http://www.youtube.com/watch?v=MXieeCAmspI

А. Плющев― Здравствуйте. И сегодня в программе «Особое мнение» журналист и писатель Виктор Шендерович. Виктор Анатольевич, добрый вечер.

В. Шендерович― Добрый вечер.

А. Плющев― С вашего позволения начнем, я вас представил как в том числе и журналиста. О наших журналистских делах – можно сказать так. Потому что наша с вами коллега Елена Милашина написала, пожалуй, статью неделю уж точно очень громкую о том, как происходит, какая ситуация с коронавирусом в Чечне и как там люди это переживают. Она очень не понравилась Рамзану Кадырову, он даже гневно на нее отреагировал. И вот Роскомнадзор заблокировал эту статью, точнее потребовал ее удалить от «Новой газеты», что она и сделала. Иначе была бы заблокирована вся «Новая газета», весь ее сайт. Хотелось бы узнать ваше отношение к этой истории.

В. Шендерович― Это история типовая, в общем, даже не про журналистику. Это история про Россию. Потому что журналистика, свобода журналистики, возможности журналиста и возможности администратора, недовольного тем, что написал журналист, СМИ – вот соотношение сил – это абсолютно лакмусовая бумажка. Это показатель, собственно говоря, общества. И разумеется, в нашем случае мы на пути к Китаю совершенно очевидно. Как, собственно, в теме, о которой писала Милашина, потому что как заваривали двери в Ухане, как Китай боролся с коронавирусом. Вот это заколачивание дворов, вот это такой, мы на пути, ну Чечня уже давно туда. Но и отношение с журналистами, которые пишут. Мы тоже на пути к Китаю. Там просто пропадают люди, которые пишут. В Чечне тоже пропадают. Это прямая связь. Мы живем в полицейском государстве. Ничего нового я сейчас не сказал. И Чечня в этом смысле в авангарде нашего движения в сторону уже окончательно полицейского государства. Феодального в самом густопсово азиатском смысле. А то, что Кадыров выше закона и сильнее Кремля – это давно известная вещь. Тоже ничего нового я не скажу.

А. Плющев― С другой стороны, есть чрезвычайная ситуация, хотя она таковой не называется. Но мы все понимаем, что есть ситуация. Информация из Чечни добыть ее крайне трудно. Даже Елене Милашиной, которая в этом смысле абсолютно непререкаемый авторитет.

В. Шендерович― Она уникальное имя в этом смысле.

В.Шендерович: Мы на пути к Китаю. Там просто пропадают люди, которые пишут. В Чечне тоже пропадают

А. Плющев― И мы понимаем, что масса всяких, вот сейчас модное слово «фейк», но мне не очень нравится с вашего позволения. Люди в панике, много сумасшедших, кто-то то сказал, кто-то се. Возможно какие-то преувеличения. И может быть на этом фоне не надо как-то особенно когда действительно трудно добыть информацию, не надо что называется, как это - нагнетать, как говорят.

В. Шендерович― То есть вы сейчас умело пытаетесь выступить адвокатом дьявола. Нормальная игра.

А. Плющев― А чего делать.

В. Шендерович― Чего делать. Работа такая. Да. Ничего личного. Но поскольку мы понимаем, о чем речь. В этом случае нужна абсолютная открытость информации, нужно, чтобы в Чечню могла приехать не Милашина тайком, а сотни журналистов. Посмотреть, опросить не 5 человек и не 10, а 100 и 200. И узнать более подробно истинное положение дел. Вот и всё. Вот что было бы в этом случае в свободной стране. Журналист может ошибиться, да, цена ошибки в любом случае меньше, чем цена ошибки главы государства или региона. И мы можем сравнить ущерб, который нанесла, допустим, говорю я, какая-то неточность Милашиной с ущербом, который в эти дни наносит администратор. Можно сравнить ущербы. Да нет, можно, конечно, попытаться встать на сторону дьявола. Но не стоит этого делать. Лучше констатировать: мы живем в полицейском государстве, Чечня во главе строительства полицейского, ориентир. Путин, наверное, хотел бы править так, как правит Кадыров. По некоторым техническим, географическим, скажем так, условиям еще не совсем получается. Но мы по дороге туда. А дальше вот Ухань, Синьцзян, цифровизация, цифровой концлагерь. И заколачивание больных вот такой китайский способ борьбы с коронавирусом. Заколачивание просто всех больных, чтобы они там умерли и не заразили окружающих.

