Принципиальных изменений не будет. Как влияет пандемия на развитие Арктики
События и ограничения, связанные с коронавирусной инфекцией, приносят много корректировок, в том числе и в проект развития Арктики. Но, по мнению экспертов, с Заполярьем связано экономическое будущее России, поэтому фундаментальных изменений тут не будет. О том, что может измениться в развитии Арктики, АиФ.ru поговорил с генеральным директором Проектного офиса развития Арктики (ПОРА) Александром Стоцким.
Не исключены корректировки темпов и сроков
Николай Терещенко, АиФ.ru: Александр Иванович, как, на ваш взгляд, могут измениться планы по развитию Арктики непосредственно в вашей работе, т. е. работе Проектного офиса, а также глобальные — по всей стране? На что вы сейчас обратили бы внимание региональных властей АЗРФ, а также федеральных, таких как Министерства по развитию Дальнего Востока и Арктики, других федеральных министерств и ведомств?
Александр Стоцкий: Пандемия стала серьезным вызовом для нашей экономики, системы государственной власти, всего общества. Сейчас пока рано говорить о какой-то конкретике в разрезе возможного пересмотра арктических планов нашей страны — все еще, скажем так, слишком турбулентно, во многом сохраняется неопределенность. Но пандемии, как и прочие проблемы, приходят и уходят, а магистральные направления развития страны остаются. И надо помнить, что освоение Арктики — одно из них. С развитием нашего Заполярья в немалой степени связано экономическое будущее России, поэтому принципиальных изменений тут не будет. Полагаю, что не исключены тактические корректировки (например, по темпам и срокам реализации отдельных проектов, возможно — по их очередности), но наш стратегический курс, в общем и целом, останется прежним.
В свете нынешних «коронавирусных проблем» хотел бы упомянуть о том, что наш Проектный офис уже давно говорит о необходимости ускоренного развертывания в АЗРФ системы дистанционных медицинских услуг, в частности телемедицины. Северные местности и так страдают от низкой доступности услуг здравоохранения просто в силу своей удаленности от «центров цивилизации»: ранее, из соображений экономии, существовала установка на концентрацию социальных (и в том числе медицинских) услуг в более крупных населенных пунктах. А ведь Арктика — это повышенная нагрузка на здоровье человека. В частности, в рамках нашей грантовой программы Карельский научный центр РАН и МГМУ им. Сеченова изучали сон детей на Крайнем Севере и выяснили, что его продолжительность для эффективной учебы и хорошего самочувствия должна быть больше.
В настоящий же момент дело серьезно усугубляется тем, что наша медицина бросила все силы на борьбу с COVID-19, а в целом ряде полярных регионов введены режимы, ограничивающие перемещение граждан между городами, поселками и стойбищами. Что же теперь делать тем северянам, которые страдают «обычными» болячками, да и вообще любыми проблемами со здоровьем помимо коронавируса? На помощь им могла бы прийти разветвленная система дистанционной медпомощи, но она пока находится в зачаточном состоянии. Именно на это я бы обратил внимание профильных министерств в краткосрочной перспективе.
Что касается Проектного офиса развития Арктики, мы уже перевели в онлайн-режим заседания дискуссионного клуба и экспертного совета по обсуждению различных вопросов развития региона, которые мы регулярно организуем. Нужно сказать, что это даже немного расширило наши возможности, теперь в них стали более активно участвовать представители самых дальних от Москвы регионов АЗРФ, таких как Чукотский автономный округ или северные улусы Якутии. Мы активно работаем над вторым номером журнала «Арктика-2035», куда входят материалы членов нашего Экспертного совета. Кроме того, мы сделали максимально доступными, перевели в «самоизоляционный» формат наши информационные активности. У нас достаточно много проектов, которые рассказывают о различных культурных, исторических, этнографических фактах, связанных с Арктикой. Так вот, например, раньше с нашей подачи ряд блогеров рассказывали в прямом эфире соцсетей об арктических городах, а сейчас они ведут эти эфиры из дома. Мы даже запустили специальный сайт www.poravsedoma.ru, где они делают видео мастер-классы по северной кухне, учат играть в традиционные игры народов Севера. Мы открыли доступ ко всем образовательным ресурсам Норильского детского центра «Белый мишка», теперь дети из любого региона России могут зайти на www.spasimishku.ru/dlr и посмотреть VR-приложение, 3D-модель белого медведя и другие занимательные пособия. Это способ занять ребенка с пользой — он не просто развлекается, а изучает экологию и природу Арктики.
