«Личные связи» Льва Лещенко. Премьера интервью с народным артистом

«Русская планета» совместно с кинокомпанией «Амальгама» при поддержке Авторадио запускает новый общественно-политический проект «Личные связи»: это серия интервью с первыми лицами страны, в которых они расскажут о своей жизни и работе без купюр.

Ведущий проекта «Личные Связи» - известный журналист и писатель, генеральный директор «Газпром-медиа радио» Юрий Костин. На этот раз гостем «Личных связей» стал советский и российский эстрадный певец, народный артист РСФСР Лев Лещенко, который не так давно побывал в Коммунарке. Разговор получился очень личным: о правде, о совести, о Дне Победы и, конечно же, о любви.

Юрий Костин: принимая во внимание замечательный характер Льва Валерьяновича Лещенко, интервью у него может взять любой. Ну, потому, что это человек добрый. И, как он сказал в беседе со мной, самая главная проблема – то, что он не может никому сказать «нет». А вот поговорить с ним по душам, раскрыть его и самому раскрыться – это большая удача. Мне кажется, нам с ним это удалось.

- Лев Валерьянович! Привет!

Лев Лещенко: Юрий Алексеевич, ну мы же договорились.

Ю. К.: это так. Для начала. Чтобы объяснить, что программа «Личные связи» - она не случайно появилась. Чтобы поговорить с теми людьми, с которыми я на «ты».

Лев Лещенко: спасибо, Юра, за доверие.

Ю. К.: и говорить, между прочим, без особого плана и подготовки, как обычно друзья собираются – в ресторане, на кухне… поэтому мне, конечно, очень сложно: мы знаем друг друга много лет. Хоть я и не принадлежу к числу людей, которые могут похвастаться десятилетиями знакомства, но мало у кого есть вот такой автограф, на твоей пластинке.

Лев Лещенко: не ожидал! Это уже из области экспромта.

Ю. К.: вот объясни мне, я попросил написать здесь что-то оригинальное, а ты написал – «Юра, не шали». Что ты имел в виду?

Лев Лещенко: ну, мы были молоды и счастливы…

Ю. К.: это было неделю назад!

Лев Лещенко: ничего себе! Юр, ты понимаешь мы взрослые люди, но наша горячность и приверженность молодости она остается в нас, поэтому мы будоражимся иногда чрезмерно, я иногда чувствую себя мальчишкой, пусть это не выглядит смешным. Но иногда какие-то поступки возвращаются, и думаешь – чего я так распалился вообще?

Я думаю, это не только возвращение к молодости, но и черта характера. Есть люди, которые быстро уходят в тень, стареют и прочее, а мы с тобой – как в той песне – молоды и красивы.

Ю. К.: программа у нас строится в виде диалога, не обижайся, если я сам буду много говорить.

Лев Лещенко: это потрясающе, я сам терпеть не могу говорить, особенно на телевидении.

Ю. К.: поэтому ты молчи, я за тебя буду разговаривать. Но серьезный момент хотел добавить. Я все время думаю, что для меня существует несколько Лещенко. Есть человек, которого я знаю давно, но он меня знает недавно…

Лев Лещенко: ну, как недавно? Лет десять.

Ю. К.: и я помню и телевизионные программы, и много разговоров про тебя, и слухов, что ты у Брежнева чуть ли не каждый день на даче выступаешь. Но я думаю о родителях. Если существуют чудеса, что души наших близких в очень важные моменты прилетают, смотрят за нами и помогают, и если сейчас вдруг по какому-то чудесному стечению обстоятельств они здесь – то они будут мною гордиться. Не потому что я совершил подвиг, а просто потому, что я с тобой разговариваю и очень хорошо помню, как мои родители любили смотреть все эти программы – Песня года... и если бы сейчас мы смогли бы с тобой изобрести машину времени и отправиться туда, и сказать им – вот я сейчас буду общаться с Лещенко, и он будет называть меня другом, они бы не поверили.

Но главное чудо, которое вообще в жизни существует – это сама жизнь во всех ее проявлениях. И глядя на тебя – вот скажи какое главное предназначение человека, приходящего сюда?

Лев Лещенко: это вечный вопрос. Не буду обращаться к Фаусту Гёте, но думаю, что этот вопрос очень трудно сформулировать. главное предназначение – это жить, реализовать себя, сохранить здоровье, добиться чего-то, научиться быть самим собой. Я, например, все время размышляю, обращаясь мыслями к своей супруге. Она очень мудрая женщина и говорит: тебе пора научиться говорить «нет». Вот до сих пор, понимаешь, что это такое, что происходит со мной? Может, чрезмерная доброта или желание понять другого человека, не обидеть, найти с ним какой-то контакт. Здесь отпечаток моей актерской профессии, что я должен выйти на сцену, перешагнуть рампу и достучаться до сердца каждого человека.

