БОЕВЫЕ РАСЧЕТЫ
Когда мы говорим о цене Великой Победы, мы вспоминаем о героизме наших воинов и о жертвах, которые принес наш народ ради разгрома фашизма и свободы Родины.
Но у Победы была и денежная цена. Снабжение армии, выпуск боевой техники, эвакуация предприятий и их запуск «с колес» на новом месте, да и просто снабжение населения – на все это нужны были деньги. Финансовые операции, которые проводил Госбанк СССР в условиях войны, требовали не только высокой квалификации, но подчас и настоящего героизма.Особая роль в те годы выпала нашим землякам – сотрудникам Московской конторы Госбанка, на которую в самые трудные дни войны было возложено исполнение общесоюзных функций.
Банковский фронт
25 июня 1941 года в Москве было введено военное положение.
В июле начались массированные воздушные налеты. Самый крупный фашистская авиация совершила 22 июля — в Москве было разрушено 37 зданий, возникло 1166 пожаров.
Столица готовилась к обороне. Составлялись списки более тысячи объектов, которые в самый последний момент должны быть взорваны или сожжены. Среди них — Гознак, Телеграф, ТАСС, мосты, автобазы…
Страна мобилизовалась, и нужно было немедленно произвести денежные расчеты с призванными в армию военнослужащими. Нужны были наличные для пополнения денежных касс воинских подразделений, направляемых на фронт. Все это неминуемо раскручивало маховик инфляции – но было необходимо. Инфляционное финансирование неоднократно применялось государством в кризисных ситуациях. На плечи Госбанка легла трудная задача: не только экстренно напечатать большое количество денег, но и принять меры для сдерживания инфляции, которая неминуемо должна была ударить по населению.
С началом войны были разрушены хозяйственные связи и денежные отношения между многими предприятиями и организациями. Заводы и фабрики, оставшиеся на оккупированной территории, остались должны крупные суммы своим партнерам. Госбанку пришлось провести сложные финансовые операции, благодаря которым деньги со счетов оккупированных предприятий были списаны и направлены на погашение их долгов.
Вторая большая группа неплательщиков — крупные предприятия, эвакуированные в восточные районы страны. Они не отказывались платить, но реально делать это могли лишь после того, как начнут выпускать продукцию на новом месте.
Наконец, для нужд армии был мобилизован едва ли не весь транспорт. В результате у производителей стали переполняться склады готовой продукции, которую невозможно было вывезти, а стало быть, и получить за нее деньги, чтобы расплатиться с поставщиками.
Все это создавало реальную угрозу остановки действующих предприятий и прекращения выпуска продукции. В том числе военной.
8 июля — в семнадцатый день войны — Московская городская контора (МГК)Госбанка провела единовременный зачет с участием 70 предприятий. В результате удалось резко уменьшить нарастающий вал неплатежей.Позже наработанная ею практика была закреплена специальными документами правительства и применялась повсеместно.
На союзном уровне
Самыми трудными для Москвы и Московской области стали осенние месяцы 41-го. Из города были эвакуированы многие промышленные предприятия и учреждения.
День 16 октября навсегда вошел в историю. Немцы тогда вплотную подошли к Москве. Беспрерывно били зенитки, метро не работало, трамваи еле двигались. В сберкассах готовились сжигать документы. К магазинам выстроились огромные очереди: продукты по талонам выдавали за весь месяц. А зарплату на заводах — на три месяца вперед. По улицам тянулись грузовики с тюками и чемоданами, закутанные в платки люди…
С 20 октября в Москве было введено осадное положение. Враг вплотную подошел к столице, и несколько районов области оказались временно оккупированными. Находившиеся там отделения Госбанка были эвакуированы в город Красноуфимск Свердловской области. А не успевшее уехать отделение в Лотошино – взорвано перед вступлением в город фашистов.
