О. Бычкова― 17.07 московское время. Добрый вечер. Это программа «Особое мнение». С особым мнением у нас сегодня Антон Красовский. Привет тебе.

А. Красовский― Добрый вечер, Ольга.

О. Бычкова― Все у нас видно, слышно. Идет трансляция в Ютубе на основном канале «Эхо Москвы». Антон Красовский находится не в студии, а удаленно. Это нормально. Потому что лишь все было всем видно и слышно. Надеюсь, что так и будет.

А. Красовский― Лишь бы не было войны.

О. Бычкова― Ну как-то, ну да. Пускай хотя бы ее не будет. +7-985-970-45-45. Это не номер войны, номер наших sms. Если вы захотите написать что-нибудь Антону Красовскому. А я хочу тебя спросить вот о чем. Попросить тебя прокомментировать новость. Крупнейшие российские производители лекарств сообщили Минпромторгу, я читаю по сообщению РБК, что могут отказаться от выпуска ряда дешевых, жизненно важных препаратов, в том числе Парацетамола и Ибупрофена. Их производство не рентабельное, падение рубля усугубило ситуацию. Как ты думаешь, насколько действительно это может оказаться серьезным?

А. Красовский― Давайте так скажем. Я, во-первых, не понимаю, о каких конкретных производителях идет речь. Кто эти люди. Это «Фармсинтез», «Фармстандарт»…

О. Бычкова― Я тебе могу сказать, если тебе названия нужны. «Дальхимфарм», «Озон фармацевтика», «Биосинтез» и «Фармстандарт». Например, семь компаний.

А. Красовский― …бессмысленные, «Фармстандарт» - это важная действительно существенная компания, которая обеспечивает нашу страну довольно большим количеством наименований. Я так скажу. Лекарства вообще не стоят ничего. Это некая биомасса, которая привозится сюда или здесь делается, если речь идет о таких лекарствах. И распечатывается в таблетки. Поэтому если какие-то удивительные наши фармацевтические компании так начинают себя вести, значит, я думаю, эти компании должны быть соответствующим образом наказаны. Потому что мы все сейчас живем в период не военный, но по некоторым признакам военный. И фармацевтические компании должны это понимать. Если они этого не понимают, значит им надо это объяснить. Если нет людей, которые им это объяснят, значит надо этих людей найти в Москве, чтобы они им это объяснили. Вот все, что могу сказать.

О. Бычкова― То есть, а сейчас ты общаешься с больницами, ты снимаешь там фильмы и ты знаешь многих людей. А сейчас там как? Вообще не кончилось все, что было?

