, причем 40% запросов приходится на профессиональные книги по специальности. Помните конец 80—х, когда все стояли в очереди за толстыми журналами с актуальной беллетристикой? Сегодня «Некрасовка» предлагает полторы сотни журналов, которые можно читать дома, ну а если лень таскать тяжести, то к услугам завсегдатаев — электронные базы данных оцифрованных книг и периодики. Ежедневный лимит пользования библиотечным компом, впрочем, только час — чтобы всем хватало.
Ведущий «Льда и пламени истории» — клуба «Некрасовки», кандидат исторических наук Сергей Юрьевич Кондратенко, рекомендует нас отделу редких книг. Дамы—библиотекарши, надев перчатки, извлекают из картонных коробов Библию Лютера 1610 века, книгу о Петре Великом конца XVIII века, коллекцию экслибрисов русских генералов царствований Екатерины, Павла и Александра... А в соседнем зале дети выбирают яркие книжки под плакатом «Динозавры не читали, потому они вымерли!». Мы же направляемся в зал, где постепенно собирается публика, интересующаяся военной историей нашего региона...
Долгая Вторая мировая
Балтийское море стало театром военных действий с первых дней Второй мировой войны, напомнил руководитель исследовательских проектов фонда «Историческая Память» В. В. Симиндей. Сражения в Польше, блокада Балтики оказали серьезное воздействие на политику и экономику трех государств Прибалтики. «Имущие слои в большей степени полагались на сближение с Германией. Были надежды на то, что Гитлер пойдет на протекторат, сохранив независимость. Неимущее же население обращало свои взоры на СССР». «Определенные хитрости» советской дипломатии привели к приведению в Прибалтику «ограниченного контингента» РККА на военных базах.
В свою очередь, отметил Владимир Владимирович, боевые действия в Курляндском котле (Курземской крепости) продолжались до самого конца Второй мировой в Европе — 9 мая и даже после него. «Здесь окончание войны носит условный характер. Были определенные опасения воздаяния за репрессивную политику при немецкой оккупации и надежду на восстановление англо—американскими силами статус—кво до 1940 года, когда произошли советизация и инкорпорация в СССР».
Штамп о «едином советском народе»
Доктор исторических наук Борис Николаевич Ковалев (Санкт—Петербургский государственный университет) начал с рассказа о том, что в книге «Шпионы и диверсанты» на него тяжелое впечатление оказали главы о молодых людях из Латгалии, в конце 1930—х бежавших в «Первое в мире государство рабочих и крестьян». Они были расстреляны как лазутчики, но все равно большая часть населения Восточной Латвии относилась к краснозвездной армии с придыханием.
Но не одни батраки—староверы витали в иллюзиях:
— Общаясь в Риге с латышским историком Каспаром Зеллисом, я спросил его: как же храбрые ваши офицеры, готовы были они сбросить Красную армию в море, ваши храбрые журналисты, не писали они против СССР в газетах? Нет, сказал Каспарс, — тогда считалось, что мы самые умные: пробежим между каплями большого дождя, и потом наша травка опять поднимется...
Б. Ковалев работает в режиме «живой истории» на Северо—Западе России и порой приходит к парадоксальным выводам. Девочка из Новгорода носила красивый сарафанчик — желто—зелено—красный, по цвету литовского флага. «Нашли родители в блиндаже. Но как он попал в немецкие укрепления?» А «замечательная» поделка из купола Софийского собора 1050 года постройки, фигурировавшая на процессе 1947 года, атрибутированная литовскими надписями. Оказывается, это то самое полицейское подразделение, бывшее на берегах Волхова в 1942–43 годах...
По мнению Б. Ковалева, два послевоенных десятилетия в историографии действовал штамп о «единой общности — советском народе», ставшем против гитлеровской Германии.
— Наиболее кровавые злодеяния на Северо—Западе России, о чем начались робкие разговоры только с 60—х годов для внутреннего пользования, совершались латышскими охранными подразделениями, — отметил Ковалев.
Возможность нанесения «удара в спину» со стороны вновь приобретенной Прибалтики распространялась среди простого населения Ленобласти еще в 1940 году. В партийных архивах отложились записанные корявым почерком сообщения о настроениях с мест: мол, живем плохо, а теперь станем жить еще хуже, потому что прибалтов нужно будет кормить и задабривать... Но они — неблагодарные!
Вернувшись к многократно мифологизированной теме советских репрессий, господин Ковалев привел пример советских национальных районов в Ленинградской области. «Председатель колхоза — кто его злейший враг? Латышский кулак, убивающий латышского коммуниста. И приезжает из Ленинграда расследовать преступление чекист — угадайте, кто по национальности...»
Два тома
Доктор исторических наук Александр Витальевич Репников (Российский государственный архив социально—политической истории) прокомментировал:
— Понятно, почему тема коллаборационизма задвигалась. Но во времена перестройки эта мина замедленного действия рванула...
Доктор исторически наук А. В. Репников недавно выпустил уникальный двухтомник «От национализма к коллаборационизму: Прибалтика в годы Второй мировой войны». И до этого было немало выпусков документов, но многие публикации не носили корректного научного характера. «Нам пришлось сводить огромное количество биографических сведений. Каждая фамилия дублируется на оригинальном языке. Ни в одной из подобных книг этого не было».
— Нашей задачей было в первую очередь показать коллаборационизм. Ездили, довыявляли, смотрели огромное количество документов. Тема на этом сборнике не закончится! — рассказал Репников.
Миней Картофелев, коренной русский житель Эстонии, был призван в эстонский пограничный полк, проводивший карательные операции в прилегающих районах Псковской и Ленинградской областей. Его свидетельства в двухтомнике открывают зверства нацистских прислужников, от которых леденеет кровь...
«Много предоставили коллеги из архива Службы внешней разведки», — многозначительно добавил Александр Витальевич. И добавил: «Тема не забыта, диссертации защищаются, дискуссии ведутся...»
Николай КАБАНОВ.
Фото автора.