5 известных книг, которые писались в годы эпидемий. Карантинная проза Грибоедова, Пушкина и Чехова
Грибоедов начал писать «Горе от ума», когда на Кавказе то и дело вспыхивали эпидемии малярии и чумы. Чехов устроил в родном Мелихово противохолерный медучасток, а между приемами пациентов работал над рассказами. Михаил Булгаков решал творческие задачи в годы Гражданской войны и бушующего тифа. Рассказываем о произведениях русской литературы, которые создавались в самых неподходящих для этого условиях.
«Горе от ума»
Георгий Савицкий. Александр Грибоедов читает стихи Нине Чавчавадзе (фрагмент). 1920. Частное собрание
В апреле 1818 года Александра Грибоедова назначили секретарем русской миссии в Персии. С тех пор он стал кочевать по Востоку — жил и работал в Тифлисе, Тегеране и Тебризе. А его спутниками стали эпидемии тифа, холеры, чумы, которые то и дело вспыхивали на фронтах Кавказской войны среди пленных и раненых. В 1819 году Грибоедов попал в карантин в крепости Ананури.
Вползываем в странноприимную хату, где действительно очень странно принимают. Холод, спрашиваем дров. Нет, а кругом лес. <…> Наконец, является маленький, глупенький доктор, с хлыстиком, вертится на одной ножке и объявляет, что мы в «политическом госпитале»… что нашу комнату иногда заливает вода по колена, что срок сиденья зависит от комиссара. Докторишка исчез, и я от угара проболел 24 часа. Явился комиссар, как смерть курносый.
Над своей самой известной комедией он начал работать в 1822 году в Тифлисе, Грибоедов тогда стал чиновником при дипломатической части генерала Алексея Ермолова. Вечерами продумывал характеры, написал первые два действия пьесы. Но в конце года вновь разбушевалась эпидемия, от которой умер верный слуга писателя Амлих.
Это было во время Рамазана, и после, с тех пор, налегла на меня необъяснимая мрачность. Алексей Петрович смеялся, другие тоже, и напрасно. Пожалей обо мне, добрый мой друг! помяни Амлиха, верного моего спутника в течение 15 лет. Его уже нет на свете. Потом Щербаков приехал из Персии и страдал на руках у меня; вышел я на несколько часов, вернулся, его уже в гроб клали. Кого еще скосит смерть из приятелей и знакомых? А весною, конечно, привлечется сюда cholera morbus, которую прошлого года зимний холод остановил на нашей границе.
В феврале 1823 года Грибоедов получил отпуск и уехал из Тифлиса в Москву. С июля по сентябрь в поместье друга Степана Бегичева в Тульской губернии он дописал первый вариант комедии «Горе уму». Законченный вид и название «Горе от ума» его сочинение приобрело в 1824 году.
Несмотря на запреты ставить пьесу в театрах Москвы и Петербурга, писатель увидел ее на сцене при жизни. В октябре 1827 года офицеры Кавказского корпуса показали спектакль «Горе от ума» в честь взятия Эриванской крепости.
За пять месяцев до трагической смерти в январе 1828 года Грибоедов тяжело переболел малярией — очередная эпидемия чуть не сорвала его женитьбу на Нине Чавчавадзе.
Вчера я думал, что в промежутке двух пароксизмов мне удастся жениться без припадка болезни. Но ошибся: в самое то время, как мне одеваться к венцу, меня бросило в такой жар, что хоть отказаться совсем, а когда венчали, то я едва на ногах стоял.
«Евгений Онегин»
Аркадий Пластов. Пушкин в Болдино (фрагмент). 1949. Частное собрание
Александр Пушкин трудился над своим романом в стихах более семи лет: начал в 1823 году в ссылке в Кишиневе, а закончил «собранье пестрых глав» во время эпидемии холеры.
31 августа 1830 года, получив долгожданное согласие Натальи Гончаровой стать его женой, Пушкин отправился в родовое имение Болдино. Там он должен был оформить права на владение деревней Кистенево — подарок отца к свадьбе: дело на недели три. Но в окрестностях появилась холера, и Пушкин остался с 3 сентября в Болдино на три месяца.
Около меня колера морбус. Знаешь ли, что это за зверь? того и гляди, что забежит он и в Болдино, да всех нас перекусает — того и гляди, что к дяде Василью отправлюсь (дядя поэта Василий Пушкин умер 20 августа 1830 года. — Прим. ред.), а ты и пиши мою биографию. <…> Ах, мой милый! что за прелесть здешняя деревня! вообрази: степь да степь; соседей ни души; езди верхом сколько душе угодно, пиши дома сколько вздумается, никто не помешает. Уж я тебе наготовлю всячины, и прозы и стихов. Прости ж, моя милая.