А. Красовский― Вот эта эпидемия показала абсолютно отчетливо то, что мы знали всегда. Что есть страна под названием Москва и есть страна под названием Россия. Страной под названием Москва управляют умные квалифицированные, очень дальновидные люди. У которых в руках есть огромное количество инструментов. Страной под названием Россия, я, кстати, не имею в виду федеральную власть, я имею в виду региональную власть. Управляют люди, у которых никаких инструментов нет и нет денег. Да, вот даже если вы сравните Москву и Московскую область, вы увидите эту чудовищную пропасть. Невероятную разницу, которая есть буквально в 20 километрах от кольцевой дороги. Москва с эпидемией справится и справится легко. Все, что сейчас происходит в Москве, сделано невероятно профессионально, я абсолютно вас уверяю, лучше, чем в Нью-Йорке. А уж сравнивать с какой-нибудь Италией вообще не имеет смысла. Меня бесконечно обвиняют в том, что я какой-то пропагандист, оплаченный Раковой и так далее. В реальности я был рад бы, если бы мне Ракова что-то платила. К сожалению, это не так. Но вы придите просто в нормальную большую клиническую больницу, которая сейчас занимается COVID, посмотрите, как это устроено. Какие там лекарства, какие аппараты искусственной вентиляции легких. Какие аппараты оксигенации. Что делают конкретно врачи для того, чтобы спасти людей, у которых сатурация, например, 85 при норме 95. И людей спасают. Я видел, например, в Лапино в клиническом госпитале, который принадлежит М. А. Курцеру, это частный госпиталь. Но который при этом обслуживает некоторое количество больных по ОМС. Я видел женщину, которую сначала положили в Видное, чтобы она родила. Она родила, а потом ее перевели в Домодедово в инфекционную больницу, чтобы там она полежала. Там у нее умерло, скажем так, две трети легких. Просто умерло. Их нет. И ее выписали умирать. И ее взял Марк Аркадьевич и ее спас. Прямо лично натурально спас. Мать двоих детей. Ему за это огромное спасибо. Потому что у него есть для этого лекарство и все мощности и врачи. Но в Московской области их нет. В Москве они есть. Я вот прямо ручаюсь за каждого врача, знаешь, когда ты начинаешь этим изнутри заниматься, вот для тебя они абсолютно все родные… Все эти люди, которые каждый день надевают на себя костюмы спецзащиты, похожие на скафандры и выходят на 6 часов в красную зону. И это, поверьте мне, очень тяжелый, даже если там ничего не делаешь, ты просто в этом скафандре, в котором не можешь сходить в туалет, проводишь 6 часов. Это невероятный труд. Поверьте мне. Это делают люди очень квалифицированные, на самом деле очень взрослые. Если мы посмотрите, когда главные врачи родились. Марьяна Лысенко, 52-я больница переоборудована, всю свою больницу, которая была рассчитана на почечные заболевания, сейчас под COVID. 50-я больница, которая после реконструкции открылась. Специально под COVID. Новая больница на Калужском шоссе из этих домиков, которая специально открылась под COVID. Это важно очень понимать. И первый КИБ - клиническо-инфекционная больница и второй КИБ – это невероятные вещи, которые делают. Я хочу сказать, я не очень как бы вообще к начальству, и мне пишут из 2-й клинической инфекционной больницы, что вот у нас не работает КТ. Я пишу Раковой. Пишу: «Анастасия Владимировна, слушайте, не работает КТ во 2-й клинической инфекционной больнице». Она мне через 10 секунд отвечает, что я знаю, поэтому мы везем через какую-то поликлинику. Меня это абсолютно поразило. Что Ракова, человек в этом статусе знает, в какой больнице не работает какое-то КТ.

А.Красовский: Есть страна под названием Москва и есть страна под названием Россия

О. Бычкова― Одновременно, например, я совершенно с тобой не спорю и я как вообще человек из врачебной семьи…

А. Красовский― Я тоже с тобой не спорю.

О. Бычкова― У меня вопрос. Я как человек из медицинской семьи понимаю, что на самом деле большинство врачей это действительно люди, которые очень серьезно относятся к своему делу и это профессия, она отличается от многих других, что это не просто профессия, не вид деятельности, это действительно служение людям. Но мы знаем много случаев в Москве, о которых рассказывают наши с тобой общие друзья в фейсбуке, разные знакомые…

А. Красовский― Женщина, которая умерла на лавочке.

О. Бычкова― Да, или люди, которые не могли часами и даже днями дозвониться до скорой помощи или до врача при очевидно тяжелой необходимости вызвать и так далее. И которых привозили в больницу, а там было все ужасно.

А. Красовский― Я понял. Я не знаю конкретно ситуацию этой женщины на лавочке, которая была выписана из 52-й больницы. Я вчера написал Проценко, говорю: «Проценко, ты меня соедини, пожалуйста, с Марьяной». Потому что это больница Лысенко. Марьяна Анатольевна Лысенко, между прочим, дочь Анатолия Лысенко, генерального директора ОТР.

О. Бычкова― Я не знала.

А. Красовский― Главный врач 52-й больницы.

О. Бычкова― Круто.