А. Плющев― Насчет цифрового концлагеря еще поговорим. Мне кажется, в этом смысле в Чечне там и цифрового не было.

В. Шендерович― А там не надо, там обычный. Привычный концлагерь.

А. Плющев― Еще отдельный аспект то, что сказал Рамзан Кадыров и как самое главное, эту сегодняшняя новость прокомментировал эти слова Дмитрий Песков, пресс-секретарь президента. У Кадырова было весьма объемное эмоциональное даже в двух частях выступление. Я думаю, все примерно знают или догадываются, что он сказал. А вот что сказал сегодня Дмитрий Песков. Многие восприняли выступление Рамзана Кадырова как угрозу Елене Милашиной. Это важно. И вот что сказал Дмитрий Песков: «Мы ознакомились с выступлением Кадырова, оно действительно весьма эмоционально. Но, с другой стороны, сейчас и ситуация весьма эмоциональная, сейчас все находятся в весьма неспокойном эмоциональном состоянии, но это абсолютно никак не сказывается на сути сказанного. Ничего запрещенного или противозаконного в этом нет».

В. Шендерович― Саша, мы топчемся на одном месте. Песков не может ничего другого сказать. Кадыров сильнее Пескова. Кадыров может убивать на улицах Москвы. Он это делал и до Немцова. С Ямадаевым. Он может расстреливать людей на улицах Москвы. Угроза убийством, в его случае вообще угроза – это вещь, это начало ассортимента. Это у другого чиновника был бы какой-то край немыслимый. В случае с Кадыровым это обычная вещь. Извиняться перед Кадыровым стало мемом у нас очень давно. Про Пескова нечего и говорить. Он ничего другого сказать не может. Хочу только заметить, что блогер Синица за гипотетическое, блогер, блогер! – у которого в руках нет ни вооруженных формирований, ни администрации, ни административных возможностей. Предположил возможность насилия в случае какого-то развития ситуации. Он получил 5 лет за твит. А когда человек с репутацией Кадырова, биографией Кадырова, а он убивал и сам об этом говорил, когда человек с такими возможностями прямо угрожает журналистке. Журналистке! Немыслимая вещь вообще. То есть представить себе губернатора какого-нибудь американского, который выступил с угрозами журналистов – страшно представить себе.

А. Плющев― Я себе представляю губернатора такого. Фамилия Турчак.

В. Шендерович― Нет, я про американского говорю. Турчак особенно не угрожал, как я понимаю. Турчак перешел к делу.

А. Плющев― Это было после угроз Олегу Кашину.

В. Шендерович― Да, второе, серебряная медаль. Я сейчас говорю про губернаторов в демократических странах. Любого чиновника, страшно представить себе, что с ним было бы. Он не был бы чиновником через сутки после этого. Это все указатель на ту точку исторического развития, тяжело азиатскую, густопсово азиатскую. Нашего политического развития, в которой мы находимся. И здесь ничего нового произойти не может. С февраля 15-го года никаких других оценок просто быть не может. Это все ниже планки, которая была установлена 27 февраля 2015 года, в день убийства Немцова.

А. Плющев― Да, не будем топтаться на месте, как вы говорите. Вы впервые, по-моему, у нас не в студии, а по удаленному…

В. Шендерович― По удаленке.

А. Плющев― Это потому что вы пропуск не оформили?