— Замечаете ли вы замедление работы по каким-то инвестиционным проектам? И кого можете поставить в пример из инвесторов и региональных администраций, кто трудится и успешен, невзирая ни на что?
— Все арктические проекты — долгосрочные. И к ним нельзя подходить с мерками средней полосы. Строительный сезон составляет в лучшем случае 3-4 месяца. Кроме того, меняются и рыночные, и финансовые условия в процессе реализации крупных проектов. Соответственно, некоторые начинания сдвигаются или приобретают новую конфигурацию. Например, в ЯНАО приостановлен проект «Северный широтный ход — 2» на железнодорожной сетке ветки Бованенково — Сабетта, но зато с опережением графика возводится мост через реку Пур.
Также в связи с падением цен на нефть, очевидно, снизится темп освоения ряда месторождений и темп геологоразведки в перспективных нефтегазоносных провинциях. Но в качестве встречных мер недропользователи будут «углубляться» в имеющийся фонд, работать над повышением коэффициента извлечения нефти, осваивать новые нефтегазоносные горизонты и новые технологии, в том числе по извлечению трудноизвлекаемых запасов. Кроме того, инвестиции могут быть перенаправлены на развитие перерабатывающих мощностей.
«Шаг» в арктических проектах — и добывающих, и строительных — 5-7-10 лет. Но результаты налицо: живые примеры — это проекты «Ямал СПГ» консорциума во главе с НОВАТЭКом, кластер Бованенково «Газпрома», Большехетская группа «Лукойла», нефтепровод «Заполярье — Пурпе» «Транснефти».
Развитие пищевой промышленности и грузового транзита
— Государственная стратегия, связанная с Арктикой, нацелена с экономической точки зрения в первую очередь на освоение природных богатств, природных ископаемых. Именно этот процесс позволит улучшить благосостояние людей, живущих на Крайнем Севере. Но кроме этого, есть еще такие проекты, как Северный морской путь, лишь отчасти связанный с добычей газа, нефти или золота. Есть проекты по арктическому туризму. Назовите, пожалуйста, еще два-три направления, на которые бизнесменам стоит обратить внимание.
— В перспективе интересным направлением роста может стать международный грузовой транзит по СМП. Правда, для того, чтобы он заработал, нужно сделать многое: модернизировать портовую инфраструктуру, выстроить работающую логистику, принять меры к тому, чтобы навигация по СМП была безопасной и всесезонной. В свою очередь, бизнес сообща с государством должен подумать о грузовой базе, которая придаст экономический смысл этой затее. Все это — важная задача на будущее, над реализацией которой надо задумываться уже сейчас.
Еще одно интересное направление — развитие пищевой промышленности. Так, арктические воды содержат немалое количество рыбных ресурсов, объем которых, судя по всему, будет расти. Упомяну лишь о таком факте: Карское море традиционно считалось «безрыбным», однако несколько лет назад выяснилось, что благодаря некоторому смягчению климата там появились рыба и прочие биоресурсы в промысловых количествах. А ведь можно не просто вылавливать рыбу, но и выращивать ее! Этим успешно занимаются наши соседи по Арктике, а уж нам-то, обладателям самого большого полярного побережья, и сам бог велел.
Холод, как ни странно, — тоже ресурс. Опять же, норвежцы и финны размещают за Полярным кругом дата-центры, экономя миллионы на охлаждении. Думается, мы не должны отставать в этом от наших соседей. Тем более что государство готово помочь предпринимателям льготами и субсидиями: преференциальные режимы для ведения бизнеса в Арктике, направленные в том числе и на поддержку подобных инициатив, частично уже оформлены в законодательном порядке, а частично находятся «на подходе».
Но главный ресурс Арктики — это все-таки люди, их умения, знания и вообще, как нынче модно говорить, компетенции. Уже сейчас можно предположить, что нынешний «коронавирусный кризис» хотя бы отчасти изменит наш рынок труда, востребовав прежде всего местные трудовые резервы. И задача бизнеса — выстроить свою стратегию работы на Севере так, чтобы опираться прежде всего на местные кадры: растить их, стимулировать их развитие именно в регионах своего присутствия. В ближайшем будущем мы намерены запустить онлайн-версию Центра подходящей работы в Арктике, который предназначен как раз для того, чтобы соединить потребности работодателей и соискателей.
