Герои и подвиги. Жительница Кыштыма Галина Степановна Рябинина поделилась воспоминаниями о своём детстве в годы войны
Галине Степановне Рябининой 19 лет. ФОТО ИЗ ЛИЧНОГО АРХИВА Г. С. РЯБИНИНОЙ.
Галина Степановна Рябинина, в девичестве Морозова, родилась в деревне Ермолинка Смоленской области, что в 200 километрах от Москвы по Московско-Минскому шоссе. По этому шоссе и шли немцы в Великую Отечественную на Москву. Деревня находилась в 7-9 километрах от шоссе, поэтому немцы туда периодически наведывались.
Людей загоняли в сарай и сжигали
Галине было четыре года, когда она впервые увидела фашистов, но это было как вчера. С автоматами наперевес они ввалились в их большой дом, выпроводив из него хозяйку с шестью детьми. Галя была самой младшей. Старший брат Сергей воевал на фронте. Семнадцатилетнего брата Володю немцы угнали в Польшу, в концлагерь. Отец ушёл в партизаны. До войны он работал председателем сельсовета, и на фронт его не брали, так как семья была многодетная.
Семье пришлось жить в вырытом крытом окопе, что находился за домом. Его успели сделать до прихода немцев. Взяли с собой козлёнка, который ни разу ни заблеял!
Немецкие части то и дело менялись, останавливаясь на два-три дня, а порой на неделю. Мать, Марию Дмитриевну, они заставляли готовить для них еду. Когда фрицы уходили, семья перебиралась обратно в дом.
Дети видели, что творили фашисты. Галина Степановна вспоминает, как соседнюю деревню спалили дотла. Людей загнали в сарай, заперли и подожгли. Нескольким ребятишкам удалось бежать После той трагедии жители соседних деревень боялись идти в райцентр мимо пепелища. Настолько жутко становилось при виде выжженной здесь жизни.
Но беда не приходит одна. Сестра Галины Ира и брат Женя заболели тифом. Мама повесила на дверь лист с надписью тиф. В это время к ним пришёл немецкий врач, который первым делом сорвал бумажку и на плохом русском языке объяснил: Нельзя! Сожгут сразу!
Спас он Иру и Женю. Приходил к нам тайком по ночам и лечил их. Меня на руках носил, говорил, что такая же дочь у него осталась в Германии. Приносил конфетки-леденцы, а угощал только меня. Когда он уходил, я со всеми делилась, рассказывает Галина Степановна.
Под носом у немцев спасли офицера
Жизнь текла по законам военного времени. Шла тяжёлая борьба за выживание.
Несколько раз я стояла под дулом автомата. Ох, как это страшно! Однажды в дом вошли немцы, а я за печкой пряталась, да зашевелилась. Немец выстрелил автоматной очередью, испугавшись шороха. Пули прошли поверх моей головы. А староста закричал: Киндер! Киндер! мол, ребёнок там. В другой раз немцы посадили на сани двух братьев и меня и поехали в лес. Братья рубили еловые ветки, а я под прицелом у них была. Фрицы-то леса как огня боялись, всё повторяли: Рус партизан! и автомат наготове держали если партизаны появятся, то меня первую убьют.
Однажды зимой немцы ушли из деревни. Морозы были под 40 градусов. Женя с Павликом с санками в лес за дровами поехали и наткнулись на нашего офицера. Он не мог идти, был в сапогах, обморозил ноги. Мама Мария Дмитриевна на свой страх и риск приняла его в дом. Разрезала голенища хромовых сапог, обработала ноги гусиным жиром, положила парня в спальню. Назвался он Борисом. Мы все стали за ним ухаживать. Через пару дней с криком Мама, немцы дома обходят! в дом вбежал брат.
Мама схватила шинель, фуражку, сапоги и всё кинула в печь. Наспех остригла Борису его чёрные волосы, так как он был похож на еврея. С немцами в дом вошли два полицая, подошли к кровати. Мама, откинув одеяло, сказала: Это сын мой. Он для вас дорогу на Москву от снега расчищал. Ноги-то и обморозил. Фрицы посмотрели, головой закивали: Гуд! Гуд! Тогда многих жителей сгоняли чистить шоссе от снега.
Я до сих пор думаю, как маме пришло в голову вещи в печку бросить? Если бы нашли, всех нас убили бы. Борис жил у нас месяца четыре, но никто в деревне нас не выдал! Когда он уходил с партизанами, которые за ним приехали, то обещал вернуться.
Через какое-то время, уже весной, маму вызвали в райцентр. Надела она сапоги и пошла пешком 25 километров. Шла и всё думала, что старший сын Сергей погиб. Но ей сказали, что погиб Борис. Он сиротой был и просил в случае его гибели нам сообщить.
В 50-е годы к Морозовым приезжали двое военных, всё про Бориса расспрашивали. Но семья толком ничего не знала. Документов при нём не было, он их в лесу закопал. Когда уезжал, говорил: Вернусь, найду их.
С фронта вернулись только трое
Тяжело приходилось в годы войны. Ели лебеду, щавель, крапиву. Копали картошку замороженную, промывали и делали теруны лепёшки, похожие на оладьи, только чёрные. Весной в поле собирали зёрнышки, горстку-две.
Женя с Павликом сделали небольшую мельницу, вспоминает Галина Степановна. Взяли берёзовый пенёк, набили в него железки. Сверху второй пенёк с железяками. К столбу привязали палку, потом крутили, зерно мололи. Так вся деревня к нам стала ходить. Хорошо помню День Победы! Председателю колхоза позвонили по телефону, а он уж всем объявил. На улице поставили столы, и все несли, что у кого есть из еды, в основном картошку. Пели, плясали, радости не было предела! Наконец-то война закончилась! Но с фронта в деревню вернулись только три мужика, остальные женщины остались вдовами.
В Кыштым Галина Степановна приехала в гости к брату, который здесь служил в рядах Советской армии и остался сверхсрочно, а потом женился. Она тоже решила поселиться в уральском городке, который стал для неё второй родиной. Работала заведующим школьным отделом горкома комсомола, секретарём партийной организации трикотажной фабрики, начальником Союзпечати и секретарём партийной организации Узла связи. Сейчас она проживает в районе Шуранки. Галина Степановна Рябинина ветеран всесоюзного значения. Награждена юбилейной медалью к 100-летию рождения В. И. Ленина.
Статью подготовила Елена РЕННЕР, краевед.