В. Шендерович― И пропуск не оформил. И какое-то время назад просто решил посидеть дома и выходить только когда действительно это необходимо. Пропуск не оформил. Честно говоря, это вторая тема, но это сегодня первая тема в Москве. Мой фейсбук заполнен, это только мой фейсбук, то есть наугад выборка. Две пленки, как сегодня с выкручиванием рук, с физическим насилием менты заталкивают людей в машины, задерживают. В продолжение прошлой темы. Полицейское государство. Никакого отношения к борьбе с коронавирусом это не имеет. Вообще они после вчерашнего часа пик, устроенного им на входе в метро с утра пораньше, они должны зашить себе рот про борьбу с коронавирусом. Пока не будут наказаны, крупно оштрафованы, сняты с должностей те люди, которые в этом прямо виновны. Пока не будут принесены извинения обществу за то, пока не будет оценен ущерб в рублях и жизнях. А это довольно нетрудно сделать. Причиненный вчера. Они должны зашить себе рот про борьбу с коронавирусом. Нет никакой борьбы с коронавирусом. Вот у меня последний пост, у кого есть мой фейсбук, я сделал перепост.

А. Плющев― А давайте сделаем так. Все сейчас пойдут посмотреть на фейсбук, а мы прервемся ненадолго.

РЕКЛАМА

А. Плющев― Надеюсь вам удалось посмотреть фейсбук.

В. Шендерович― Это очень легко представить. В присутствии жены и маленького ребенка выкручивают руки у собственного дома. Берут человека, который оказался без цифрового пропуска. Без кода. У собственного дома. На социальной дистанции. Вокруг никого. Пустая улица. Приехали менты, навалились на него, выкручивают руки. Запихивают в машину. Может эти менты с коронавирусом. Это уже второй вопрос. Это не имеет никакого отношения. Даже к их поганому закону сомнительному это не имеет никакого отношения. Они не имеют этого права. Но после лета прошлого московского говорить о законе применительно к нашим ментам не приходится. Полицейское государство. Они любой повод продемонстрировать, это просто демонстрация, кто в доме хозяин. Вот я режиссер по специальности, есть у Станиславского такая прекрасная вещь. Действенный анализ роли. Не что человек говорит, а что он делает. Персонаж. Это то, чем Станиславский продвинул театральное искусство. Не что они говорят, а что они делают. Они борются с коронавирусом? Да ну, что вы. Они сами своими рылами суются к нему. Если они больны, кто-нибудь из них инфицирован, то он инфицирован и так далее. Нет, они показывают, кто в доме хозяин. Менты показывают, что они могут любого взять. Они показывают свою власть. Дальше развилка. Это их инструктируют, чтобы они брали людей вот так жестко силово. Или они маются дурью. Если они маются дурью, то сегодня вечером мы узнаем, что вот эти менты, которые на пленках, что они наказаны, уволены и все остальные понимают, что так делать нельзя. Если сегодня вечером эти менты не наказаны и не уволены – это означает, что это политика. Что им говорят: давайте покажите вот этим, которые там ходят. Покажите им, кто в доме хозяин. Это все делается, конечно, все называется борьба с коронавирусом. Но мы помним, повторяю. Станиславский. Не что говорят, а что они делают. Возвращаясь, от коронавируса далеко не уходим, взаимоотношение полицейщины и общества. Этой корпорации, которая захватила власть и общество. Скажу неожиданную вещь. Все-таки какая-то обратная связь есть. Они отменили салют в честь взятие в середине прошлого века какого-то европейского города.

А. Плющев― Вены.

В.Шендерович: Кадыров сильнее Пескова. Кадыров может убивать на улицах Москвы

В. Шендерович― Это неважно. Просто в прошлом веке в середине какое-то другое государство взяло в Европе какой-то город. В честь этого они намеревались сделать салют. Они отменили вроде историю с бордюрами. Как я слышал.

А. Плющев― Тут с бордюрами интересно. Потом вернемся.