Главное предназначение – это реализация человека. Для кого-то это власть, для кого-то – реализовать себя как художник, творец. Самое главное – в нашем возрасте- это здоровье, как его сохранить. сверхзадача у актера какая? Сохранить здоровье.

Ю. К.: был у нас такой министр «нет», Громыко Андрей Андреевич.

Лев Лещенко: есть анекдот - разговор Сталина и Черчилля по телефону. Черчилль ему позвонил. А Сталин ему говорит: «нэт». «Нэт». «Нэт». «Да». И потом его спросили: Иосиф Виссарионыч, вы все время говорили «нет». А когда вы сказали «да»? – «Он спросил: хорошо ли я его слышу».

Ю. К.: есть твоя книга, «Апология памяти». Ты здесь реабилитируешь многие имена и рассказываешь о людях, которые незаслуженно забыты и уже не могут за себя постоять. Это очень важное качество, которое дает возможность развиваться, чувствовать эту жизнь и заново возрождаться. В этой книге еще много слов о тех людях, которые тебе помогли, а о тех, кто мешал – вскользь. Хочу спросить – вот если бы тот или иной человек прошел мимо, то может, не сложилась бы карьера, или была другая жизнь – вот есть ли у тебя такая конкретная личность?

Лев Лещенко: если позволишь, скажу немного о книге. Она называется «Апология памяти» – защита того, что исчезает из нашей жизни. Процесс осмысления – иллюзорный, он может выражаться только в сопоставлении. Истина только в сравнении бывает. Но во всяком случае, то наше поколение – были люди, которые формировали и наше отечество, и пресловутое слово которое сейчас не любят – «идеология», какие-то семейные устремления. Это было все правильно, слово хорошее есть – правильно.

Поэтому сейчас с высоты возраста я понимаю, что было правильно. Нельзя назвать одного какого-то человека, который оказал влияние на мою личность. Это собирательный образ людей, которые жили со мной рядом. Это и мои родители, это самое главное. Хотя я вырос без мамы, первые два месяца меня на руках и за руку водил старшина полка, где папа служил. Человек, которого я боготворил. И бабушка, которая приехала из Рязани и посвятила меня в жизнь Божью. И папа, коммунист, который служил в НКВД, но у него были понятия и принципы жизненные – это все сложилось в семейном кругу.

А потом пришли люди, которые учили меня в школе, воспитывали меня в армии… это и институт, и работа на заводе, и в театре, и ансамбль песни и пляски, и Гостелерадио, и поездки по стране – это биография, о которой может говорить только человек, который прожил эту жизнь. Биография заканчивается 90-м годом – на самом деле 95-96-м, тогда жизнь была наполнена каким-то очень серьезным содержанием…

Это невероятные исторические моменты! Вот я родился - закончилась война, еще революция была где-то рядом. Я сравниваю – 75 лет прошло с окончания войны, но это все еще живо – и боль, и слезы, а тогда я родился – было всего 27 лет со дня революции, было вот-вот Ленин и все прочее. Но были уникальные люди, в первую очередь это Георгий Павлович Ансимов, педагог в институте, человек безумной творческой одаренности и величайший мудрец, выросший в среде церковной – у него папа был каким-то большим церковником. Несмотря на то что он преподавал в ГИТИСе, там были и атеисты, он сохранил в себе веру и главное – сохранил веру в человека, и видел его в каждом студенте.

Ю. К.: я так понимаю, что перечислить всех невозможно. Интересно складывается история - насколько в жизни бывают вещи, которые кажутся случайными, но они не случайны. У тебя, знаю, есть история, связанная с Элвисом Пресли. Расскажи.

Лев Лещенко: эта история только в моей биографии. Когда я пришел служить в армию в группу советских войск в Германии, я попал в то время, когда был карибский кризис, это 61-й год. Мы спали буквально в танках с автоматами, напротив американцев, которые были на другой стороне Бранденбургских ворот. И потом оказалось, что именно в эти годы Элвис Пресли служил в комендантской роте. Если бы начался конфликт, то мы бы, наверное, с ним где-нибудь немножко посоревновались.

Ю. К.: я бы ему не позавидовал. Ты в отличной форме. Кстати, в чем секрет?

Лев Лещенко: Юр, не могу сказать. Секрета нет никакого. Скорее всего, мама и папа. Батюшка полгода не дожил до 100 лет, мама ушла рано, но это было несчастье, была война, не было лекарств даже в Москве, поэтому она рано ушла из жизни. И потом - ну кому нужен больной немощный человек на сцене? Ну, выйду я с палочкой, шамкая губами, не имея должного тембра, я еще слава Богу звучу, считаю себя кроссовером, могу ответить за 100 романсов, может не все спою, но знаю точно.

