Переболевший коронавирусом рассказал о пребывании в "красной зоне": "По-настоящему страшно"

«Красная зона» все больше засасывает людей в свою воронку. В этой части отделения – больные с дыхательной недостаточностью, с венозными катетерами, датчиками – клипсами пульсоксиметров на пальцах, кислородными масками на лицах… На койках - все с подтвержденным коронавирусом, ковидные, как говорят медики. Здесь свой трехмерный мир: температура больного, давление и уровень кислорода в крови. И каждый в любой момент может из палаты попасть в реанимацию, где за него будет дышать аппарат искусственной вентиляции легких.  

О том, что происходит по ту сторону зоны, насколько надежны дистанционные градусники, что слышишь и видишь в полузабытье, о «легких» и «тяжелых» пациентах реанимации, своеобразном юморе врачей, рассказал «МК» Александр Кутузов, проходивший лечение в НИИ скорой помощи имени Склифосовского. Его смогли вырвать из лап Covid-19, перелив плазму переболевшего пациента.  

«Стало по-настоящему страшно, когда температура подскочила к 40» 

Недомогание Александр почувствовал еще 29 марта, в воскресенье. Вечером у него поднялась температура до 38,5. Начался небольшой кашель. Через десять минут «висения на трубке», ему удалось дозвониться до «скорой». Диспетчер сообщила, что вызов передала врачу, с ним свяжутся. Утром пришлось снова вызвать «скорую». На этот раз медики приехали.  

-Мне вкололи анальгин, взяли у меня мазки, и вернули на время к жизни, - рассказывает Александр. - Потом пришел врач из страховой компании. Определил у меня ОРВИ и подозрение на воспаление легких, выписал антибиотик. На следующий день приехал врач по активу скорой. Посмотрел, послушал, сказал, что ухудшений не видит. Я был уверен, что у меня простуда, а через три дня мне позвонили и сказали, что тест на коронавирус дал положительный результат, и что ко мне едет «скорая».

Прибывшие медики уже были в спецкостюмах, в «скафандрах». Сказали, что у Александра легкая форма болезни, но, так как ему через два месяца должно исполнится 50 лет, предложили все-таки поехать в больницу.  

3 апреля его привезли в НИИ скорой помощи имени Склифосовского. Как он сам определил: «Первый пошёл...» Сразу взяли анализы, сделали компьютерную томографию (КТ), УЗИ. По сообщению врачей, пока все было относительно хорошо. На ночь Александр получил две таблетки противовирусного препарата. И определил свое состояние весьма оптимистично: «Все хорошо, полет нормальный!»

Попав на больничную койку, Александр начал вести дневник, выставляя посты в Фейсбуке, чтобы на своем примере показать, что коронавирус – серьезная угроза, чтобы люди берегли своих близких и оставались дома.

3 апреля в 19:47: «Шестой блок, куда меня поселили (а я по всей видимости - один из первых пациентов) реально впечатляет. У меня стандартная палата на двух человек. Таких палат здесь штук 30 на этаже. Соседа пока нет. А какую вкусную кашу и запеканку мне принесли. Выглядит, конечно, не по ресторанному, но правда вкусно!» 

Александр Кутузов - выпускник МФТИ, родом из подмосковного Пущино, живет в Москве, работает в собственной компании по управлению проектами. Но подчеркивает, что никакими связями, чтобы попасть в Склиф, он не пользовался. Набрал номер 103 городской помощи и все дела. Достаточно было лишь полиса ОМС. В машине «скорой» никого не просил, медики с диспетчером сами решали, куда его вести. Александр поделился, что его греческая знакомая была немало удивлена, узнав, какие условия у нас в общественной больнице. Она думала, что Саша находится в платном центре.

4 апреля в 15:29: «Мы здесь точно в первой волне и персонал на нас все обкатывает... Вчера, например, привезли аппарат УЗИ для лёгких. (Врачи слушать стетоскоп в скафандрах не могут, поэтому сначала делают КТ, а потом УЗИ). Подвезти аппарат к моей кровати не давал холодильник (кстати, оказывается, можно было брать с собой все, что хочешь, в том числе и продукты, никто сумки не смотрел и все вещи с нами, в том числе и одежда). Минут 10 двигали кровати, когда, наконец, подвезли аппарат, включили, но оказалось, что розетки обесточены... Пришлось соединять через удлинитель с розеткой на другой стене. Обещали все исправить».

