Назад в 90-е
Стоимость одного месяца «режима самоизоляции» граждан, который на самом деле остановил жизнь в стране, выльется в беспрецедентные потери ВВП страны и длительную политическую турбулентность.
Мы все еще живем в мире полном невежества. Или если это звучит грубо, то правильнее будет сказать, «экспертного эгоизма». Подавляющее большинство экономистов, например, в своих оценках, прогнозах, экспертной аналитике рассматривают любые вводные: данные, цифры, статистику, состояние фондовых рынков и т.д. Но никогда почти не соизмеряют экономическую теорию с практикой социальной культуры, данные, о состоянии которой собирает демография, социология, культурология. Поэтому так много экономистов, которые могут рассказать, как построить в условном Тамбове Сингапур, но все это в полном отрыве от реальности.
ГУМАНИЗМ ИЛИ ГЛУПОСТЬ?
Сейчас во всей этой эпидемиологической истории мы наблюдаем нечто похожее. Врачи и ученые-эпидемиологи делают свое дело и дают свой экспертный анализ, пока не благополучный относительно дальнейшего развития эпидемии коронавируса. Их стратегии и тактики предполагают в той или иной мере жесткие планы предотвращения дальнейшего разгула угрозы. Но медицина не должна и не будет думать о социальной и экономической стороне вопроса. Хотя, кстати, полезно было бы разобраться в последствиях в сфере социального здоровья населения по итогам длительного фактического карантина.
Благополучие людей, это не только медицина, или финансовое благополучие. Это совокупность социальных и хозяйственных процессов. Так и неблагополучие, это совокупность процессов и обстоятельств, сложившихся в обществе. И изучать последствия тех или иных решений в области государственного администрирования чрезвычайных ситуаций должны были совместно медики, социологи, экономисты, психологи, демографы, включая отраслевиков и хозяйственников из регионов. А так как всего этого «консилиума» не было, то мы получили как раз что-то похожее на то, чтобы построить в Тамбове Сингапур любыми методами. Или как сейчас говорят экономисты: «чтобы вылечить мизинец на ноге, отключили сердце».
Система государственного управления в России в этих чрезвычайных условиях показала свою полную профнепригодность. Получается, страна два десятилетия растила не работоспособную и лишенную интеллекта систему, которая сейчас пребывает в полном коллапсе, и вместо комплекса мер экономического и социального стимулирования, может только ввести штрафы.
Это невероятно, но получилось, что фактически власть в стране принадлежит мэрии Москвы. Не власть в смысле распространения юрисдикции на всю территорию страны, а в смысле формирования интеллектуального и управленческого центра, практики, работы которого в условиях чрезвычайной ситуации заимствуются всей страной.
Но в экспертных кругах столичные власти не зря называют «торгашами», – таков реальный уровень запросов и деяний мэрии Москвы. Мы уже видели громкие, но полностью проваленные из-за отсутствия интеллекта и глубокой экспертизы проекты.
Чего стоит хотя бы уже фактически исчерпавшая себя реновация. Ее идея была проста как три копейки. «Торгаши» решили, что новые квартиры в Москве не покупают не потому что нет денег, а потому что новая недвижимость слишком далеко от центра города. Что проще, чем снести старые и построить новые дома у метро и в прочих более близких к центрам столичной жизни местам. Бизнес, аффилированный с московскими властями на полном серьезе думал, что у людей есть деньги, просто они их не хотят тратить, если новое жилье слишком далеко. Именно «думал», потому что в этой среде до сих пор не принята независимая и качественная экспертиза, потому что рулит экономическая целесообразность, не подкрепленная данными, статистикой, знаниями в целом.
Так и сейчас, Москва задала «охранительский» тренд всей стране, с эпидемией было решено бороться не качественной медициной, а карантином. Врачи говорят, это верно, но получается, что вместе с домом, который предлагалось очистить от скверны, сожгли всех живущих в нем.
