«Нас с детства учили терпеть боль. Переступать через нее ради хоккея». Федору Канарейкину — 65!
Праздничное интервью известного защитника и тренера Федора Канарейкина в день его рождения.
Федор Канарейкин — яркая и колоритная фигура в нашем хоккее. В бытность игроком он становился чемпионом в составе «Спартака», сокрушая непобедимый в эпоху СССР ЦСКА. В лихие 90-е стал чемпионом Австрии. А как тренер успел себя проявить в самые разные периоды восстановления хоккея в нашей стране. И опять же, стал чемпионом — в 2007-м с «Магниткой». Как и подобает настоящему защитнику, Канарейкин всегда был человеком с характером, которого не согнешь. И не раз это доказывал в самых разных жизненных ситуациях.
Перед его 65-летием мы с Федором Леонидовичем решили вспомнить самые яркие моменты в его хоккейной карьере. Или точнее — хоккейной жизни…
«Вступительные тесты в школу «Спартака» у нас лично принимали братья Майоровы»
— Во время самоизоляции я живу за городом и в Москву выбираюсь редко, — рассказывает о своем житье-бытье на карантине Канарейкин. — Скучаю, два месяца уже не тренировался в составе нашей команды — «Легенд хоккея». Чем занимаюсь? Вон участок возле дома уже блестит! До дыр его весь затерли. Ну, а кроме того, для поддержания формы у меня еще прогулки и велосипед.
— Желаю вам и впредь формы не терять! А разговор, если вы не против, начну с самого детства. Вы ведь в хоккее крестник Евгения Майорова?
— Все верно! Я в спартаковскую школу пришел в 1967 году, когда мне 12 лет было. Набор проходил в «Сокольниках». И мы отправились туда с моим другом. А на льду оказались вместе с братьями Майоровыми! Они как бы у нас своеобразные вступительные экзамены принимали. Вот тогда Евгений Александрович меня на занятия хоккеем и благословил.
— Сейчас трудно поверить, что действующие игроки сборной, чемпионы мира и Олимпийских игр отбирали мальчишек для спортшколы.
— А вот Майоровы находили время родной школе помогать. Лично тестировали нас. Я ушел с катка счастливый! А вот моего товарища не приняли. Брали-то не всех!
— Что Майоров вам сказал тогда?
— Дословно, если честно, не помню. Да ничего особенного — что я прошел, что сдал все нормативы на льду. И добавил, что теперь встречаемся на Малой арене. Там, мол, продолжим сотрудничество.
«Радости от победы над ЦСКА не было границ»
— Спустя пять лет вы уже дебютировали в основном составе «Спартака». А в 1976-м стали в его составе чемпионом страны.
— Конечно, 1976 год был особенным. Хотя команда у нас была классная, мы и до этого призерами дважды становились. В 1973-м серебряными, а в 1975-м бронзовыми. Я же в прекрасный коллектив попал! В «Спартаке» тогда играли суперзвезды. И не только клуба, но и сборной СССР, знаменитое поколение. Но я прошел спартаковскую школу ступенька за ступенькой. И это тоже было много. Мы там получили и закалку, и характер, который всегда был присущ «Спартаку».
— До 1976-го красно-белые шесть лет не могли стать чемпионами. А после него — ни разу не поднялись на высшую ступень пьедестала. Чем тот год был такой особенный?
— Радости от победы не было границ! Мы-то понимали, что в ту пору представлял ЦСКА, за который играло больше половины игроков сборной. Армейцы тогда считались одним из сильнейших клубов во всем мире. И обыграть их было очень престижно. Удавалось это немногим и крайне редко. А «Спартаку» удалось! Тут надо отметить роль Николая Ивановича Карпова, который во второй раз привел «Спартак» к победе. Я считаю, что это очень талантливый тренер. Причем очень самобытный, именно спартаковский, проявивший себя не только на клубном уровне, но и в сборной. Даже на Суперсерии в наш штаб входил.