На утреннем обходе врач сказала Александру, что на КТ у него обнаружили воспаление легких. Пока в слабой степени. Ему продолжили ставить капельницы с витаминами и парацетамолом, а также давать антибиотики и противовирусный препарат.

Где он заразился, Александр не знает. За границу не ездил, с теми, кто вернулся из-за рубежа, не контактировал. Общественным транспортом не пользовался, передвигался по Москве на машине. Постоянно носил с собой в кармане дезинфицирующий гель, часто мыл руки... Мог подцепить заразу в магазине, где покупал продукты отцу, хотя и принимал все меры предосторожности. Когда вышел с покупками, повстречался на узкой дорожке с кашляющим человеком. Как говорит Александр, тут же шарахнулся от него. Потом с кем-то ехал в лифте… Опасность была везде, и, как оказалось, она была реальной.  

Тем временем, Александр недолго оставался в палате в одиночестве. Вскоре у него появился сосед, серьезный парень лет 25. Тест на коронавирус ему сделали еще 27 марта, а положительный результат он получил только спустя неделю, после чего оказался в Склифе.

4 апреля в 15:29: «На вчерашнем вечернем обходе ко мне подошла медсестра, «стрельнула» меня дистанционным китайским градусником и весело сообщила, что я иду на поправку, вот уже всего 37,1, явно, пытаясь меня подбодрить. У меня, конечно, повысилось настроение, но закралось сомнение, так как за неделю я научился без градусника определять температуру с точностью до 0,2 градуса. Решил померить своим испытанным электронным градусником, оказалось - 38,3. Сказал об этом медсестре. На что она ответила: «Эти градусники тоже врут, возьмите ртутный». Ртутный показал штатные для вечера 38,5. Ничего себе ошибочка! Но, к чести персонала, они быстро сориентировались и выдали всем персональные ртутные термометры. Поставили капельницу, после которой наступил здоровый сон».

Следующая ночь выдалась жаркой. 

5 апреля в 18:55: «Я, конечно, двумя руками за то, чтобы врачи и персонал отдыхали, но оставлять на все отделение дежурного... К вечеру температура привычно обосновалась на рубеже 38,5 и ничего не предвещало скорого ралли... Но вот робкие пробития на 38,8, потом 39... Здесь я отработанным движением нажал кнопку вызова. Прошло 10 минут, 15… Послал соседа на поиски, через 5 минут пришёл практикант, попытался опять стрельнуть китайским термометром, на что на его 37,2 я предъявил ему 39 градусов на ртутном.

После этого он сказал, что сейчас сделаем капельницу, и ему надо позвонить по поводу меня. Прошло 15 мин. Котировки пробили 39,3. Он снова ушел звонить… Когда ртутный столбик достиг 40, пришлось применить громкий командный голос, я это умею... Через 5 минут была капельница. Еще через 5 прибежал доктор из другого корпуса (для этого ему пришлось надеть скафандр для доступа в «красную зону»). Доктор - уверенный и авторитетный, в отличии от практиканта, сказал, что это нормально для гиперактивной иммунной системы как у меня, что после 39 будут сбивать, а до 39 организм должен бороться. Сказал, что ещё 1-2 дня и будет перелом... Мне прокапали несколько литров всего понемногу и обложили аккумуляторами холода. Через 2 часа было 36,7 и здоровый спокойный сон...»

-В ту ночь мне первый раз по-настоящему стало страшно. Из – за температуры под 40 наступило некое сумеречное состояние, я чуть ли не терял сознание, - признается Александр.  

На следующий день состоялся переезд. Александра с соседом перевели на 4 этаж, где закончился ремонт. Те двухместные палаты на 3 этаже, где они раньше лежали, изначально планировали под больных на ИВЛ.  

Теперь они располагались в 5-местной палате.

5 апреля в 18:55: «Уровень комфорта тот же, но палата раза в три больше. Контингент хороший: два студента, которые рубятся в игры, директор школы и интеллигентного вида азиат, с которым еще не успел познакомиться. В целом состояние хорошее (понятно, что бывало лучше), настроение бодрое и жизнеутверждающее. Температура гуляет между 38 и 39, выше сбивают. Кроме температуры и слабости других симптомов нет».

-Врачей в «скафандрах», под маской различали?