18 сентября Александр Пушкин дописал восьмую главу «Евгения Онегина», а 25 сентября закончил девятую. Наталья Гончарова редко и скупо отвечала на письма — подозревала, что поэт остался в имении из-за княгини Голицыной. На фоне отчаяния и безысходности Пушкин 19 октября сжег десятую главу «Онегина». До нас роман в стихах дошел в переработанном виде, как восьмиглавие.
В Болдине, все еще в Болдине! Узнав, что вы не уехали из Москвы, я нанял почтовых лошадей и отправился в путь. <…> Здесь не пропускают. <…> нечего делать — еду назад в Лукоянов; требую свидетельства, что еду не из зачумленного места. <…> Вот каким образом проездил я 400 верст, не двинувшись из своей берлоги. <…> Спасибо кн. Шаликову, который наконец известил меня, что холера затихает.
В Москву Пушкин вернулся только 5 декабря, зато с охапкой исписанных листов, вошедших в историю русской литературы как плоды первой Болдинской осени.
Насилу прорвался я и сквозь карантины — два раза выезжал из Болдина и возвращался. <…> Скажу тебе (за тайну), что я в Болдине писал, как давно уже не писал. Вот что я привез сюда: 2 последние главы «Онегина», 8-ю и 9-ю, совсем готовые в печать. Повесть, писанную октавами (стихов 400), которую выдадим Anonyme. Несколько драматических сцен, или маленьких трагедий, именно:
«Скупой рыцарь»
,
«Моцарт и Сальери»
,
«Пир во время чумы»
и «Дон Жуан». Сверх того, написал около 30 мелких стихотворений. Хорошо? Еще не всё (весьма секретное). Написал я прозою 5 повестей, от которых Баратынский ржет и бьется — и которые напечатаем также Anonyme. Под моим именем нельзя будет, ибо Булгарин заругает.
«Мертвые души»
Дмитрий Карпухин. Портрет Николая Гоголя (фрагмент). 2005. Частное собрание
«Начал писать Мертвых душ. Сюжет растянулся на предлинный роман и кажется будет сильно смешон», — черкнул Николай Гоголь в письме Пушкину 7 октября 1835 года. Работа над поэмой, как писатель обозначил жанр произведения, действительно затянулась — до первой публикации в мае 1842 года.
Гоголь занимался сочинением в основном за границей, где провел с перерывами около 12 лет. В июне 1836 года писатель доехал на пароходе до германского Любека. Оттуда через Гамбург, Ахен, Майнц, Франкфурт и Баден-Баден перебрался в Швейцарию, где провел всю осень.
Осень в Веве наконец настала прекрасная, почти лето. У меня в комнате сделалось тепло, и я принялся за Мертвых душ, которых было начал в Петербурге. Все начатое переделал я вновь, обдумал более весь план и теперь веду его спокойно, как летопись. <…> Каждое утро, в прибавление к завтраку, вписывал я по три страницы в мою поэму, и смеху от этих страниц было для меня достаточно, чтобы усладить мой одинокий день.
На зиму Гоголь планировал перебраться в Италию, но там бушевала холера — «карантины покрыли ее как саранча», а итальянцы «от страху в масках проезжали свою землю». Маршрут пришлось изменить — в ноябре 1836 года он переехал в Париж с намерением непременно доехать до Италии в следующем феврале.
Париж не так дурен, как я воображал… <…> Мертвые текут живо, свежее и бодрее, чем в Веве, и мне совершенно кажется, как будто я в России: передо мною все наши, наши помещики, наши чиновники, наши офицеры, наши мужики, наши избы, словом, вся православная
Русь
. Мне даже смешно, как подумаю, что я пишу Мертвых душ в Париже.
С марта по июнь 1837 года Гоголь все-таки жил в Риме. Летом снова выехал в Баден-Баден на лечебные воды. А когда захотел вернуться в Италию, там опять разразилась холера.
Я еду сегодня. Отправляюсь в Женеву, где буду ожидать, покамест будет свободен пропуск в Италию от всяких холерных навождений. Вообразите себе мое несчастие: в Риме холера. Меня это как громом хватило; а я уже помышлял, с какою радостью увижу я знакомый купол и места, сделавшиеся для меня второю родиною. Не ездите в Берлин. Там холера, говорят, беснуется, Бог с ним.
Пропустили в Рим только в середине октября. С этого времени и с кратковременными переездами до 1842 года Гоголь занимался «Мертвыми душами» именно в доме на Виа Систина,125: готовил «к совершенной очистке» первый том и разрабатывал продолжение книги.