А. Красовский― Это из этой больницы эту женщину как бы, якобы выгнали и положили на лавочку. Давайте не будем все-таки ассоциировать больницы со скорой помощью и подстанциями. Это тоже другая немножко ветка. Как вот сейчас устроен городской протокол. Скорая помощь берет человека, у которого есть жалобы на самочувствие. Температура 37,5, кашель. Горло болит и так далее. Везет его в одну из 40-ка поликлиник городских, где есть КТ. И там уже на месте в поликлинике врач этой поликлиники принимает решение, класть человека или не класть. Вот у нас сегодня такая абсолютно ситуация произошла с моей знакомой. Довольно известной женщиной. Которая 8 дней пролежала с 38,5 и ее не взяла скорая при огромном количестве отягчающих обстоятельств. Я ее тут же утром попробовать положить в 15-ю больницу, она была готова ее взять. Но после разговора с зам. главного врача Олегом Валерьевичем Аверковым решили не класть. Но к вечеру все всё равно послушали Антона Вячеславовича. И положили. Потому что все состояние пациентки ухудшилось. Все было уже понятно на входе. И действительно тяжелых случаев очень много, больницы переполнены. И это важно понимать. Ждут все сейчас действительно на полную мощность открытия больницы на Калужском шоссе.

О. Бычкова― В Воронове то что.

А. Красовский― Не помню, как называется. Где 3 тысячи коек и это дико важно. Сейчас для Москвы, правда, без дураков важно, потому что все больницы, о которых так говорим легко, 15-я, 52-я, 67-я, 50-я – это больницы, где были больные. Их вывезли. И вот когда там, например, Алексей Навальный или какая-то Любовь Соболь публиковали в своих фейсбушках или где там твиттерах вот эти очереди из скорых, это же были очереди вот с этими больными, которых вывозили из одной больницы в другую. То есть надо было решить проблему в течение нескольких дней. Условно говоря, 500 человек перевезти из 15-й больницы в 7-ю. Допустим. В Коломенской. И это очень важно. И второе, что очень важно понимать в этой теме – то, что это больницы не инфекционные. И проблемы не инфекционные. Это проблема реанимационная. То есть мы все видим, что это один и тот же характер сложного течения заболевания. Когда людям нужен аппарат ИВЛ или оксигенации. И нам нужно три вида врачей на самом деле. Нужны терапевты, пульмонологи и в первую очередь реаниматологи, анестезиологи. И бесконечное количество сестер и нянечек. Вот что нужно сейчас больницам по городу. Я горд тем, что с завтрашнего дня фонд СПИД-центр, в котором я являюсь председателем совета, является официальным представителем такой студенческой медицинской ассоциации, которая будет работать по больницам Москвы завтра. Я надеюсь, что произойдет. Договор будет подписан с 1-й Градской, где есть специальный корпус, оборудованный под COVID. И я благодарен Алексею Свету, главному врачу этой больницы. И главе департамента здравоохранения Москвы Харитонову за то, что нам разрешили это сделать.

О. Бычкова― А что будут делать студенты?

А. Красовский― Студенты будут работать физически, волонтерами. Это квалифицированные волонтеры. Квалифицированные сестры. Квалифицированные нянечки. Люди, которые понимают, как физически перевернуть со спины на живот…

О. Бычкова― Грамотно как это сделать.

А. Красовский― Когда у тебя сатурация падает до 87 и тебе надо повысить. А вот если вы видели мой фильм, а если не видели, то посмотрите, он вышел вчера. Это фильм из реанимаций. Две клиники, мы снимали 15-ю городскую клиническую больницу имени Филатова. И коммерческую больницу в Лапино. С моей точки зрения ничем друг от друга не отличающиеся. С точки зрения ведения пациентов. И посмотрите, как это выглядит. Вас это на самом деле впечатлит.

О. Бычкова― А что ты скажешь об этих многочисленных сообщениях из разных больниц страны теперь, не только Москвы, потому что зараза распространяется, к сожалению. Это неизбежно. Из Санкт-Петербурга, из каких-то еще регионов, где источниками заражения становятся именно больницы, и именно врачи массово страдают от коронавируса. Это же очевидно, что какая-то системная ошибка.

А. Красовский― Это то, что мы говорили всем богатым людям, которые хотели помочь финансово системе общественного здравоохранения. И насколько я знаю по своим личным контактам, единственный человек, который, правда, целевым образом это сделал – это был Алишер Бурханович Усманов, за что ему огромное спасибо. Два миллиарда рублей ушли на средства индивидуальной защиты. По всей стране нужны средства индивидуальной защиты. Если у тебя нет средств индивидуальной защиты как то, например, скафандров вот этих. Очков. Этих перчаток. Этих респираторов как минимум второй степени защиты. А лучше третьей.