-В начале многие из них не носили бейджики. Узнавали их по очертаниям фигуры, по походке, по разговору, по глазам. И всегда чувствовали, когда они под маской улыбаются.

«Врачи опасались быстрого развития негативного сценария»                                 

А на следующий день они с медиками «раскладывали пасьянс».

6 апреля в 19:56: «Пришли тесты, которые в пятницу у всей нашей палаты взяли в приемном отделении Склифа. Оказывается, брали 2 теста - на COVID-19 и грипп. Со счетом 4:1 «победила» сборная COVID-19, я тоже в этой команде. Грипп нас обошел. Пока. Но у одного «игрока» все наоборот, грипп есть, а тест на коронавирус - отрицательный. Вопрос, сколько из нас переболеет и тем, и другим?

К нам пришла врач Ирина Степановна, заведующая госпитальным отделением. Сразу стало понятно, что перед нами опытный врач. Хотя у нее и проскакивали нотки военного врача в голосе, она всех нас успокоила, сказала, что на фоне проводимой терапии вторая зараза ни к кому не прицепится. Стало спокойнее... На фронте по-прежнему без перемен. Велись позиционные бои с вирусом, в районе высот 38,5 к 15. 00 пришлось отступить к высоте 39,5. Однако, ближе к вечеру, применив секретное оружие - капельницу со стерофундином, удалось оттеснить врага на 37,5»

Александр признается, что огромным стимулом для него стала поддержка родных, друзей и совсем незнакомых людей, которые его постоянно подбадривали в соцсети.

6 апреля в 19:56: «Сегодня получил два мощных музыкальных подарка, которые просто зарядили меня еще больше оптимизмом и энергией. Первый от моей доченьки Танюши (ей 3 годика) - песню «мой папа - хороший, на папу я похоже очень – очень». Вы просто не представляете, что испытало отцовское сердце! Ну а второй подарок - специально написанный для меня (!) кухонный рок-н-ролл — это просто бомба! Спасибо моему соратнику по цеху управления проектами Евгению Бехтереву и Лоцману! Это заряжает любые батарейки на 150%».

Не могло Александра не радовать, что у всей его семьи - отрицательные тесты на коронавирус. Как только он почувствовал себя плохо, переселился в служебную квартиру рядом с объектом, который они вели.

7 апреля Александру стало казаться, что наступил перелом. Он проснулся вполне здоровым человеком, на термометре было - всего 36,7. Правда, появился кашель. Но вскоре температура ожидаемо поползла вверх…

7 апреля в 14:18: «Вчера в полночь я видел полнолуние, причем, не из окна, а из супер - космической капсулы, в которой меня везли на КТ, которое здесь работает в круглосуточном режиме. Реально ощущение космоса… В этой капсуле и делали КТ. У нас появилась хороший врач Мадина Алиевна, которая нам все хорошо объясняет. Приходили также заведующие, тоже хорошо с нами поговорили и подбодрили... Думаю, что первые дни врачи и персонал организовывались, поэтому были несостыковки, а сейчас все уже входит в нормальное русло! Также хочу пропеть оду медсестрам, которые ставят капельницы, делают уколы, раздают таблетки. Медбратьям, которые нас таскают на КТ (с моими 125 килограммами это непростая задача). Уборщицам, которые делают ежедневно уборку. Я точно теперь знаю, что эти люди - герои, и рискуя собой, они вытащат нас из лап этой болезни!»

Но все испытания были впереди. У Александра открылся кашель с мокротой, его выворачивало добрых полчаса, доходило прямо до рвоты...

9 апреля в 12:55: «Потом ко мне все чаще, и чаще стали заглядывать врачи и смотреть насыщенность крови кислородом. Причем, меняли приборчики, и через полчаса смотрели снова, и снова. Оказалась, что сатурация упала до 94... После очередной такой побудки с повторным измерением в ночи, дежурный врач, сказал: «А давайте мы вас отвезем на первый этаж (в реанимацию), просто подключим к монитору и последним, чтобы вы поспали, а утром вернем...» На том и порешили».

Врачи, видимо, опасались быстрого развития негативного сценария. Так Александр оказался в реанимации. Треть мест, по его оценки, были свободна. В темноте все выглядело, как космический корабль: в лампочках, мониторах, все светилось - мигало. Его определили в дальний блок с еще одним больным. Прежде чем подключить к аппаратуре, взяли на анализ артериальную кровь. Александр говорит, что процедура терпимая, но не совсем приятная.