Ю. К.: ты же классику пел на сцене? Оперные партии? Все ведь начиналось не с эстрады?

Лев Лещенко: я пришел на радио после института из театра оперетты. Там мне не давали петь, там высокие партии, а я играл характерные роли. Играл отца Тани Шмыги. Она, бедная, приходила и просила – Лёвочка, ты так молодо выглядишь, давай еще седины тебе подсыпем. Еще один уникальный человек – Анна Кузьминична Матюшина, которая возглавляла музыкальную группу солистов радио и телевидения, она знала мои возможности, что я пел и эстраду, и оперу, сказала – что ты тут сидишь, у тебя на радио пять оркестров – и Геннадия Рождественского, и Максима Шостаковича, оркестр Силантьева, Карамышева, и даже был еще шестой, оркестр электромузыкальных инструментов под управлением Вячеслава Мещеринова, вот! Я пришел на радио стал петь со всеми оркестрами. Это было настоящее раздолье для творчества. Ты же тоже работал на радио, в международной редакции?

Ю. К.: да, мне тогда казалось, что это ужас и конец карьеры, после МГИМО-то.

Лев Лещенко: и как все изменилось? Сейчас радио – это главное!

Ю. К.: но я все же в защиту 90-х хочу сказать. Было время сложное – и чеченская компания, больше всего я переживал за стариков, которые думали, что история одна, а она оказалась другая. Мы ведь страна с непредсказуемым прошлым, оно постоянно меняется. Новый министр культуры приходит – не про нынешнюю, конечно - и сразу же у нас новая трактовка. Но мы-то знаем, как все происходило на фоне наших впечатлений. Без этого десятилетия 90-х не было бы ничего.

Лев Лещенко: та жизнь была удивительная, насыщенная огромными событиями!..

Ю. К.: мы ведь тогда все ставили на карту, даже жизнь. Какие деньги? Я очень хорошо помню – остались живы, и слава Богу.

Лев Лещенко: Ну, а кто поверит, что класс моей школы уехал весь целиком строить Норильск? Какой был энтузиазм. Какой был настрой. Поэтому эту книгу я закончил на 90-х, больше событий-то и не было.

Ю. К.: надо их самим творить. Как, например, наш последний клип.

Лев Лещенко: да, он очень хороший.

Ю. К.: мы статистику отзывов в интернете смотрели. Так вот, 90% комментариев – они позитивные. Это удивительно. Более того – просят, чтобы у нас еще и появились планы…

Вот, кстати, хотел задать важный вопрос. В 2000-м году перед 9 мая я был вынужден продать «Радио 101». Я под прессом продавал, программа была откровенная, и 9 мая был очень грустный день для меня. Никому праздник тогда был не интересен, не было общей атмосферы, Бессмертного полка. Когда это началось - я очень сильно радовался. А потом задался вопросом: ведь кто-то делает политический капитал на постоянном третировании этой памяти. Есть искреннее желание отметить этот праздник, но… Не идет ли навязывание там, где это не нужно? Излишний пиар этого праздника? Создается впечатление, что вокруг этого создается бизнес. Бессмертный полк – инициатива, которая пошла снизу, но она стала слишком заорганизованной. Что ты думаешь на эту тему?

Лев Лещенко: безусловно, это как что-то хрупкое, как новорожденный ребенок. Нужно нежно к этому относиться, с глубоким чувством сопереживания и глубины искренности большой. Здесь много чувств, но самое главное – ни в коем случае нельзя такие темы трогать такими нечестными руками. Главное – чтобы была честность в этом. А предел отношения трепета и грусти и пафоса – там сантиметры какие-то. Только настоящая человеческая природа может определить, где это. Скажут – а зачем пафос? На самом деле этот праздник он как религия, он в тебе самом. Господь Бог – это не храмы, они, конечно, тоже, но это и ты сам со своими переживаниями, страданиями. Есть запрещенные приемы – нельзя петь про больную маму, про безногого папу. Есть тонкие чувства, вот и все.

Ю. К.: правды не хватает. Вчера беседовал с Аразом Агаларовым. Для него понятие дружбы святое. Вы и с ним друзья. Он был откровенен. У Макаревича, нашего хорошего близкого человека, есть фраза: я устал бояться, страха больше нет. Это не тот страх, когда 37-й год. А страх потерять кормушку, иллюзорную возможность выскочить из системы. Страх делает тебя уязвимым. Он сказал: у него есть мечта, и она имеет отношение ко всей стране. Он очень патриотичный, но богатым завидуют. Его мечта - чтобы Россия, экономика ее взлетела как звездолет. Что у нас много возможностей, но и много искусственных препятствий, и одно из них – невозможность говорить правду в лицо.