В. Шендерович― Да. Но я слышал, что отменили. Ну, огорчи меня тогда. Они сегодня не устраивали давку на входе в метро. Это означает, что какие-то сигналы до этого динозаврьего мозга, он очень далеко, мозг маленький, находится очень далеко, шея длинная. Сигнал идет медленно. Мозг малюсенький, тело большое. Но кажется, в этот мозг все-таки какие-то сигналы и доходят. Это обнадеживает. Они, по крайней мере, не настаивают на некоторых ошибках. Но на главных ошибках они продолжают настаивать. Нет амнистии, полмиллиона заключенных и сколько-то десятков, наверное, тысяч сидит в СИЗО. В условиях, очень далеких от социальной дистанции, от гигиены. Бунты связаны с этим. С чудовищным положением в СИЗО. Ответ типовой. Только отметелить, положить вниз лицом, поломать. Ничего другого. Кроме мордобития, по-прежнему, никаких чудес. И весенний призыв по-прежнему идет.

А. Плющев― Чуть-чуть еще побуду адвокатом дьявола. У нас, конечно, не принято так и, разумеется, мы не дождемся никакого увольнения никаких полицейских. Но у нас принята другая система сигналов. И вот если человека не упаковали на 5 лет, которого у собственного дома взяли, повесив на него все мыслимые и немыслимые преступления. Или как на блогера Синицу. То мы понимаем, что система на самом деле на него не зла. Это такой эксцесс исполнителей. И поэтому наказание этому человеку, который все-таки попался, будет небольшим. Мы помним ситуацию с Иисусом, который отделался штрафом в тысячу рублей. И вот человек, о котором вы говорили, у дома на глазах у жены и детей повязанный вроде бы ему тоже штраф 500 рублей выдали. То есть нам дают понять, что на самом деле система не жестит. Это просто эксцесс исполнителя.

В. Шендерович― Смотри. Саша, как замечательно ты проговорился или сыронизировал, даже не знаю. Система на него не зла. То есть барин мог запороть насмерть на конюшне. Просто так. потому что ему так захотелось. А смотри-ка, лупанул разок и гуляй. Да. Какой хороший барин. Братцы мои, либо мы будем продолжать отсчитывать от абсолютного зла и радоваться, что нет абсолютного зла и снова восклицать радостно, что нет, это не 37-й год. Но это напоминает песню Масяни знаменитую: это не пипец - поживем еще малец. Это всё. Песню Масяни мы будем исполнять. И радоваться. Либо мы все-таки попробуем взять минимальные европейские нормы. Ребята, полицейское насилие. Я настаиваю на нормах. Мы их не можем восстановить с тобой тут по радио. Но восстановление норм начинается с того, что мы почувствуем потребность в них. У меня когда-то была фраза лет 20 назад, 30, в 1990 году: эволюция началась с того, что обезьяна почувствовала себя человеком. Надо почувствовать себя людьми. Нам надо начать с них требовать. Когда количество требующих зашкалит на шестизначной цифре, они начнут меняться. Кстати, об этом. По поводу амнистии. Дмитрий Гудков, Гудков младший и правозащитники по поводу амнистии. Нужно этим заниматься. Оно само не случится. На сайте Свободувсем.ру, как пишется, так и слышится, можно скопировать и подписать петицию за освобождение заключенных, сидящих по ненасильственным статьям. Напомню, что к юбилеям победы, праздникам регулярно случались эти амнистии. Регулярно. Это норма даже вполне людоедского и чудовищного советского государства. Это норма и нового российского государства. Ничего страшного. И никакой слабины тут, дорогой товарищ, как вас там, я забыл. На 30-м году вашей власти. Никакого ущерба вашей репутации не произойдет. Освободите. Из полумиллиона заключенных тысяч 400 уж точно сидит по ненасильственным статьям. Это все люди, скорее всего, да, это прибавится работы у врачей. Потому что их успели всех, колониями, бараками заразить коронавирусом. Это тяжелая работа. Но может быть кто-то не умрет и вам зачтется на той сковородке. Давайте попробуем это сделать. А я сейчас обращаюсь просто к радиослушателям. Сайт Свободувсем – зайдите, скопируйте и этот текст куда-то. Надо их завалить этими… Чтобы им было легче отпустить заключенных, чем отвечать. И потом еще раз, они понимают массовое давление. Надо пользоваться теми даже формальными путями, которые еще существуют в государстве.