О. Бычкова― Притом, что многие из них одноразовые.

А. Красовский― Все более-менее одноразовые. Должны быть одноразовые на самом деле. Тогда, конечно, если ты общаешься с больными коронавирусом, вот этим коронавирусом, вирусная нагрузка может быть очень большой. Вот то, что мы видели по человеку, который открыл этот коронавирус, ему было 33 года в Китае.

А.Красовский: Ракова, человек в этом статусе, знает, в какой больнице не работает какое-то КТ

О. Бычкова― Итальянец.

А. Красовский― Никакой он не итальянец. Он китаец. И без всяких отягчающих обстоятельств, у него не было никаких побочных заболеваний. И он умер, его не удалось спасти. Потому что вирусная нагрузка при общении с больными была так велика, что организм ее уже никак не мог при любом вмешательстве медикаментозном, организм не мог эту вирусную нагрузку побороть.

О. Бычкова― Я сказала итальянец, потому что еще был погибший врач итальянец, который от ВОЗ.

А. Красовский― Итальянец был при первой вспышке SARS, в 2002 году. И его именем названа лаборатория в Милане, которая в сущности сейчас является флагманской лабораторией, исследующей нынешние виды коронавируса, который называется COVID.

О. Бычкова― Возвращаясь к больнице как источнику.

А. Красовский― Я сказал, что есть две страны. Есть Москва и есть вся Россия. Более того, есть Москва и даже Московская область. То есть я вообще не понимаю, как, например, Зарайск, Можайск, Подольск, Чехов, Коломна, Орехово-Зуево, Раменское, Пушкино, Одинцово, Звенигород и так далее будут справляться с этой болезнью. Я считаю, что Подмосковье как регион скрывает это. Скрывает реальные цифры. И мы знаем уже по внутренним перепискам операторов скорой помощи и врачей, что скорые ездят по 9-11 часов, они не могут доставить, просто положить больного. Потому что нет мест.

О. Бычкова― По 9-11 часов возят одного человека из больницы в больницу? Чтобы найти, куда его пристроить.

А. Красовский― Конечно. Больницы, отданные под коронавирус. Ты не можешь положить его, например, в ЦРБ, ты его должен положить в специальную больницу, которая отдана под коронавирус. Например, Одинцовская районная больница. Вот там лежат те люди, которые не попали в Лапино. Они лежали там. Например, известный клубный промоутер Соркин. Лежал там. И там же лежал, например, наш пациент, которого мы тянули с огромным количеством болезней, у него был рак и огромная болезнь почек и так далее. В общем, он тоже умер от коронавируса, и наша задача была просто его там оставить. А его уже выпихивали из больницы домой. А у него дома была 80-летняя мать. И наша задача была просто сделать так, чтобы он умер в больнице. А не с матерью, чтобы он и мать с собой не утащил. И это, конечно, та ситуация, которая есть буквально в 20 километрах от Садового кольца. Она чудовищная. Как живет вообще страна во Владимире, Твери, Туле, Калуге, Орле, Курске, Брянске и так далее я вообще не знаю. Правда не знаю. Мне все пишут, я снимаю свою серию «Эпидемия», и все говорят, вот как вы показываете, как красиво в Москве, все замечательно. Трали-вали. И не показываете, как в России. Вы сволочь и пропагандист. Да я не сволочь и пропагандист. Я очень хочу показать, как это реально в России. Только меня же никто не пускает. Вы поймите, меня никто не пустит.

О. Бычкова― В смысле не пускают.

А. Красовский― Ты должен прийти в эти больницы.

О. Бычкова― Да.

А. Красовский― Для того чтобы меня пустили в московские больницы, я разговаривал с руководством Москвы. С одной стороны, когда это была государственная больница и лично с Марком Аркадьевичем Курцером, когда речь шла о Лапино. То есть у меня есть в этом смысле некий статус собственный. Я могу позвонить начальству. А я не могу позвонить, условно говоря, начальству в Ивановской области и сказать: покажите мне, как у вас устроено. Хотя конечно, я вру. Могу. Ждите моего звонка.