9 апреля: «Утром меня разбудил доктор, у меня взяли еще целую кучу анализов, на вопрос, почему не везут обратно, доктор ответил с долей юмора: «Опять обманули :)». Самочувствие с утра хорошее 37,7, регулярно надевают активную маску дышать кислородом. На обход к нам два раза в день приходит сам Сергей Сергеевич Петриков, директор Склифа. Мне сказали, что я задержусь здесь дня на два...»

- Кислородная маска – это ведь тот же аппарат ИВЛ, только неинвазивный. Какие были ощущения, когда вам ее надели?

- Сразу почувствовал себя лучше. Аппарат под большим давлением подавал на вдохе мощную струю с кислородом. Под маской нужно лежать, желательно, 2 – 3 часа, но больше часа – полтора выдержать трудно. Маску сильно затягивают, чтобы она не сифонила. Она плотно прилегает, давит, сжимает кожу, лицо болит. Я просил не затягивать ее туго, а придерживал маску руками. Через час - полтора сатурация устремлялась к 100, происходило насыщение крови кислородом.

-Была вероятность, что вас интубируют – установят в трахею специальную трубку?  

-Я был в шаге от этого. У меня десять дней держалась высокая температура, я был выжатый, как лимон, лежал в горячем полубреду, сатурация падала. Врачи сказали, что оставят меня в реанимации до утра, на самом деле я завис там на трое суток. В какой-то момент мне второй раз за время пребывание в больнице стало страшно. Я понимал, что подошел близко к черте… У нас был блок «легких». А рядом, через стеклянную перегородку, лежали «тяжелые», с трубками в гортани. Аппарат ИВЛ закачивал им в легкие воздух, «дышал» за них. Беднягам не повезло. Ни говорить не могли, ни пить. Их кормили через зонд. Еще немного, и я бы сам там оказался.  

-О ком или о чем в те минуты вспоминали?

-Родных вспоминал, детей. Думал о Боге. Но такого, чтобы вся жизнь промелькнула перед глазами, не было. Я оптимист по натуре. Верил, что выкарабкаюсь. Рядом были опытные врачи, все - ребята веселые, скучать не давали, все со своим специфическим юморком! Без этого в реанимации при колоссальном напряжении никак.  

9 апреля: «Также в моем блоке была своеобразная сортировка прибывающих людей, поменялось за все время человек 10. Это, конечно, была галерея образов: мужественный, в годах армянин Георгий Гаевич, который все тяготы и лишения воспринимал с улыбкой и шуткой, и готовностью во всем помочь врачам. Был и нытик моих лет, который во всем находил только плохое, жаловался на все и просто нудел. С ним рядом всем тяжело было находиться. Он вызывал только жалость».

«Первый раз написал отказ от переливания плазмы»

А в это время в НИИ скорой помощи имени Склифосовского и в городской больнице №52 больным с коронавирусом начали переливать плазму крови выздоровевших пациентов. Донорами стали переболевшие люди, в крови которых сохранились иммунные антитела к коронавирусу. Они-то и должны были помочь реципиенту эффективно бороться с инфекцией. 

10 апреля в 12:00: «Друзья, вчера в 22.00 мне начали переливать плазму выздоровевших людей с антителами. Не скрою, сильно колебался, первый раз даже написал отказ из-за маленьких, но все-таки существующих рисков переноса всяких неприятностей, типа СПИДа, гепатита и так далее, а также возможных аллергических реакций.

Со мной поговорили несколько врачей, в том числе трансфузиолог, убеждали, советовали. Аргументами было резкое увеличение СРБ (Crb) с 35 до 70 (СРБ - белок быстрой фазы, показывающий воспалительные процессы в организме. – Авт.). А также небольшое ухудшение картины на КТ, которую сделали вчера. Ну и температура, к которой я уже привык, оставалась».

- Медики плазму, конечно, очищают от различных инфекций, но 100% гарантии все же не дают. В конечном итоге меня убедил директор Склифа Сергей Сергеевич Петриков. На вечернем обходе он сказал нам: «Мы вам плохого не посоветуем, просто сотрудничайте с нами!». У него, конечно, очень сильная энергетика. Человек он немногословный, но, когда начинал говорить, видна была харизма, прямо сразу веришь его словам! 