А. Плющев― Вы говорите массовое давление. А кто-то скажет: это обратная связь. Вот вчера, например, люди возмутились тем, что было возле метро, давка и так далее. И смотрите, как система отреагировала быстро.

В.Шендерович: Кроме мордобития, по-прежнему, никаких чудес. И весенний призыв по-прежнему идет

В. Шендерович― Я уже сказал.

А. Плющев― Исправляют ошибки.

В. Шендерович― Они не исправили, исправить ее нельзя. Они не настояли на продолжении ошибки. А исправить ее нельзя. По-моему, Сергей Шпилькин зовут математика, который считал когда-то выборы очень точно. Он подсчитал, по самым легким подсчетам миллион был вчера в метро. Даже если в 8 раз снизилась пропускная способность по случаю кризиса коронавирусного, миллион был. Значит, по статистике 5 тысяч человек заразились коронавирусом. Это значит, что по самой легкой статистике – 0.3% умирающих от зараженных, 15-20 человек умрет, Саша. Умрет. После вчерашних приключений московской полиции. После вчерашней демонстрации проверки. Это уже не вернуть. Я уж не говорю о десятках, которые будут бороться за жизнь. И ущербе. И пяти лишних днях карантина, как посчитал тот же Шпилькин. Это уже отдельный вопрос. Пока мы не приучимся хотя бы задавать те вопросы, хотя бы здесь на «Эхо Москвы» задавать те вопросы, которые в свободной стране задают в прайм-тайм на главных каналах и не слезают, не получив ответа. До тех пор ничего не сдвинется. То, что они не делают всех глупостей, не настаивают на всех глупостях, на которых могли бы настоять, ну, слава богу. Ну спасибо.

А. Плющев― Вы сказали о том, что бордюры не будут перекладывать. Я вас хочу обрадовать. Во-первых, Путин сейчас идет совещание или заседание с членами правительства онлайн, где Путин, во-первых, рекомендовал губернаторам не останавливать стройки. То, что Собянин сделал. Не останавливать работу на объектах. Учитывать специфику строительной отрасли. А, кроме того, если вы посмотрите Би-би-си или «Свободу», они пишут о том, что Москва закупит урны и отремонтирует скверы, несмотря на запрет Собянина. Так что все проекты выполняются.

В. Шендерович― Значит, тяга к воровству оказалась сильнее инстинкта самосохранения общественного даже. Когда привык, когда это твое, то конечно, когда ты привык, что казенное твое и вдруг запрещают брать - это шок. Это стресс. Зачем же наше начальство в такой стресс вгонять. Печально. Но повторяю, давайте все-таки вернемся, еще раз попробуем про здравый смысл. Проверка автомобилей, штрафы одиноких пешеходов и велосипедистов. Вот есть город Нью-Йорк. Не сильно меньше Москвы. Скромно скажу. Мягко скажем. Который живет без этого ужаса. Можно гулять и Центральный парк открыт. Люди соблюдают дистанцию. Да, в магазинах, разумеется, социальная дистанция.

А. Плющев― Не знаю, хорошее ли сравнение. В Нью-Йорке сильно больше заболевших и умерших. 21 тысяча…

В. Шендерович― Сравнение очень корректное. Потому что где имение, где наводнение.

А. Плющев― Прошу прощения, 10900 в Нью-Йорке.