А.Красовский: Ждут все сейчас действительно на полную мощность открытия больницы на Калужском шоссе

О. Бычкова― Ты, конечно, это все покажешь, безусловно. Но мы видели тоже эти картинки раньше, и всегда много бывает картинок, как выглядит, например, районная больница в какой-нибудь области. И страшно подумать, что там будет с людьми.

А. Красовский― …6600 было, сегодня соответственно по графику должно было быть 7800-8000. А 4500-4600. Так не может быть. Это значит, регионы перестали по-настоящему считать. Регионы перестали учитывать.

О. Бычкова― А почему они перестали это делать?

А. Красовский― Для того чтобы, если ты учитываешь, ты должен куда-то положить. А класть тебе некуда. Некуда. У тебя нет физически койко-мест.

О. Бычкова― В смысле нет возможности реагировать на проблему, поэтому ты делаешь вид, что нет проблемы.

А. Красовский― Делаешь вид, что ее нет, конечно.

О. Бычкова― Но она же все равно будет. Все равно будут люди заражаться и болеть и, не дай Бог, погибать.

А. Красовский― В статистике ты ее можешь не указывать.

О. Бычкова― Это важный вопрос на самом деле.

А. Красовский― Действительно важный вопрос.

О. Бычкова― Как относиться к этим цифрам.

А. Красовский― …руководство здравоохранения федерального, министру здравоохранения Мурашко, Голиковой. Вот вы получили сегодня эти цифры. Так вот вы знайте, сегодня произошел вот этот перелом. Он сегодня произошел. Сегодня уже стало, сегодня настал момент, когда некуда класть людей.

О. Бычкова― Сейчас мы это продолжим. Это важный вопрос, как интерпретировать эти цифры. О чем они на самом деле говорят. Или о чем не говорят.

НОВОСТИ

О. Бычкова― Мы продолжаем программу «Особое мнение». Добрый вечер еще раз. Я нахожусь в московской студии «Эхо Москвы». Это у нас пробивается Антон Красовский. Сейчас мы проверим, как ты на самом деле звучишь.

А. Красовский― Псевдожурналист.

О. Бычкова― А я не говорю, что ты журналист. Я говорю, что ты руководитель фонда СПИД-центр. Но если ты настаиваешь через запятую – псевдожурналист – пожалуйста. Как скажешь. Тебе лучше знать. У меня такой вопрос. Как относиться к этим цифрам. Все время я веду с кем-нибудь дискуссии на эту тему.

А. Красовский― Это острая респираторная вирусная инфекция. Она просто новая и бьет довольно остро по определенной группе людей, которые оказываются с одинаковыми симптомами в медицинских учреждениях общественного здравоохранения. Вот в чем проблема. Ксения Собчак вчера, она же выдающийся у нас инфекционист, вирусолог, эпидемиолог и вообще доктор.

О. Бычкова― Да.

А. Красовский― Она вчера предложила посчитать все потом через год. При этом она как выдающийся эпидемиолог абсолютно права. Цыплят по осени считают, Ксения Анатольевна. Всю статистику будут подбивать через год. То есть статистику 2020 года мы должны будем… в 2021. Мы посмотрим, как люди умирали. От чего и так далее. Я хочу еще сказать, мы посмотрим, как умирали люди от серьезных хронических заболеваний…

О. Бычкова― Которые никуда не делись.

А. Красовский― И получить экстренную помощь из-за того, что все клинические больницы были закрыты под COVID. Инфаркты, инсульты и так далее. То есть мы посмотрим всех. Вне всякого сомнения, посмотрим, как выросла или не выросла смертность в этом году по всему миру, в том числе и по России. Понимаешь, в чем дело. Я этим занимаюсь три месяца, ровно столько, сколько этот вирус существует. И мне кажется самому уже, что я про этот вирус знаю больше, чем большинство врачей. И на самом деле это так и есть на самом деле. Но при этом…

О. Бычкова― Но лечиться мы к тебе не пойдем. Мы пойдем к врачам все-таки.

