Мы все учились понемногу…

или Где мои семнадцать лет и красная рубаха?

Одна дорога — в Севмашвтуз

Деревенские все, по разным квотам, рвались учиться в Ленинград, в Москву. Смотрела на них и удивлялась: откуда у людей столько смелости? А собственно, не всё ли равно, куда им было ехать? Всё равно из деревни выезжать, так лучше уж подальше. Там, в столицах, потом и оставались.
А мы — городские провинциалы. Побоялся ехать в Москву — учись здесь, дома. Я побоялась. Думала: куда мне! Да и учителя запугали: «С твоими знаниями не поступить». И друзья упорно удерживали. Ну ладно, Севмашвтуз так Севмашвтуз, хотя о техническом образовании думала с ужасом: чтобы мне — да с техникой какое-то дело иметь?! Пристрастия были вовсе другие: ино-странный язык или, на худой конец, журналистика.
Но втуз так втуз. Туда — знание математики потребно. А у нас так её преподавали в старших классах, что выпускные едва сдали. Да-да. Пришлось ради втуза два летних месяца посвятить математике — самостоятельному изучению. На физику уже времени не осталось.

Экзаменатор хватает за руку

Математика прошла «на ура». Быстро я всё решила на письменном экзамене, вперёд многих, отдала работу, пошла домой. Стала вспоминать: ой-ё-ёй! Там значение не написала, здесь вроде знак забыла поставить. Всё — двойка будет! Вступительные-то впервые пришлось сдавать.
Сижу горестная, отец приходит с работы. Спрашивает с надеждой: «Ну как, сдала?». Я: «Провалила!». Ну он с досадой: «Пойдёшь работать!». Я что — я не против.
Потом прибегает бывший одноклассник Серёжка Д.: «Ты знаешь, как экзамен написала?». «Нет. Двойка, наверно» — «У тебя пять!» — «Да ну?!» — «Иди посмотри, списки вывесили». Я бегом к втузу. И в самом деле — пять! А треть поступающих на первом же испытании вылетела.
Устная математика тоже не обошлась без казусов. Попался материал, о котором я узнала только здесь, на экзамене! Наш школьный учитель, ничтоже сумняшеся, часть программы просто выпустил! Что делать? Один вопрос полностью без ответа. Поставили четыре — зачётка, видимо, помогла.
На физике тоже произошёл курьёз. Сижу, подперев лоб рукой, пыжусь над задачей. Вдруг подбегает экзаменатор, хватает меня за руку и разгибает мне ладонь. Я смотрю на него с диким непониманием. Он отошёл: не поймал, какая незадача! О шпаргалках тогда мы и не слышали! Всё честно было!
Но вот задачу, как оказалось, я поняла неверно и решила её как-то по-своему. Ужас! Без задачи! Но преподаватель взялся поправить это дело и стал гонять меня по всему курсу. Удовлетворился: пять!
Сочинение попалось мне на тему, которую мы готовили и к школьному экзамену. Помнила наизусть — пять!
Господи, поступила. И чего боялась в Ленинград поехать? Думала, что все съезды партии никогда не осилю. Но поздно… И пришлось осваивать втуз.

Помахивая кальсонами

На первой же сессии довелось увидеть, как на экзамене по математике студентку выгоняют из-за шпаргалки. Стыдоба! Но что делать — такова жизнь. Потом-то искусство шпаргалирования пришлось освоить и мне: «гармошки», исписанные микроскопическим текстом и формулами, размещались во вполне доступном месте. Помогли ли только хоть раз — не помню.
А преподаватель математики нам достался удивительный. Если я расскажу несколько реальных анекдотов из студенческой жизни, надеюсь, никого не обижу. Наш лектор, будучи уже в преклонном возрасте, был, как правило, невозмутим и лекции читал довольно отстранённо. Но иногда он обращался к аудитории с нравоучительными замечаниями.
— Студент Г., сядьте прилично! — провозглашал он, сидя на стуле нога на ногу и помахивая свисающими из-под штанины завязками кальсон.
Девушке, не сумевшей решить задачу, он заявлял назидательно:
— А вам, О., надо было поступать в акушорскую школу, а не в техническое заведение.
Вообще, всех девиц на курсе он мечтал отправить в «акушорскую школу». Втихаря и с полным сознанием правоты А.Г. издевался над нами, за-ставляя переписывать контрольную работу набело до пяти раз. Особенно тщательно следил, чтобы знак равенства стоял точно напротив черты дроби, — иначе пишешь снова!
Когда я об этом на каком-то вузовском собрании посмела вякнуть, мне, во-первых, никто из преподавательского состава не поверил, а во-вторых, и друзья, и преподаватели дружно начали меня «хоронить»: дескать, до третьего курса не доползёшь, сама себя закопала! Ну, слава богу, на третий курс я «переползла», но перестали ли студенты следующих выпусков заниматься чистописанием на зачётах по математике, я так и не узнала.

