Песни над Инской

Мне было всего 11 лет, но тот день запомнил на всю жизнь. 9 мая 1945 года с утра все жители нашей станции Инская, расположенной в пригороде Новосибирска, были на улицах. Повсюду на разные лады звучало одно слово: «Победа!», «Победа!!», «По-бе-да!!!». А следом – раскатистое «Ура! Ура!! Уррра!!!».

 

Люди обнимали друг друга, плакали, кто от счастья, кто от горя – ведь не все солдаты вернулись домой. В центре посёлка на столбе был громкоговоритель – большая чёрная воронка. По радио крутили военные песни «На позицию девушка провожала бойца», «Тёмная ночь». И тогда особо популярную:

 

Ленинград мы в боях отстояли,

Отстояли родной Сталинград.

Нас ведёт в наступление Сталин,

Наши танки фашистов громят.

Победит наша сила – известно,

Гений Сталина в бой нас ведёт.

Наша армия в битвах бессмертна,

Как бессмертен советский народ!

 

Все от души вторили словам припева:

Несокрушимая и легендарная,

В боях познавшая радость побед…

Когда звучали вальсы, площадь кружилась в их ритме. Я слышал, как одна пожилая женщина говорила партнёрше по танцу: «Слава Богу, кончилась война! Я живу напротив этого столба, и сколько раз по утрам меня будили страшные слова, от которых я дрожала: «Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой!» И вот уже другие песни! Наконец-то! Дождались!»

Неподалёку одноногий дядя Вася Лыхин на своей деревяшке обнял однорукого друга, и вместе они запели:

 

Тёплый ветер дует, развезло дороги,

И на Южном фронте оттепель опять.

Тает снег в Ростове, тает в Таганроге.

Эти дни когда-нибудь
            мы будем вспоминать.

 

У обоих на глаза накатили слёзы. А когда запели:

 

Вспомню я пехоту

И родную роту,

И тебя – за то, что ты дал мне
            закурить…

– голоса их задрожали, и инвалиды уже не могли сдержать рыданий. Но всё-таки выдержали напор чувств, как сдерживали атаки врага, и закончили песню:

Давай закурим, товарищ, по одной,

Давай закурим, товарищ мой!

 

В одном из переулков в окружении десятков женщин старший лейтенант с обожжённым лицом и чёрной лентой вокруг глаз, играя на баяне, проникновенно пел:

 

Бьётся в тесной печурке огонь.

На поленьях смола, как слеза.

И поёт мне в землянке гармонь

Про улыбку твою и глаза.

 

Женщины, с отчаянным состраданием и безграничной признательностью глядя на лицо поющего бойца, вытирали слёзы. Старший лейтенант не мог их видеть.

У дверей подъезда одного из пяти имевшихся на Инской кирпичных трёхэтажек висела вывеска «Фотоателье». Там столпились человек пятьдесят – все хотели сфотографироваться. Здесь же тёрся и я с другом Витькой Окуловым – тоже хотели запечатлеться. Когда подошла очередь, вошли в комнату с выбеленными стенами. У одной из них стояла тренога с фотоаппаратом, у другой – скамеечка. И всё. Мы присели. На колени нам поставили длинную дощечку, окрашенную белилами. Поверх белого крупными ярко-красными буквами было начертано: «ПОБЕДА!» Эту дощечку брали на колени все фотографирующиеся. Потом, спустя годы, оказалось, что это не какие-нибудь, а по-настоящему исторические снимки.

Целый день крутился людской вихрь на улицах, многие и ночью праздновали Победу. Вроде бы жизнь кругом была всё та же: и голод, и хлебные карточки, и нищета, и тяжёлая работа, и жёсткие законы военного времени. Но между вчера и сегодня пролегла пропасть.

Победа! Победа!! По-бе-да!!!

Анатолий Полковников,
Москва