А.Красовский: Сегодня должно было быть 7800. А при этом раз – и 4800. Регионы перестали по-настоящему считать

А. Красовский― Потому что у меня нет таблеток, которые вам нужно дать. А вам нужно дать Плаквенил с наверное, Калетрой, хотя это бьет по сердцу. А может быть с каким-то антибиотиком. Я бы даже дал не Сумамед, а Таваник. Но уж на усмотрение людей.

О. Бычкова― Дорогие слушатели, проконсультируйтесь с врачом, пожалуйста. Если вы сейчас конспектируете Красовского.

А. Красовский― …Антон Вячеславович абсолютно прав. Проблема в том, что мы на самом деле эмпирически подбираем эти медикаменты. То есть какие-то люди, главным образом китайцы вдруг обнаружили, что помогает. Вернее на этот вирус влияет ингибитор протеазы ВИЧ. Соответственно не только Калетра, но например…

О. Бычкова― Подожди, давай мы тут не будем сейчас заниматься самолечением. Ответь все-таки на вопрос, на который ты начал отвечать.

А. Красовский― Я вообще не самолечением занимаюсь. Я рассказываю, как это было. То есть люди начали искать вообще всё, что может хоть как-то воздействовать на этот вирус. И вдруг обнаружили, что на него воздействуют какие-то очень странные медикаменты. Например, действительно ингибитор протеазы ВИЧ и самый старый ужасный препарат от малярии Плаквенил, это его торговое название, компания Санофи, у которого действующее вещество гидроксихлорохин. Он вообще с 47-го года существует. Теперь действительно в протоколах гидроксихлорохин главное лекарство. Вместе с ним дают какое-то количество антибиотиков. В принципе то, что мы видим, это помогает. Ужасно помогает при очень серьезных осложнениях (неразборчиво)…

О. Бычкова― Доктор Красовский, я вас спрашиваю о другом все-таки. Я вас не спрашиваю, чем лечиться. Доктор, извините, пожалуйста. Я вас спрашиваю, вот у нас есть цифры, зараженные каждый день, заболевшие, погибшие. Выше, ниже. Кривая. Экспонента. Плато. Вот я о чем спрашиваю. Как к этому относиться, потому что исходные данные очень и очень сомнительные.

А. Красовский― Оль, смотри. Вчера было 6060, сегодня должно было быть 7800. А при этом раз – и 4800. Это значит, что регионы просто перестали по-настоящему по-нормальному считать.

О. Бычкова― А Москва нормально считает?

А. Красовский― Москва нормально считает. Москва прямо считает прекрасно. Замечательно Москва считает. Москва считает вообще всех, а самое главное, Москва вышла с невероятными для России протоколами. Москва считает все вирусные пневмонии, подозрения на вирусные пневмонии COVID.

О. Бычкова― А они все уходят в эту же статистику теперь.

А. Красовский― Я не знаю. Нет. Они не подтвержденные COVID, но при этом Москва их считает COVID и лечит как COVID.

О. Бычкова― Это самое главное.

А. Красовский― И Москва считает все ОРВИ с подозрением на COVID. То есть у нас больше ничего кроме COVID в городе Москве.

О. Бычкова― А как ты думаешь, этот недокарантин как бы самоизоляция и якобы выходные, ну просто это вопрос терминологии. Я без иронии. Они будут продлены до мая, до июня. Вернее до конца мая, июня.

А. Красовский― Мы можем с вами гадать. То есть мы можем с вами тыкать куда-то и куда-нибудь потыкаем. Я могу потыкать. Хотите. Вот сейчас снята самоизоляция в Германии, через несколько дней будет открыто несколько границы Германии с соседними странами. Я считаю, что российская самоизоляция начнет сниматься после 15-го мая. Так мне кажется. Это мое личное абсолютно не профессиональное очень сугубо лоховское мнение.

А.Красовский: Я считаю, что российская самоизоляция начнет сниматься после 15-го мая

О. Бычкова― Я поняла. Я хочу еще успеть спросить, прости. Что еще думаешь…

А. Красовский― Еще 6 минут.