10 апреля в 12:00: «Через 5 мин после начала процедуры, решили ее все-таки приостановить и сначала сбить температуру 38,2 анальгином. Через 1,5 часа было 37,3, мокрая постель, которую сразу поменяли, и процесс продолжили на очень медленной капельнице».

200 мл вливали два часа. Около часа ночи все закончилось. С утра температура была уже 36, 1. Сатурация без кислорода 97-98. Стал чувствовать запахи, хотя в реанимации это не всегда к месту… Первый эффект был налицо, стал проситься в палату, но мне сказали, что еще немного понаблюдают.

11 апреля в 16:42: «В 13.00 вернули в палату. Сопалатники радостно приветствовали. Людмила, которая развозит обеды, наложила праздничную порцию вкуснейшего обеда: гороховый супчик, котлету, тушеную морковку, плов и, куда ж без него, сладкий компот! С большим блаженством принял душ, облачился в чистое, с аппетитом поел и заснул глубоким сном!

Встал утром другим человеком - здоровым и счастливым! Сухие строчки медстатистики: 36,5, 127/92, 97% (температура, давление, сатурация). Переполняют чувства благодарности всем, кто лечил и поддерживал меня! Прежде всего врачам и медперсоналу: вы - герои сегодняшних дней! Низкий вам поклон, Мадина Алиевна Кокожева, Евгений Борисович Рябов, Ирина Степановна Бабаян, Константин Александрович Попугаев, Сергей Сергевич Петриков и врачи-реаниматологи, чьих имен и фамилий я не знаю. Спасибо тем, кто разработал и применил трансфузию плазмы с антителами и, конечно, донорам! Вы реально вытащили меня, все как рукой сняло!» 

-Что-нибудь вкусненького хотелось, когда пошли на поправку?

-Как ни странно, я привык к больничной еде, и даже сформировал привычку после 18. 00 ничего не есть. Все было сердито, но вкусно... Организм благодарил за утреннюю овсянку (Сэр!), которую я не ел уже лет 20 (без иронии)! Приносили фрукты, йогурты. Спасибо жизнерадостной Людмиле за классные рассольники, картофельные супчики, котлетки, гуляш.

15 апреля: «Мне пишут также разного рода covidiots, стараясь убедить меня, что никакая это ни «корона», один экземпляр написал, что я симулянт, участвую во всемирном заговоре, обозвал меня иудой, так как за 3 дня в реанимации «моя рожа никак не похудела ни на полкило». Ничего не отвечаю, отправляю в бан».

У всей палаты, где лежал Александр, взяли мазки. Для выписки каждому нужно было получить по два отрицательных результата.

15 апреля в 12:08: «В предвкушении выписки... Первая проба отрицательная, жду вторую. СРБ (Crb) упал с 70 до 30 (анализ два дня назад, сейчас ждем еще). Легкий кашель с мокротой, который потихоньку сходит на нет. Обещали еще КТ сделать для динамики. Сегодня выписывают первого нашего сопалатника, молодого парня, у него была относительно легкая форма болезни. Вручили постановление о 14 дневной изоляции. Если не позволяют условия, или есть риск заражения домочадцев, предлагают поехать в обсервацию - в московские или подмосковные санатории на две недели».

А 17 апреля выписали и Александра. Прежде чем покинуть Склиф, он сдал кровь на антитела, и теперь очень надеется, что она подойдет, и он сможет помочь другим больным, став донором.

17 апреля: «С утра было радостно и немного тревожно, за эти две недели уже привык к госпитальной палате, врачам, медперсонал, и непонятно как за это время изменился мир... Но дома ждала семья, по которой очень соскучился! Хотя сразу закрылся в отдельной комнате, чтобы не дай Бог не заразить домочадцев. Общаемся по WhatsApp, как и из больницы, но главное теперь мы рядом!»

-О чем сейчас мечтаете?

-Когда все закончится, обнять родных и пойти гулять.

17 апреля: «Сегодня мы выходили из приемного отделения вдвоём. Я - здоровый, оптимистичный и рядом кто-то на каталке в черном мешке... К сожалению, мы пополнили разные строчки статистики. Друзья, еще раз прошу вас беречь себя и близких. Оставайтесь дома! Угроза, к сожалению, реальна, я тому реальный пример».