Работа «военных» экологов в регионе
— Недавно на круглом столе в «АиФ» один из военных экспертов назвал деятельность вооруженных сил России в Арктике примером военно-гуманитарных миссий для всех стран. Скажите, пожалуйста, как эксперт по Арктике, это так? Что хорошего российская армия уже сделала на севере и что планирует сделать в ближайшее время?
— Прежде всего отмечу: для меня имеет первостепенное значение уже сам тот факт, что наши вооруженные силы присутствуют в Арктике. Да, мы не устаем подчеркивать, что Арктика — это регион мира и сотрудничества. Именно таким мы и хотели бы его видеть. Но чтобы ни у кого в регионе не возникало «лишних» соблазнов, чтобы с нами и дальше разговаривали как с великой арктической державой, мы должны показывать в Заполярье наш флаг. И отрадно, что такое понимание наличествует на самом высоком уровне.
При этом не могу не согласиться с процитированным вами коллегой: да, наша армия, флот и ВВС многое делают для АЗРФ. Упомяну об одном важном аспекте. Вот уже несколько лет вооруженные силы ведут уборку в Заполярье, ликвидируя свалки, вывозя на утилизацию отходы, устраняя источники экологической опасности. Ежегодно военные экологи, так они называют сами себя, выезжают на отдаленные территории Арктики, собирают металлолом и прочий мусор и вывозят его на материк. Это достаточно затратные мероприятия, которые наши военные, строго говоря, не обязаны осуществлять. Но они это делают, поскольку сознают ответственность государства перед северной природой и экологией, перед жителями Крайнего Севера.
— С точки зрения экологии и охраны окружающей среды в Арктике, какие, на ваш взгляд, меры необходимо точно предпринять в 2020 году? По каким направлениям? По деградации вечной мерзлоты? По сохранению флоры и фауны? Что в этой сфере сейчас самое важное?
— Да, упомянутая вами тема изучения вечной мерзлоты сейчас на слуху. Минвостокразвития сделало важный упреждающий шаг, инициировав создание плана адаптации Арктики к глобальным климатическим изменениям, к работе над которым подключилась РАН. В своей части Заполярья изучение мерзлоты усилит и Якутия, где уже много лет существует соответствующий НИИ — об этом говорят основы политики республики в Арктической зоне, принятые недавно.
Кроме того, важно разработать эффективные механизмы утилизации мусора, поскольку на Крайнем Севере этот вопрос стоит еще острее, чем в других регионах страны. В рамках нашей грантовой программы тоже реализовывались проекты на эту тему. Например, на реке Печора в НАО энтузиасты поставили бочки для мусора вдоль снегоходной трассы. ПОРА также поддерживает эковолонтерские движения, которые убирают мусор на заповедных и труднодоступных территориях. Но это точечные проекты, а в масштабе макрорегиона необходимы системные решения.
Но самым важным в области сохранения экологии Севера и на этот год, и на последующие я бы назвал внедрение крупными предприятиями, которые занимаются добычей и переработкой полезных ископаемых, наилучших доступных технологий. Страна взяла курс на снижение выбросов загрязняющих веществ, в рамках которого крупная промышленность переходит на рельсы ответственного природопользования. Надо сказать, что это очень сложный процесс, тесно связанный с комплексной модернизацией производств, перестройкой целых индустриальных кластеров, процесс, требующий значительных инвестиций и организационных усилий. Но именно от его успеха зависит снижение техногенного давления на Арктику, сохранение ее хрупкой и уязвимой природы. Кстати, мы ежегодно рассчитываем рейтинги устойчивого развития арктических регионов и компаний, на которые во многом влияет этот фактор.
— Последний вопрос. Коронавирус добрался до самых дальних северных территорий — до Чукотки, Ямала, севера Красноярского края, Мурманска. Справляется ли медицина этих регионов с пандемией? Какие бы вы дали рекомендации медицинским чиновникам, а также жителям севера по борьбе с этой инфекцией.
— Мы не можем давать оценки ситуации на данном этапе. Видно, что местные власти активно борются с негативными обстоятельствами, в том числе организуют медицинские осмотры для представителей коренных народов Арктики и оленеводческих сообществ. Конечно, жителей северных регионов мы просим соблюдать рекомендации врачей — не совершать поездок в людные места, соблюдать социальную дистанцию там, где это актуально, пользоваться дезинфицирующими средствами. Но главное наше пожелание — и всем северянам, и всем россиянам — не падать духом!