В. Шендерович― Это потому что тамошний мэр прошляпил на две недели начало эпидемии. И отказывался принимать кардинальные меры. А не потому что сейчас люди, соблюдая дистанцию, гуляют в парке или выходят в магазины. Нет полицейщины в Нью-Йорке. Надо понимать, что можно без этого. Еще раз, задача, если задача положить нас вниз лицом, давно не делали, с лета. Мы могли подзабыть. Нет, мы не подзабыли. Я обращаюсь к главе полиции Москвы. Нет, мы помним, мы верим в ваши силы. Вы можете мне поломать руку, положить вниз лицом. Запереть. Ваш офицер может считать до трех. Требуя, чтобы я куда-то побежал. Не забыли. Не надо нам напоминать.

А. Плющев― «Особое мнение» Виктора Шендеровича продолжится после новостей и рекламы.

НОВОСТИ

А. Плющев― И мы чуть-чуть еще про взаимоотношения, условно говоря, власти и общества в разрезе коронавируса и пропусков. А люди разве виноваты, вы говорите, что мы должны как-то себя поставить, согласен. Но с другой стороны я процитирую начальника Главного контрольного управления правительства Москвы Евгения Данчикова. Он в телеэфире сказал: «Все равно наши граждане ходят на улицу, на прогулки, на детские площадки. Гуляют в парках и жарят шашлыки. Надеюсь, что погода сегодняшняя и вчерашняя, которая не располагает к прогулкам, несколько поможет, позволить гражданам остаться дома». То есть разве граждане не виноваты. Мы разве не видим людей, которых хочется каким-нибудь неприличным словом назвать.

В.Шендерович: Тяга к воровству оказалась сильнее инстинкта самосохранения общественного даже

В. Шендерович― Во-первых, граждан на шашлыки отправил господин Путин. Устроил каникулы. Это стоило еще какого-то количества тысяч заболевших, безусловно. Эти две недели профуканные властью. Дальше. Братцы, у меня нет для вас другого народа. Я перефразирую. Этот народ воспитан. Есть французы, американцы. Которые жители свободных стран. Они находятся со своей властью в отношениях. Я уже об этом говорил, две программы этому было посвящено. И им можно сказать: ребята, я ваша власть законно избранная. Вы меня выбрали, давайте вы будете меня слушаться. Если вам не понравится, вы меня переизберете. Мы говорим: ага, логично, давай, говори. Не понравится – переизберем. Ворчим, но если признаем правоту, то разговор. И мы видим, что ответственное отношение граждан возможно. В случае ответственного отношения власти. Это связанные вещи. Но когда я имею дело с наместником, с гауляйтером, когда наверху какое-то начальство, которое мне чего-то велело. А только страх не держит, не может держать только страх. Не держится ничего на этом страхе. Поэтому… ну их на фиг, мало ли чего мне хан Батый прислал какого-то на лошади. Он мне не велел. А я втихую погуляю. Это апелляция к заднице поротой. А не к разуму. Ребята, вы к заднице поротой 20 лет обращаетесь. Либо подкупаете, либо поротая задница. А тут вы даже не подкупаете. Просто сиди за свои деньги дома, слушайте Василия Уткина. Монолог по этому поводу. Сиди за свои деньги дома. Ты сиди дома и голодай. А мы просто тебе копейки не дадим. Или дадим копейку. Это другое отношение. И вот эта поротая задница, эта возможность отправить на конюшню и выпороть аукается тем, что отношусь я к тебе как к ужасу. Не как к своему менеджеру наемному, который, видимо, разумные вещи говорит. А как к гауляйтеру. Я иду в партизаны тогда. Раз ты гауляйтер, я партизан. Как Смоктуновский с Жженовым диалог в «Берегись автомобиля»: ты догоняешь – я убегаю. Это логично. Еще раз, мы проехали, к сожалению, остановку нормальных отношений, их надо потом возвращать, отвоевывать назад. Нормальных отношений цивилизованных. То, что народ, да, сваливать на народ, ребята, вы заведите приличные отношения. Заведите европейскую власть, я обращаюсь к гражданам: давайте заведем европейскую власть и будем по этим правилам разговаривать. Я сейчас пытаюсь разговаривать по этим правилам. Я говорю: вы себя называете менеджерами, вы боретесь с коронавирусом. Тогда, пожалуйста, не надо хватать людей на улицах, которые гуляют в масках, соблюдая социальную дистанцию. Не надо полицейщины. Не надо этих ужасов. Вы нам объяснили, есть другие методы диалога. Как мне кажется.