КАТАСТРОФА МОСКВЫ
История с тотальной самоизоляцией Москвы, в которой не так страшна самоизоляция, как полная остановка экономической жизни 20-миллионной агломерации, еще одно доказательство тотального непонимания властями города сути и принципов жизни и функционирования этого хозяйственного и социального организма. Москва – точка собирания основного финансового ресурса страны и его последующего перераспределения в непроизводственном секторе. Или проще всего, в отраслях, не участвующих в производстве ВВП. Все это «пенка благополучия», которая исчезнет, как только приток значительных ресурсов в экономику города сократится. Это уже происходит на протяжении последних 5 лет. Москва уже по уровню жизни основного массива населения сблизилась с такими городами-миллионниками как Питер или Казань. Но стоимость жизни в столице существенно выше, чем даже в других миллионниках. Несколько более высокий уровень доходов с лихвой компенсируется избыточно высокой стоимостью ипотеки, существенно более высоких потребительских расходов – средний москвич сегодня, это не хипстер 10-летней давности с доходами, растущими в геометрической прогрессии. У него нет особых сбережений и еще у него работа чаще всего в сфере обслуживания, сервисе. Он дизайнер, журналист или риелтор. Сейчас остановка только торговых центров в Москве приведет к сокращению 10 млн рабочих мест в этой сфере. И все эти люди не могут «просто посидеть» дома целый месяц. Потому что пока в реальности им никто не дал ипотечных каникул, никто не приостановил платежи по картам и кредитам. А как быть тем, кто живет в съемных квартирах? Кто-то готов их держать бесплатно, в условиях, когда половина собственников в городе живут сдачей жилья в наем?
Это только часть проблемы. Бизнес заблокирован без средств для выплаты зарплаты, с замороженными контрактами, зависшими на счетах средствами. Все эти миллионы людей сконцентрировались в Москве по известным причинам, связанным с более высокими стандартами жизни. Но это все и так было своего рода пирамидой, столичное благополучие ушедшего десятилетия не было подкреплено мощным производительным потенциалом. Город экономически проседал все последние годы. Но сейчас будто чья-то злая воля решила реализовать невероятный социальный эксперимент – создать условия, при которых миллионы просто будут вынуждены покинуть город и уйти куда глаза глядят.
Каковы издержки, если мы даже не берем в расчет экономику? Демографы, социологи умеют подсчитывать социальные последствия подобных экспериментов. Это разваленные от бедности семьи; суициды, обострение хронических болезней; погибшие вследствие девиантного социального поведения, которое в свою очередь следствие затяжных кризисов и обрушения привычных форматов жизни. А далее это гопота, криминальные городские окраины, рэкет и 90-е годы прошлого века. И здесь нет никакого утрирования. Россия – больная страна. Она едва выбирается из ямы 90-х и нулевых. Ей нужны десятилетия стабильности, и хотя бы медленного, но поступательного роста для формирования новой культуры самодостаточной страны. Сейчас в Москве решили обнулить Москву. И показали регионам прекрасный пример как обрушить жизнь за неделю.
КОМУ-ТО ВСЕ ЭТО НАДО
Ошибается тот, кто думает, что чрезвычайная ситуация консолидирует нацию и тем более правящие элиты. В общественном сознании принятые меры выглядят избыточными. На фоне роста экономических проблем, будут социальные взрывы, которые станут устойчивой частью политического ландшафта страны. Но, еще интереснее то, что нет ни намека на консолидацию властных элит. Чрезвычайная ситуация стала причиной обострения межэлитных противоречий и борьбы за власть.
Очевидно, что мэр Москвы Сергей Собянин и его окружение решили оседлать процесс по китайскому примеру и на авторитарной волне добиться невероятного: остановить эпидемию в Москве. Какой ценой, об этом мы уже написали выше.
Даже если стереть налет конспирологии, то на поверхности простые вещи. Остановка экономики работает в первую очередь против руководства страны, и в первую очередь, против президента. Здесь есть много политических подтекстов, но есть важный социальный момент. Владимир Путин находится у власти более 20 лет, в первую очередь благодаря тому, что несмотря на череду кризисов, в целом сохранялся поступательный рост доходов населения. У всех. От воровавших чиновников, до бабушки в деревне, пенсия которой доросла до 20 тыс. рублей в месяц, и это для многих действительно большие деньги.
Этот рост доходов и был основой социального контракта между российским обществом и национальным лидером. Даже в 2014–2015 годах, когда казалось, что экономика под давлением санкций упадет, и доходы резко сократятся, удалось избежать резкого снижения уровня жизни. Доходы уже, в основном не росли, но и не сокращались в разы. Это создавало президенту постоянную и широкую социальную опору.
И сегодня российское общество не знает, как это «жить при Путине», но по материальным возможностям при этом жить будто при Ельцине. Остановка экономики, это попытка, без преувеличения, снять с дистанции главу государства. По неразумности ли, либо согласно хитрому плану, в сущности, не имеет значения. У Владимира Путина не будет шанса к 2024 году восстановить экономику настолько, чтобы вернуть социально-политическую стабильность в стране на уровень января 2020-го.
Любые иные расклады на этом фоне открывают массу возможностей для игрищ за спиной президента, при полном понимании, что масштабы упадка в стране не позволят ему быть как теперь пока еще ключевым модератором элитных процессов.
В этом смысле у властных элит возникает последовательно уникальный шанс устроить самую настоящую междоусобицу в борьбе за власть во второй половине этого десятилетия.