Тройки авансом

Курсе на третьем мы, погрязшие во всяких КВНах и прочей весёлой студенческой жизни, в учёбе как-то просели. Я так точно. Получив первую тройку у того же А.Г. за ответ на экзамене, который, по моим прикидкам, стоил никак не меньше четвёрки, я услышала от него сакраментальное:
—На пять знает только бог, я знаю на четвёрку, а студент — на «государственную».
Прозвучало как приговор. Я была не согласна, хотела пересдавать. Но друзья-старше-курсники опять высмеяли: «Тройка? Ну и что? Стипендию-то всё равно получишь!». Это был неправильный подход, но их мнение тогда значило многое. И — покатились «нестойкие на курсе» вниз.
Помню, мы с подружкой Риткой так обросли «хвостами», что стипендия нам в очередном семестре не светила. Тогда мы опомнились, набрались решимости и пошли к декану с предложением: «В.В., мы остаёмся без стипендии! Давайте сделаем так: вы поставите нам тройки авансом, а мы потом всё досдадим!». Давясь от смеха, серьёзно-положительный В.В. объяснил нам, что это никак невозможно. И поплелись мы, несчастные двоечники, студентки системы «завод-втуз», восвояси: стипёха на весь дневной семестр уплыла!
На третьем курсе преподаватель физики Б. мне регулярно говорил:
— Упругова, я из тебя человека сделаю! — Так и не знаю, удалось ли ему это и что он вообще имел в виду.

Телепатировала решение

Иногда в стенах втуза творились чудеса. Чтобы сдать экзамен по теоретической механике, мы должны были сдать зачёт — решить несколько задач. Задачи по теормеху — это война и немцы! Ноль понимания, столько же врубания, особенно если с теорией нелады.
Мы с Риткой, как всегда, в хвостистах. Пришли повторно сдавать зачёт. Преподаватель В.В. разделила нам доску напополам, дала условия задач: решайте. Мы стоим с поднятыми кусочками мела в полном онемении — ни фига ведь не смыслим! Отупение полное. В.В. сзади, за нами. Вдруг всё волшебным образом проясняется! Мы начинаем бойко стучать мелками: решение — вот оно! Как же мы не видели его раньше?! Ведь ещё пять минут назад мы и азов не знали, стояли как бараны перед новыми воротами!
Тогда я этот проблеск сознания отнесла к чудесным свойствам мозга: стоит напрячься, и… Позже, значительно позже, поняла: В.В. мысленно вложила нам в головы (пустые) решение задачи, телепатировала его. Зачёт мы получили (ещё бы!). Да, были вот такие феномены в нашем втузе, не обо всём мы тогда знали.

Стоило лишь объяснить

Был и ещё один «чудесный» эпизод, правда, объяснялся он довольно просто. В нашем вузе была своя ЭВМ (электронно-вычислительная машина). Она занимала целую огромную комнату. Это были какие-то закрытые шкафы (блоки) от пола до потолка, пульт — им под стать. На зачёте по электронно-вычислительной технике мы должны были составить задачу для этой машины. Помните — картонные карточки с нулями-единицами, перфорации в них?.. Решив прояснить для себя, как всегда, неясное, мы с Риткой пошли за консультацией к Лёне К. (уже выпускнику втуза, в электронике он «сёк», мы знали). Он объяснял нам с Ритой с полчаса, как составить задачу. Не знаю, усвоила ли Ритка, но на зачёте я очень быстро справилась со своей задачей и стала помогать, разъяснять ребятам.
Однокашник Лёня С. впал просто в оторопь:
— Геля, как это у тебя получается? Откуда ты знаешь?
— Да так, объяснили, — говорила я. Вот так — стоило лишь объяснить, и не надо, получается, чтения целого курса.
Лёня С. сам был личностью выдающейся — он знал систему Кармана (которую студентам знать вовсе не обязательно), что и доказал преподавателю, когда его спросили. И хоть в остальном он «плавал», но зачёт тогда получил!

Не просто со шпаргалками

Так наша группа «коробушников» (корпусников) — 8 девчонок и около 25 ребят, количество которых постоянно таяло, — добралась и до пятого курса. На экзамены и зачёты мы уже являлись не просто со шпаргалками (это был вчерашний день), а с целыми сумками книг и вспомогательной литературы и, выбрав нужное, или списывали из-под парты, или запоминали и оттарабанивали потом преподавателю. Всё принималось, а как же — старший курс!
Помню, как-то мы все собрались в пустой аудитории, и вдруг Вася К. ставит на преподавательский стол баул, открывает его и достаёт бутылку коньяка. Это Вася-то, сама скромность! Потом вторую, третью. Оказывается, у него родилась дочка! В нашей группе прибыло! Мы кинулись его поздравлять. Да, маячил уже конец нашей учёбы, надо было думать о насущном.

Ирреальные дисциплины

На шестом курсе нас уже, похоже, не знали чем занять. Давали какие-то ирреальные дисциплины. Охрану труда, которую я не с первого раза (на шестом курсе!) сдала, потому что преподаватель на меня взъелась (и было из-за чего, но никто никого не хотел понимать). Преподавали даже какую-то «инженерную психологию», там лектор просто включал магнитофон и отрабатывал на нас какие-то свои психические практики: студенты мирно засыпали и храпели часа полтора. Но поскольку на меня его пассы не действовали и, вообще, я под этими лекциями видела жульничество, эти занятия я посещать перестала.
В преддверии диплома мы с Риткой развлекли себя поездкой в Эстонию, которую посещали вообще-то нередко. А потом был диплом.
Честно говоря, прошло это мероприятие как в тумане: мы брали свои документы в спецчасти, работали с ними все в одной аудитории — под «страшной секретностью». Помню, как получали и сдавали чемоданчики, запечатывая их своими печатями. Худо-бедно защитились. И вот мы на воле! Точнее — в стенах цехов и отделов Севмаша, «Звёздочки», «Рубина» и так далее. Мы — молодые специалисты, инженеры, и 1976 год на дворе.
Конечно, были во время учёбы и инциденты, серьёзные на то время вещи, о которых не хочется здесь говорить. Ведь студенчество — это всё так весело, правда?

Ангелина ПРУДНИКОВА
Фото из архивов автора и редакции