О. Бычкова― Типа да. ВОЗ. Весь этот скандал, наезд Трампа и так далее. И теперь она говорит, что нужны вот эти вот международные разные полномочия, чтобы могли как бы «голубые каски»…

А. Красовский― …здравоохранение, которое состоит, в руководстве там какие-то руководители по всему миру разбросаны. В нашей стране есть такая Мелита Вуйнович. Которая руководила педиатрией чуть ли еще ни при маршале Броз Тито в Югославии. Есть инструкция набирать не очень профессиональных людей из стран третьего мира. И они руководят ВОЗ по всему миру. Это люди непрофессиональные, слабые. А иногда коррумпированные. То, что произошло в Китае. Люди боялись поссориться с китайским руководством. Люди боялись рассказать ту свою точку зрения, которая у них была на эпидемию COVID-19 в Китае. И так происходит в принципе вообще с любыми этими ооновскими организациями. Трамп говорит: давайте мы заменим ВОЗ на нашу комиссию по ВИЧ, СПИДу, которая называется ЮНЭЙДС. Я вообще не против, это мои друзья. И более того, там только что сменили начальника. Начальница. Она прекрасная. Очень много пишет в фейсбуке разные выдающиеся лозунги. Из какого-нибудь Зимбабве и так далее. Но в реальности так не должно быть. Надо честно сказать, большими международными организациями, службами и программами должны руководить профессионалы. А не выходцы из стран третьего мира, потому что так требует политкорректность. Должны руководить люди, которые могут и понимают, как бороться с огромными эпидемиями, как прекращать болезни в странах и так далее. Нет ничего плохого, если ВОЗ или ЮНЭЙДС или какой-нибудь ЮНИСЕФ возглавит человек из России или из США. Это хорошо. Потому что мы огромные страны с огромными научными институтами. И не нужно для этого во все эти непонятные организации назначать людей из Замбии и Мозамбика.

О. Бычкова― А почему в Замбии и Мозамбике не могут быть профессиональные эпидемиологи. Или врач.

А. Красовский― Потому что в Замбию и Мозамбик везут людей со всего мира из северного полушария всяких волонтеров с лекарствами для того, чтобы они лечили вот этих людей, которые потом становятся председателями ВОЗ.

О. Бычкова― Проблема же не в этом. Ты же сам сказал, что…

А. Красовский― Проблема, в том числе и в этом. Потому что люди не могут реально руководить большими международными программами. На самом деле, Оль, правда, я вообще очень толерантный человек. Глупо считать, что я не толерантный. Но вообще когда у нас есть такое распоряжение, мы председателя как генерального секретаря ООН можем выбрать только в лучшем случае из Португалии. Это смешно.

О. Бычкова― Понятно. А что сейчас бы изменилось, если бы ВОЗ в этой ситуации была бы действительно эффективной, профессиональной и так далее. С правильным руководством. Чем бы это помогло, например, российскому здравоохранению.

А.Красовский: ВОЗ должна стать организацией профессионалов. А не организацией каких-то колхозников

А. Красовский― …должна физически управлять медицинскими институциями по миру. Вырабатывать абсолютно одинаковые протоколы. Например, у нас в Китае мы не знаем вообще, сколько людей болело. В США у нас протокол по ингибитору протеазы не Калетра, а Презиста, у нас Калетра и Плаквенил не сочетаются при серьезной болезни сердца. При ишемической болезни сердца. Например, нельзя давать вместе. А дают, например, двойную дозу этого Плаквенила. Проклятого. Который еще от ревматоидного артрита прописывается. И на самом деле этим должна управлять ВОЗ и ВОЗ должна стать организацией профессионалов. А не организацией каких-то колхозников, которых выбрали, потому что они соответствуют каким-то критериям политкорректности.

О. Бычкова― Всё. Поняла тебя. Спасибо большое. Это Антон Красовский в программе «Особое мнение». Еще остается несколько секунд, чтобы сказать, что следующее наше «Особое мнение» сегодня в 19 часов с Андреем Кураевым. А для московских слушателей через 45 минут – интервью с Алексеем Немерюком, первым зам. руководителя аппарата мэра Москвы об электронных пропусках. Там Алексей Венедиктов задает ему много практических вопросов по нашей сегодняшней реальной жизни. Спасибо всем. Пока.