Я знаю, ты такой же. Араз сказал, что Лещенко - как лакмусовая бумажка. Хочешь проверить человека – приведи и поставь напротив. И то, о чем мы говорим – День Победы, например, ты по поводу поколений немного сказал. А для нас не существует молодого поколения, это все иллюзия, неважно, кому сколько лет. Но все-таки – что тебя больше всего беспокоит в новой жизни? В музыке, например?

Лев Лещенко: что касается правды. Я считаю, что это самое главное слово. Чтобы быть правильным человеком, не надо врать. Во-вторых, понятие дружбы – это не когда 24 часа в сутки, можно не видеться месяцами и дружить. Но если ты дружишь с человеком, ты должен принимать его таким, какой он есть. Если что-то тебе претит – не дружи. Надо все время думать о том, как я это оцениваю, и не ссылаться на других, мол, друг меня подвел. Ты – за все в ответе, ты родитель самому себе. Главное – это твоя позиция, твой выбор, но я думаю, что мы, имея хорошее, глубинное фундаментальное образование, когда нас к чему-то призывали, иногда заставляли, ориентировали – ребенок сам себя сформировать же не может...

Я думаю, воспитание – это самое главное. Это семья, или школа, или общественные формы воспитания… я часто вспоминаю, к нам в школу постоянно приезжали классические музыканты. Мы не любили это слушать, но нас снимали с уроков и 5-6 урок слушали «Времена года» Чайковского. А потом это проросло в нас, и мы стали это любить, и я благодарен, что у меня такое воспитание.

Ю. К.: так вот. 90-е, самое начало. Август, Горбачев в Крыму, никто не понимает, что происходит…

Лев Лещенко: а почему не понимает, Юр? Нет оценки до сих пор?

Ю. К.: потому что мы говорим об истории и каждый раз ее переписываем.

Лев Лещенко: история соткана из легенд. Но важно – легенда работает на идею или нет?

Ю. К.: легенда о спартанцах существует – но я же понимаю, что такое Фермопилы. Там и правда невозможно пройти, там отвесная скала. Я понимаю, что да, 300 человек это могут держать. Хотя это легенда. Если говорить о наших легендах – мы можем многое говорить про спецслужбы в СССР, но те люди – у них же были убеждения, они физически не могли отдать приказ стрелять по своим. Это тоже часть воспитания…

Лев Лещенко: Юра, совесть – это самое главное слово в жизни. Если это разобрать, если следовать этому – я отвечаю, ошибок будет меньше, и больше справедливости. Хоть это и эфемерное понятие, как мораль и нравственность. Но это все очень непросто.

Ю. К.: но то, что ты сказал, имеет ключевое значение. Есть фразы, которую часто повторяют американские президенты: «моя страна права, права она или нет». Но там есть продолжение: «но я хочу, чтобы моя страна всегда была права».

Лев Лещенко: то есть может быть не права.

Ю. К.: да, но я хочу, чтобы она была права. Нельзя сразу вешать ярлыки. Мы опять возвращаемся к тому, что трусость и отсутствие совести – это самое страшное. О чем нужно говорить? Рассказывать кто, с кем и когда – неинтересно. Неинтересны разговоры про однополые браки...

Лев Лещенко: а это моя любимая тема.

Ю. К.: да бог с ним.

Лев Лещенко: нет не Бог с ним, Юра. Отсутствие четкой позиции в отношении этого всего и экивоки в сторону демократии и толерантности – это не нравится. Я свою позицию могу сказать: мне это не нравится. Не надо педалировать эту тему. Ради Бога, у каждого есть свои сексуальные забавы. Но мы же это не вскрываем и не выпячиваем? Зачем? Да, будьте скромнее – и народ к вам потянется.

Ю. К.: кстати, о любви. О ней все вроде сказано. А как почувствовать?

Лев Лещенко: понять любовь – это самое главное. Во имя любви к себе, к земле, к своим родным и близким, во имя любви к своему делу – еще тысячи эпитетов можно привязать. Если говорить о любви мужчины и женщины – тут тоже много разных трактовок. Будут смеяться – вот, Валерьяныч до 70 лет дожил, а все о любви. Но ей ведь все возрасты покорны, ее порывы благородны… и замечательные стихи, я думал, чем закончить нашу беседу – анекдотом или стихами о любви. Я вас люблю, хоть я бешусь, хоть это стыд и труд напрасный… Потом я пропускаю – и: «ах обмануть меня не трудно, я сам обманываться рад». Самое главное – это эмоции человеческие, которые ты у меня вызвал, а я, быть может, обратно вернул тебе.

Ю. К.: это был прекрасный разговор. Мы его продолжим. И, быть может, пошалим еще.