Скульптор Андрей Коробцов: «В проект Ржевского мемориала попросили добавить «души»

Автор памятника рассказал «Культуре», как создавался проект

Эпидемия коронавируса не помешала завершению работ над монументом на месте ожесточенных сражений — недалеко от деревни Хорошево Ржевского района. Правда, торжественное открытие, запланированное на день 75-летия Победы, 9 Мая, пришлось отложить. Сейчас мемориал готов к открытию.

— На конкурс, объявленный Российским военно-историческим обществом в 2017 году, были поданы 32 проекта. Для вас победа стала неожиданностью?

— Конкурс проходил в два этапа. Результаты первого тура были аннулированы: члены жюри решили, что проекты не совсем соответствуют теме конкурса. Вообще участвовали самые матерые скульпторы. Когда мы с архитектором Константином Фоминым приступали к проектной работе для второго тура, никаких надежд не питали. Делали проект, интересный прежде всего для нас самих: на победу не рассчитывали.

— Почему аннулировали результаты первого тура?

— Жюри попросило участников добавить в проекты «души». Мы с Константином посмотрели все проекты, представленные на конкурс, и решили, что наш первый вариант был слишком пафосным. Нужно было создать одухотворенный памятник. Это оказалось тяжелой задачей. Нам хотелось, чтобы скульптура буквально растворялась в воздухе — фигура солдата от центра к краям распадалась на фрагменты. Но в итоге только фасадный ракурс оказался удачным. Тогда решили изобразить журавлей — вместо фрагментов одежды. Многие считают этих птиц символом души павшего воина. Как оказалось, мы попали в десятку.

— Тяжело работать вдвоем с соавтором — Константином Фоминым?

— Мне нравится работать с Костей. Мы друзья еще со времен Академии живописи, ваяния и зодчества Глазунова, жили в соседних комнатах в общежитии. Обычно делаем эскизы отдельно друг от друга, потом обсуждаем. Не выбираем выражений, критикуем по полной программе. Так рождается универсальный проект, который устраивает нас обоих. Как правило, он лучше тех вариантов, которые мы придумываем по отдельности. В этот раз сделали больше 80 эскизов — от абсолютно абстрактных вещей до почти советских монументов. До конца работы не понимали, к чему придем.

— Что почувствовали, когда победили?

— Мне позвонили из Российского военно-исторического общества. Честно говоря, я сначала не поверил, подумал, что разыгрывают. И только через полчаса, когда в интернете стали появляться статьи, понял, что это правда.

— Вы лепили лицо с конкретного человека или это собирательный образ?

— Я хотел сделать портрет деда, даже вылепил его в рабочей модели. Но понял, что он не совсем подходит для памятника: у деда довольно сложные черты лица. Российское военно-историческое общество помогло получить от Министерства обороны фотографии с фронта. В итоге вышел собирательный образ: от одного солдата взял губы, от другого — глаза. Вдохновлялся стихотворением Твардовского «Я убит подо Ржевом», где повествование идет от лица павшего солдата. Прочитав его, можно представить, что ощущает изображенный нами солдат. Он вроде бы смотрит на зрителей, но в то же время глядит вглубь себя. Нам хотелось передать состояние отрешенности. Образ дополняет подсветка: лицо будет освещаться более теплым светом, а журавли — белым, ведь это души…

— Размер скульптуры — 25 метров, холм — еще 10. Это пока ваш самый крупный проект?

— Не только наш с Константином Фоминым: в современной России никто не делал такого масштабного памятника солдату.

— Насколько устойчив такой большой монумент?

— На самой ранней стадии к работе над проектом подключилось конструкторское бюро. Оно проводило испытания: в аэротрубе продували модель памятника, проверяли на ветровые нагрузки. Конструкторы уверяют, что у памятника тройной запас прочности.

— Как выбрали место для установки памятника?

— Оно было уже прописано в условиях конкурса, мы могли немного корректировать. Мне кажется, оно выбрано удачно: рядом проходит федеральная трасса М-9, большой поток машин. Мемориал будет видно издалека — с расстояния двух километров. Изначально задача состояла в том, чтобы памятник могли увидеть как можно больше людей.

— Что находится рядом со скульптурой?

— Перед памятником можно увидеть входную группу: на две стены прикрепили листы кортеновской стали с изображениями бойцов, сражавшихся в Ржевской битве, и с фамилиями павших. Стены имеют ломаную геометрию, они напоминают окопы: это поможет воссоздать атмосферу сражений. Рядом с памятником — музейный комплекс: технические помещения, туалеты, небольшое кафе и сама музейная часть с экранами, на которых можно будет увидеть имена павших. На стенах поместилась лишь малая часть фамилий, все фамилии будут доступны в цифровом виде.

— Правда, что средства на монумент, больше 500 миллионов рублей, собирали с помощью краудфандинга?

— Насколько я знаю, абсолютно нет бюджетных денег, только пожертвования. Удивительно, что удалось собрать такую огромную сумму. На своем веку не видел ни одного проекта, который вызвал бы подобный резонанс. Очень много отзывов, люди постоянно спрашивают, куда можно пожертвовать деньги.

— Общая стоимость монумента — 650 миллионов. Сумма гигантская…

— На самом деле это не так много для подобного проекта. Помимо денежных средств, много других пожертвований: кто-то передал брусчатку для мощения площадки, кто-то — песок. В общем, помогают строительными материалами.

— Как в Ржеве относятся к памятнику?

— К моему удивлению, многие воспринимают его положительно. Нередко насчет подобных инициатив говорят, что лучше бы, мол, строили детские сады. Конечно, и в Ржеве находятся те, кто высказывает подобную точку зрения, но в целом все ждут открытия. Ведь у многих здесь погибли родственники, и об этой битве как-то особенно не говорилось.

— Что вы открыли во время работы над монументом?

— Одним из огромных потрясений стала встреча с волонтерами, которые до сих пор ищут останки павших бойцов. Не помню, что на меня в последний раз оказывало такое же впечатление. После победы в конкурсе было назначено совещание в полях, где проходили сражения. Мы с Костей не совсем понимали, куда едем. Оказалось, что совещание будет проходить в военно-полевом лагере. Отряд поисковиков-профессионалов и три отряда школьников все лето искали останки советских бойцов. В тот день, когда мы приехали, лагерь уже закрывался, это был последний день его работы, и мы увидели более семидесяти гробов. Отряды за лето подняли из земли останки более трехсот солдат. В тот день хоронили останки семидесяти, из них 16 было опознано, приехала внучка одного из опознанных бойцов. Одно дело читать книги о Ржевской битве, военных операциях, огромном количестве жертв. И совсем другое — когда все сжимается до судьбы одного человека, о котором его внучка рассказывает со сцены. Это по-настоящему страшно. Я не сентиментальный человек, но плакал, слушая ее. В тот момент десятилетия, прошедшие с окончания войны, словно исчезли: казалось, это было буквально вчера. И вот 70 гробов: в одном из них мог лежать и ты, если бы жил в то время.   

Фото на анонсах: Кирилл Зыков / АГН «Москва»; официальный сайт Ржевского мемориала