А. Плющев― Я еще одно наблюдение маленькое. Оно, может быть, несколько смазанное. Но мне почему-то кажется, я вижу перед собой Виктора Шендеровича, который сидит дома. Я уверен, большую часть он сидит дома и более того, на шашлыки не пойдет. А вот на шашлыки есть у меня впечатление, подозрение, у меня нет никакой социологии на этот счет. Но есть смутное ощущение, что на шашлыки как раз электорат Путина, Собянина и ходит. Разъясните мне, пожалуйста, противоречие. Что люди, которые против Собянина, слушаются его и сидят дома. А те, которые за – идут на шашлыки.

В. Шендерович― Саша, я полагаю, что умные люди сидят дома, а глупые едут на шашлыки. Как это коррелируется с голосованием за Путина – ну, не я это сказал. Умные люди вне зависимости от того, что сказал Собянин и Путин понимают, раньше других увидели эту опасность. И до этого решения, до первого собянинского крика, две недели в эфире «Эхо Москвы» я кричал: ребята, ау, смерть идет за нами, в спину дышит. Десять дней. Я это делаю не потому, что мне Собянин велел. А потому что мне мозги велели. А если кому мозги, ну слушайте, у нас за фейками коронавирусными следит теперь человек, который какое-то время назад утверждал, что русского человека коронавирус не берет. Его назначили главным. Это кадровая политика такая. Чего вы хотите от населения, Саша. Если это начальник. А чего же мы на население киваем. Если у нас лжет о коронавирусе Песков, когда говорил, что не контактировал с Лещенко Путин. А он контактировал. Есть фотография. Как насчет фейк ньюс. У меня, кстати, по поводу фейк ньюс совершенно другая тема есть. Про памятник маршалу Коневу. Неделю мы уже слышим про снос памятника маршалу Коневу. По всем федеральным каналам, всем «Комсомольским правдам». Чехи неблагодарные, свиньи, сносят. Сносят памятник маршалу, который их освободил.

А. Плющев― А что, это не так?

В.Шендерович: Умные люди вне зависимости от того, что сказал Собянин и Путин раньше увидели опасность

В. Шендерович― Это не так. Он не снесен. Он перенесен в музей. На его месте будет памятник освободителям Праги. Потому что Конев был не один, и он не символизирует для пражан освобождение Праги. А символизирует он для пражан 68-й год в частности. Потому что он возглавлял разведывательную миссию перед вторжением августа 1968 года. Для пражан памятник Коневу не в центре, но в Праге - это оскорбление. Это пощечина. Памятник маршалу Коневу. Потому что он был одним из организаторов интервенции 68-го года. Это простая вещь. Но даже при этом памятник не снесен. Они помнят о его заслугах как освободителя Праги. И переносят его в музей. Я хочу, во-первых, зафиксировать именно это. Вполне рациональную, вполне логичную позицию чешских властей. Второе. Я хочу спросить по поводу фейк ньюс. Не хочет ли кто-нибудь убиться об стену на Первом канале, Втором канале, «Комсомольской правде» по поводу сноса памятника Коневу. То, что слова не было о том. Снос. О переносе. Ребята, мы сечем сами себя. Вторжения в Прагу не будет больше. Ни в ближайшем, ни в дальнем историческом будущем. Не будет. Чехи на свободе распоряжаются своей судьбой и у них все в порядке с исторической памятью. И дай нам бог содержать могилы погибших на нашей земле, я уж не говорю о чехах, которые погибли. О белочехах и других. Своих хотя бы. С той же бережностью и с той святость, с которой чехи, поляки и другие наши враги ухаживают за могилами наших солдат, погибших при освобождении этих стран. Дай нам Бог подтянуться к этой норме. Но повторяю, мы сечем сами себя. Мы сами себя выбрасываем в изоляцию. На отшиб. Туда, где живут обиженные и те, которые сами себя запугали, изолгались. И там живут на обочине. Мы сами себя на эту обочину выталкиваем. Чехи переживут все реакции Пескова, «Комсомольской правды». Им это по фигу. Они на свободе распоряжаются своей судьбой и дай нам Бог когда-нибудь пойти за ними. Мелкими шажками.