Уехала в эвакуацию и союзная контора Госбанка СССР – в Куйбышев (нынешнюю Самару). В прифронтовой Москве осталась Московская контора, на которую были возложены функции эвакуированного Операционного управления Госбанка. Первоочередной задачей стало кредитование эвакуированных предприятий. Осенью 1941-го контора разработала для этого особый порядок расчетов, поскольку в указаниях Правления Госбанка не был предусмотрен порядок оформления отсрочки платежей эвакуированных предприятий банку и поставщикам. 8 декабря был произведен разовый зачет взаимных долгов предприятий, в котором участвовало 75 организаций. В результате просроченные долги участников зачета поставщикам были снижены на 41,4 млн рублей.
18 января 1942 года во исполнение постановления Государственного Комитета обороны Госбанк возложил на Московскую городскую контору исполнение союзного бюджета. В это время контора стала «сердцем», которое бесперебойно гнало через себя финансовую «кровь», активно участвуя в формировании механизмов и технологий, позволивших удержать экономику страны от развала и перевести ее на военные рельсы.
На военном положении
Среди документов Госбанка первых месяцев войны то и дело встречаются формулировки: «Освободить от занимаемой должности в связи с мобилизацией». Банкиры-мужчины уходили на фронт. Их места занимали женщины. Помимо работы, они должны были дежурить на крышах отделений Госбанка во время бомбежки. Многие были переведены на казарменное положение.
Ветераны Госбанка впоследствии вспоминали, что в те дни витрины магазинов на улице Горького, на Кузнецком Мосту были закрыты щитами. Многие прикрыты маскировочными сетями: здания в Кремле, Большой театр. Огромные воронки от вражеских бомб, разрушенные и поврежденные дома. И все это – совсем рядом с местом работы на Неглинной улице: воронка от мощного фугаса на пересечении Петровки и Кузнецкого Моста, такая же – в сквере перед зданием университета на Моховой. Всюду – горы мусора, стекла от разбитых окон. Мало кто знает, но за время бомбардировок в Москве больше всего людей пострадало от порезов стеклом… В июле 1941 года сотрудницы с Неглинной бегали в обеденный перерыв к Большому театру посмотреть на сбитые над Москвой самолеты со свастикой на фюзеляжах…
«Утром уходили на работу в контору и прощались с домашними – неизвестно, вернемся домой или нет, вспоминала Валентина Михайловна Калинина, работавшая в военные годы счетоводом в ОПЕРУ МГК Госбанка. – Было и такое: многих из нас направляли на лесозаготовки в Калининскую область, работали там по несколько месяцев. А обычная работа – как и в мирное время. К вечеру, если баланса нет, сидим, всё выверяем допоздна. Наш главный бухгалтер строгая была – ни за что не отпускала, невзирая на то, какое у кого дома положение…»
«Сейчас, когда магазины в Москве полны продуктов, трудно представить, но тогда забота о еде отнимала у нас много сил и времени, – рассказывала другой ветеран Госбанка Мария Григорьевна Сазонова. – Конечно, у нас были продуктовые карточки, но это был минимум продовольствия, а дома у многих дети, пожилые родители. Так вот, по воскресеньям мы с утра ехали на электричках с Павелецкого вокзала в подмосковные колхозы. Там, по предварительной договоренности нашего завхоза, помогали сельчанам убирать урожай, а за работу с нами рассчитывались продуктами – картошкой, капустой, морковью, которые мы увозили с собой в мешках за плечами. Не поверите – летом многие ездили босиком: обувку берегли, а то и просто лишней пары не было… А когда направляли на всю уборочную, то оттуда нас отпускали раз в неделю мыться домой… Помню, как праздник Октябрьской революции с сестрой отметили: от полученного по карточке хлеба я отрезала ломти во всю длину буханки, сверху положили отваренную морковку и съели – как величайшее лакомство!»
Прорыв финансовой блокады
В начале весны 1942 года Госбанк поручил сотрудникам Московской конторы ответственную миссию: помочь коллегам из осажденного Ленинграда составить годовой отчет городской конторы Госбанка и ее отделений. Героический город продолжал жить и работать в условиях блокадного ада, и делом государственной важности было сохранить и учесть государственные средства, направить их на снабжение людей и работу предприятий.
