Очевидное нарастание числа инфицированных и нагрузки на медицинскую систему. Согласно официальным данным, за месяц число инфицированных выросло в 45 раз (с 2337 до 106631), число умерших – в 54 раза (с 20 до 1076). В первую десятку регионов с максимальной цифрой соотношения количества инфицированных к численности населения вошли Москва, Мурманская область, Московская область, Ингушетия, Северная Осетия, Ямало-Ненецкий автономный округ, Калужская область, Калмыкия, Мордовия, Камчатский край.
Принятие масштабных мер по ограничению социальных контактов граждан (вплоть до введения пропусков и закрытия на карантин ряда муниципалитетов) и работы предприятий целого ряда отраслей.
Признание затяжного характера приостановки экономики без четко понимаемых сроков ожидаемого сокращения карантинных мер.
Гиперусилия по разворачиванию медицинской инфраструктуры для обслуживания заболевших. При этом за полтора месяца в 11 регионах сменились министры здравоохранения (Коми, Амурская, Астраханская, Калужская, Омская, Самарская, Саратовская, Тверская, Ульяновская области, Забайкальский и Ставропольский края).
Нарастание нервозности настроений населения и элит. Проявлениями этого были локальные офлайн (Владикавказ) и онлайн протестные выступления, а также смягчение ограничений в ряде регионов в поисках баланса между защитой от вируса и сохранением хотя бы минимального уровня экономической активности.
Нарастание контраста между скромными мерами поддержки граждан и экономики на федеральном и местном уровнях и ростом патерналистских ожиданий и волной экономического пессимизма граждан и бизнеса.
Нарастание разнообразия мер, предпринимавшихся в регионах, актуализировало феномен «вирусного суверенитета» (подробнее см. Рейтинг Фонда «Петербургская политика» за март 2020 года https://fpp.spb.ru/fpp-rating-2020-03 ) - хотя и в менее радикальных, чем на старте, формах. Большинство критериев результативности принимаемых мер носило неофициальный характер (например, рейтинг самоизоляции «Яндекса»). Гражданам, как правило, предлагалось самостоятельно выяснять информацию об ограничениях и необходимых документах в конкретных регионах, вследствие чего возникало ощущение распада прежнего нормативно-правового поля без четко оформившегося отношения к этому со стороны федеральной власти. А главам регионов приходилось порой импровизировать, маневрируя между естественной в условиях экстренных обстоятельств суровостью заявляемых мер, позволяющих принудить граждан к минимизации социальных контактов и гибкостью, позволяющей избежать роста социальной напряженности и полной остановки экономики.
Сохранение в качестве приоритетов подготовки к голосованию по поправкам к Конституции и (в несколько меньшей степени) реализации национальных проектов.