«Остров Сахалин»
Юрий Панцырев. Портрет Антона Чехова (фрагмент). 1980. Частное собрание
С апреля по декабрь 1890 года Антон Чехов совершил невероятное путешествие: стартовав из Москвы, он преодолел путь через Ярославль, Екатеринбург, Тюмень, Томск, Красноярск, Иркутск, Благовещенск до Сахалина, а потом вернулся обратно через Гонконг, Сингапур, Коломбо, Порт-Саид, Одессу. Эпидемия настигла его в середине пути.
Здравствуйте! Плыву по Татарскому проливу из Северного Сахалина в Южный. Пишу и не знаю, когда это письмо дойдет до Вас. Я здоров, хотя со всех сторон глядит на меня зелеными глазами холера, которая устроила мне ловушку. Во
Владивостоке
, Японии, Шанхае, Чифу, Суэце и, кажется, даже на Луне — всюду холера, везде карантины и страх. На Сахалине ждут холеру и держат суда в карантине. Одним словом, дело табак. Во Владивостоке мрут европейцы, умерла, между прочим, одна генеральша.
Вернувшись домой, Чехов занялся оформлением своих путевых впечатлений и собранных статистических материалов. Но холера догнала его и в России. В начале 1892-го Чехов купил имение Мелихово в Серпуховском уезде недалеко от Москвы. И в тот же год ему, как практикующему врачу, пришлось организовать для своей округи противохолерный участок — для предупреждения эпидемии.
Чехов называл себя «самым жалким» из всех серпуховских докторов — якобы он не знал дорог, ездил на паршивых лошадях и экипажах, денег не имел, а утомлялся очень скоро. Но крестьяне его очень уважали и обращались за любой врачебной помощью. Холера бушевала в России вплоть до конца 1893 года.
Лето в общем было невеселое, благодаря паршивой холере. <…> Вы удивляетесь, что я мало пишу, но ведь живу и кормлюсь я только литературой и только текущей… <…> …когда кончится холера, засяду за беллетристику, так как сюжетов скопилась целая уйма.
Несмотря на бесконечные разъезды и выполнение противохолерной программы, Чехову удалось найти силы для творчества. Вслед за опубликованной в 1892 году «Палатой №6» и «Попрыгуньей» с октября 1893 года очерки «Остров Сахалин» отдельными главами стали печататься в журнале «Русская мысль». А полное издание вышло в июне 1895 года.
«Записки юного врача»
Николай Радлов. Портрет Михаила Булгакова (фрагмент). 1928. Частное собрание
В годы Первой мировой войны Михаил Булгаков начинал медиком-добровольцем при лазарете в Саратове, прифронтовых госпиталях в Каменец-Подольском и Черновцах. С сентября 1916 по сентябрь 1917 года уже как дипломированный «лекарь с отличием» работал земским врачом в селе Никольское Смоленской губернии. За это время он провел 15 361 прием и чего только не навидался.
Какие я раны зашивал. Какие видел гнойные плевриты и взламывал при них ребра, какие пневмонии, тифы, раки, сифилис, грыжи (и вправлял), геморрои, саркомы. Вдохновенно я развернул амбулаторную книгу и час считал. И сосчитал. За год, вот до этого вечернего часа, я принял 15 613 больных. Стационарных у меня было 200, а умерло только шесть.
Вслед за Мировой войной последовала Гражданская. Смерть приходила не только с оружием в руках врагов-соотечественников, но и от многочисленных инфекций — холеры, малярии, цинги, скарлатины, оспы, дизентерии. Самой опасной стала эпидемия тифа — Булгаков и сам переболел им во Владикавказе.
Зимой 1920 г. он съездил в Пятигорск — на сутки. Вернулся: «Кажется, я заболел». Снял рубашку, вижу: насекомое. На другой день — головная боль, температура сорок. <…> Я бегала к нему ночью, когда Михаил совсем умирал, закатывал глаза. В это время — между белыми и советской властью — в городе были грабежи, ночью ходить было страшно… Во время болезни у него были дикие боли, беспамятство…
С двоюродным братом Константином Булгаковым сам писатель в феврале 1921 года поделился: «Весной я заболел возвратным тифом, он приковал меня… Чуть не издох, потом летом опять хворал». А в ноябре 1921 года в письме матери признавался, что ночами в Москве «урывками пишет «Записки земского врача», которые начал писать еще два года назад в Киеве.
Автобиографичные и реалистичные рассказы «Полотенце с петухом», «Крещение поворотом», «Стальное горло», «Вьюга», «Тьма египетская», «Пропавший глаз» и «Звездная пыль» из цикла «Записки юного врача» впервые опубликовали в московском журнале «Медицинский работник» в 1925–1926 годах.
Автор: Татьяна Григорьева