Москвичам пришлось лететь в осажденный город на самолете через линию фронта, жить и работать в условиях самой страшной первой блокадной весны 1942 года. Возглавлял группу лично глава Московской городской конторы Госбанка Г. С. Чубуков: до войны он почти 7 лет проработал в Ленинградской конторе, хорошо знал местные дела.
В конце 1941-го – начале 1942 года Ленинградская контора Госбанка понесла большие потери: многие квалифицированные специалисты ушли на фронт, другие умерли от голода или не могли добраться на работу из-за физической слабости. 10 ноября 1941 года в здание Ленинградской конторы попала тяжелая фугасная бомба. Взрывом и пожаром было уничтожено целое крыло здания, погибли многие сотрудники. От бомбежек пострадали и здания нескольких отделений, одно из них – Колпинское – вынуждено было временно переехать в здание городской конторы. Оно располагалось в том самом разбомбленном крыле и было уничтожено.
Сотрудники Госбанка жили и работали в тех же условиях, что и все ленинградцы. Сухари были на вес золота. В столовой иногда готовили что-то из шрота (отходы, образующиеся при выжимке соевых бобов, обычно используются как корм для скота), варили щи из хряпы (верхних листьев капусты, обычно не идущих в пищу). Иногда в меню включались столярный клей и дрожжи: из них варили студни, супы, кисели.
Центральное отопление в городе не действовало, и, чтобы обогреться, некоторые сотрудники Ленинградской конторы ломали мебель и топили ею буржуйки. Тотчас последовал строгий приказ: замеченные в порче и ломке мебели «будут рассматриваться как расхитители государственного имущества и предаваться суду».
В конце концов всех сотрудников конторы перевели работать в кабинеты управляющего и его заместителей и в красный уголок. Здесь стояли буржуйки. Но все равно холод был такой, что замерзали чернила.
Остановился городской транспорт, и на работу приходилось добираться пешком – многим по несколько километров.
С большим трудом командированным в Ленинград сотрудникам Московской городской конторы удалось собрать весь необходимый для отчета материал. Требовались различные документы от предприятий, получавших кредиты конторы. Многие организации не могли передать их из-за физической слабости своих сотрудников. И тогда москвичи вместе с ленинградскими коллегами сами шли в эти организации и получали нужные сведения.
Фабрика механизированного учета, на которой банковские документы обрабатывались до войны, была уничтожена во время бомбежки. Все расчеты приходилось делать на деревянных счетах. Да еще на арифмометрах, которых было один на троих.
Миссия была успешно выполнена – руководство страны получило уникальный документ о положении дел в блокадном городе.
Великий перелом
В 1942 году ранее остановленные предприятия стали возобновлять работу. Склады многих из них осенью 1941-го были эвакуированы из Москвы, а теперь нужно было перевезти их обратно или заново закупить материалы, необходимые для производства.
Снабженческие организации в 1942 году возобновили завоз продукции в Москву для создания сезонных запасов. МГК Госбанка произвела выверку расчетов, ликвидировав все задолженности. Теперь погашение предприятиями ссуд производилось ежедневно, и недостающая сумма планового платежа прибавлялась к плате следующего дня…
Москву продолжали бомбить. Многих сотрудников конторы по мобилизации на 3 месяца направляли на лесозаготовки –на 47-й километр Северной железной дороги. Вот один из служебных приказов того времени:
«Ввиду отсутствия рабочей силы необходимо самим сотрудникам Отделения производить погрузку и уборку дров, а также самим перепилить таковые. В целях упорядочения этого дела
Приказываю:
1. Пилку дров производят сотрудники по очереди в течение рабочего времени.
2. Зав. отделами выделяют из состава работников отдела людей для пилки и колки дров ежедневно после обеденного перерыва. Каждая пара обязана напилить по 1 метру (погонному) и сдать таковые истопнику.
Если какой-либо отдел не выполнит дневную норму, то на следующий день печки в этом отделе НЕ ТОПИТЬ».