А. Плющев― Раз историческую тему затронули, тут еще и перенос дня победы актуален уже наверное недели 3-4.

В. Шендерович― Я хотел спросить, воспользоваться случаем. Потому что выяснилось, что Путина попросили ветераны о переносе.

А. Плющев― Организации.

В. Шендерович― Дело в том, что людей 27-го года рождения и старше в нашей стране уже осталось не так много. Все-таки это худо-бедно 93-94 года должно быть человеку. И их не так много. Можно узнать поименно список, кто попросил-то? Мы имеем право знать этих людей поименно. Кто именно попросил.

А. Плющев― А вы хотите их поблагодарить?

В. Шендерович― Я хочу убедиться, что это ложь. Саша. И я знаю, что это ложь. Потому что Путин просто не берет на себя ответственность. Путину нужно, чтобы его попросили. Путин вот эти экивоки, вот эта китайская грамота номенклатурная. Это все ложь, разумеется. Все решения важные, а это чрезвычайно важное решение принимает именно он. Перенос парада неизбежен, потому что на пик пандемии и, по крайней мере, не на пик, но когда еще далеко будет до победы над пандемией, приходится 9 мая. Ни о каком параде речи идти не может. Просто инстинкт самосохранения. Спасибо, повторяю, что они не делают всех глупостей, которые могут. Парад надо было перенести. Без парада он никак. Парад и мордобой же – сказано у Саши Черного. Единственные новости: парад и мордобой. Мордобой обеспечиваем ежедневно. А парад тоже нужен. Но число 3 сентября – это пошлость немыслимая. Преступная. Об этом и Венедиктов говорил. Это день памяти Беслана.

В.Шендерович: Мы сечем сами себя. Мы сами себя выбрасываем в изоляцию. На отшиб. Туда, где живут обиженные

А. Плющев― Да, перенос окончания мировой войны. День памяти Беслана.

В. Шендерович― Ребята, война кончилась 2 сентября. Я это твердо помню лет 40. Мы в принципе не хотим садиться в этом поле рядом с американцами, англичанами. Советский генерал подписывал на авианосце «Миссури», кажется, называлось, где подписывалась капитуляция японская. Там был представитель Советского Союза. Это была общая победа. Мы не хотим до такой степени быть рядом с американцами. Опять-таки, ребята, мы наказываем своим идиотизмом, тупостью сами себя.

А. Плющев― Это Виктор Шендерович. Благодарю за участие в программе «Особое мнение». Я думаю, что ему будет интересно в 19 часов поглядеть еще одно «Особое мнение». С Павлом Гусевым, главным редактором газеты «МК». В 21 час – «Грани недели» с Владимиром Кара-Мурзой младшим. Тема: Трамп или Байден - кто лучше для Кремля и для России. Андрей Козырев, министр иностранных дел РФ в 1990-1996. Андрей Пионтковский, политолог, старший эксперт Гудзоновского института из Вашингтона, а в 22 часа – «Дилетантские чтения» с Николаем Сванидзе, которые проходили в Уфе 18 января 20020 года. И тема будет: последние годы Ленина. Как все пересекается. Спасибо большое Виктору Шендеровичу. Это была программа «Особое мнение».