ФОТО: ЮРИЙ КОЧЕТКОВ/ EPA/ТАСС
И еще немного не совсем конспирологии. Политически, в условиях катастрофического падения цен на нефть и грядущего за этим неизбежного упадка, правительству выгодно ударить экономику о дно падения. Представим себе, если бы не было проблемы с эпидемией коронавируса, но при этом все так же печально обстояло бы с ценами на энергоносители. Последующее сокращение экономики с неизбежной остановкой нацпроектов, стали бы тяжелым испытанием для легитимности власти.
Так или иначе, начавшаяся пандемия решила эту сложную проблему. Падать теперь можно намного глубже и надолго задержаться в этой яме. «С нас какой спрос – все вопросы к вирусу».
МЫ ПАДАЕМ В ПОЛИТИЧЕСКУЮ ТУРБУЛЕНТНОСТЬ
Вместе с тем, нужно сказать, что обращение Владимира Путина 2 апреля, несмотря на отсутствие ярких сигналов и наоборот, давшее ощутимые полномочия регионалам, в целом, несколько отрезвило борющихся с коронавирусом путем уничтожения экономики. Обращение лидера страны запустило ряд новых трендов в понимании процессов, например, о неверности универсального подхода к разным регионам и территориям страны. Но пока, тем не менее, мы видим, как развиваются очень негативные процессы дезинтеграции во власти и в отношениях федерального центра и регионов.
Важно, что все увидели, это готовность регионов к политике, нарушающей Конституцию, репрессивной по отношению к гражданам и откровенно сепаратистской по отношению к стране в целом. С немыслимой ретивостью закрыли границы, зарезали живые хозяйственные связи Краснодарский и Пермский края, Самарская область, Татарстан и Чечня. Пропуска попытались ввести не только в Москве, но и в означенных регионах, в том числе на перевозку грузов. Это ограничило снабжение населения, в том числе, товарами первой необходимости. Впоследствии правительство страны обратило внимание на опасные сигналы хозяйственной децентрализации в стране.
Но еще более важно то, что всем почти, на разных уровнях, оказалось, абсолютно наплевать на Конституцию.
Мы услышали десятки, за все это время, начиная с марта, заявлений представителей политической, властной, региональной элит – от Госдумы до губернаторов, мэров не обращать внимания на Конституцию и действовать вне ее рамок. Мы получили очень плохой урок полного пренебрежения к праву и готовности элит «разгерметизировать» страну, в ожидании тех или иных политических бонусов.
Мы получили очень неприятный урок о готовности региональных элит к дефедерализации. И помимо этого мы увидели насколько интеллектуально ограничены региональные элиты, насколько высок запрос в этой среде на насилие и нарушение прав людей.
Требование «наплевать на Конституцию» и признание ее «неважности» и ненужности соблюдения в кризис направлено на снос идеи проведения референдума и поддержки президентских инициатив.
Элиты осознанно, таким образом, показали слишком откровенную «оппозицию» к конституционной реформе. Мы получили еще целый ряд опасных сигналов. Мы видим, что у нас нет ориентированных на развитие страны элит. У нас не возникла и не выросла, пусть и не безупречная, но рабочая управленческая система, для которой политическая преемственность всего лишь изменение ряда внешних декораций.
Любые испытания, это не испытание на прочность, а глубокий стресс для государства и нации, потому что объективно, разные группы элит заинтересованы в насколько возможно более глубоком падении, поскольку в такой мутной воде существенно проще поймать свою рыбку.
И так, в сухом остатке. Эпидемию коронавируса мы, конечно, переживем. Но один месяц карантина стоит 2–3% ВВП. Из эпидемии мы выйдем не только здоровыми, но и бедными. Серьезные риски неисполнения национальных проектов, экономического торможения, катастрофическое состояние малого и среднего бизнеса – это все то, с чем мы скоро столкнемся.
И при всем этом, недееспособное государственное управление, готово сорваться в политическую междоусобицу, предчувствуя борьбу за власть. Если любая из элитных групп, пусть она будет сфокусирована вокруг президента и правительства, будет предпринимать решительные шаги для выхода из только начинающегося тяжелого экономического кризиса, то другие группы будут ее «ломать», тормозить позитивные процессы, поскольку нормализация поставит крест на амбициях и надеждах массы групп влияния. И наоборот, любой стресс, что мы переживаем только что, будет утрироваться, доращиваться до уровня национальной катастрофы с той лишь целью, чтобы расширился инструментарий для управления конфликтами, возникающими вследствие развала нормальной жизни.
Все это крайне тревожно. В России опасные для страны и будущего группировки рядом с высшей властью. А у президента очень немного времени для того, чтобы изменить ситуацию.