И все же после победы в Сталинградской битве Великий перелом ощущался не только в фронтовых сводках,наметился перелом и в финансах. В годовом отчете МГК Госбанка за 1943 год уже говорится о «значительном подъеме» в работе производства и торговли и о том, что «общий оборот по безналичным взаимным расчетам по сравнению с 1942 годом возрос более чем в 2 раза». За сухими строчками отчета стоял огромный труд финансистов и производственников.
В город возвращались эвакуированные предприятия. Росла численность работников, занятых на производстве и в учреждениях, а соответственно, и фонд заработной платы. Чтобы избежать нового витка инфляции, было решено увеличить выпуск промышленных товаров широкого потребления.
О близости Великой Победы свидетельствовало постановление правительства страны«Об операциях по вкладам в сберкассах»от 19 января 1944 г., которое сняло ограничения военного времени. С 1 января 1944 г. вкладчикам, внесшим в учреждения Госбанка деньги до 23 июня 1941 г., разрешалось получать свои вклады частями или полностью в любых суммах без ограничения. Учреждениям Госбанка СССР было предписано обеспечить бесперебойное подкрепление сберкасс денежной наличностью. Это постановление можно считать началом поворота экономики и финансов страны от чрезвычайных требований военного времени к задачам восстановления и развития.
Бой с инфляцией
В 1944 году исключительно остро встала проблема борьбы с инфляцией. Еще в первое военное полугодие – с 22 июня до конца 1941 года – эмиссия в стране составила 16,3 млрд рублей. Это означало, что масса денег в обращении по сравнению с довоенным уровнем увеличилась более чем в два раза. И в следующие военные годы продолжала расти.
«Вброс» наличных денег в обращение происходил преимущественно в прифронтовой полосе, в районах размещения эвакуированных предприятий и в центрах военной промышленности. А главным центром изъятия избыточной денежной массы на все годы войны стала Москва.
Первые шаги в этом направлении были предприняты еще в начале войны. Согласно постановлению Совнаркома СССР,выдача наличных денег с вкладов в сберкассах с 23 июня 1941 г.и вплоть до 1 января 1944 года ограничивалась 200 рублями в месяц. В первый же месяц войны была введена карточная система продажи хлеба и других продуктов. А одежду, обувь и некоторые товары повседневного спроса можно было приобрести только по талонам.
Эти сдерживающие меры принесли свои результаты: темпы инфляции удалось замедлить. Но тенденция сохранялась – месяц за месяцем цены продолжали расти. К примеру, цены колхозного рынка только за первые полтора года войны превзошли довоенный уровень в 13,3 раза.
Объем находящихся в обращении денег вырос с 19 440 млн руб. по состоянию на 22 июня 1941 г. до 64 536 млрд руб. на 1 января 1945 г., то есть в 3,34 раза.
В 1944 году инфляция значительно сократилась, но обуздать ее все же не удалось. Выпуск денег в обращение обслуживал нужды армии, восстановление разрушенного хозяйства на Украине, в Белоруссии и Прибалтике. Но при этом уже в целом ряде районов (Центр СССР, Север и Северо-Запад, Средняя Азия, Закавказье, Восточная Сибирь и Дальний Восток) деньги изымались из обращения. Возглавляла этот список Москва.
Конец войны поставил перед Госбанком, в том числе и его Московской конторой, новые сложные задачи. Надо было принимать на обслуживание заводы, которые в массовом порядке стали возвращаться из эвакуации. Поддерживать бурное развитие торговли, кредитовать швейные фабрики, которые круто разворачивались – с гимнастерок на платья.
Ни в мемуарах военачальников, ни в исторической или художественной литературе не встречается упоминаний о задержках денежного довольствия в действующей армии или о том, что из-за финансовых трудностей военный завод снизил выпуск продукции. И это – лучшая оценка, поставленная банковским специалистам самой жизнью. Они надежно держали оборону и успешно вели наступление на своем участке фронта.
По материалам, предоставленным Главным управлением Банка России по Центральному федеральному округу