Ну и, конечно, ажиотаж на наших матчах. Когда играл «Спартак», арена в «Лужниках» всегда была забита под завязку. Больше двенадцати тысяч зрителей! Мне друзья рассказывали, что лишний билетик начинали спрашивать еще за несколько часов до начала встречи.
«В «Крылья» меня из «Спартака» передали с рук на руки. А уже через три месяца звали назад»
— И все же в 1979-м вы покинули «Спартак» в самом расцвете своей карьеры. Слышал, что виной этому был новый главный тренер?
— В «Спартак» пришел Борис Кулагин. И почему-то ему не понравилась целая группа молодых хоккеистов, куда входил и я. Вот не приглянулись мы ему! Поэтому пришлось перейти в «Крылья Советов». Причем мне было позволено перейти только в этот клуб. На это было письменное разрешение от Кулагина, который до этого работал как раз в «Крылышках». Вот такие тогда были порядки. Хотя меня звали и в «Химик», и в Ригу, и в киевский «Сокол». Предложения были, а вот выбора не было. Поэтому меня передали, можно сказать, с рук на руки — из «Спартака» к Игорю Тузику в «Крылья».
— Но ведь Кулагин вскоре понял свою ошибку и звал вас назад.
— Да, месяца через три. Мы в «Лужниках» обыграли «Спартак», и вот после матча Егорыч, был такой администратор у красно-белых, подошел ко мне: «Кулагин зовет». Я сперва заявил, что не пойду. Но Егорыч не отставал, я сходил. Тогда же и получил предложение вернуться. Но отказался наотрез. Сказал: «Я уже все, остаюсь в «Крыльях».
— Если не секрет — почему отказались?
— Так чемпионат уже шел вовсю! А в «Крыльях» меня приняли очень хорошо, там была крепкая команда. Понятно, что «Спартак» все равно оставался в приоритете, но… Я не хотел возвращаться к тому, от чего ушел. Такая у меня, можно сказать, линия жизни. Если уж что-то не срослось, не надо в эту реку второй раз входить. А в «Крыльях» тогда играли большие мастера — Юрий Лебедев, Александр Сидельников, Юрий Тюрин, Виктор Кузнецов… Да много еще прекрасных игроков там было.
— Запомнил одну вашу фразу: «В «Спартаке» я вырос как игрок. А в «Крыльях» — как человек». Раскройте ее смысл.
— Когда я уходил из «Спартака», мне было 24 года. Конечно, я был уже состоявшимся зрелым игроком, чемпионом страны, прошедшим все ступеньки становления в спартаковской школе. И все же расцвет у защитников наступает чуть позже.
А вот в «Крылышках» уже при мне поднялось целое поколение молодых игроков — Пряхин, Хмылев, Немчинов, Харин… При Игоре Дмитриеве я стал играющим наставником команды. Можно сказать, через меня шла связь между тренером и игроками, я был настоящим лидером. И эти молодые талантливые ребята уже при мне росли. Мы им помогали, чтоб быстрее заматерели. Так и создали хорошую команду, которая в 1989 году стала бронзовым призером.
«Сезон в «Йокерите» был поощрением от Дмитриева»
— Из «Крыльев» вы на один сезон (1987/88) уезжали играть в Финляндию за «Йокерит». Что это была за командировка?
— Правильнее сказать — поощрение. Это Дмитриев мне предложил в Хельсинки съездить по ходу сезона. За отношение к делу, за то, что я был одним из ключевых игроков. Это была как бы награда. Но в конце сезона я вернулся и успел помочь «Крылышкам» в плей-офф. Великолепные были матчи! По-моему, в нашем чемпионате это был первый опыт таких стыков. И вот московские динамовцы в полуфинале сражались с рижанами. А мы бились в трех матчах с ЦСКА. Все наши игры с армейцам закончились в основное время вничью — 2:2, 4:4, 4:4. А по буллитам мы только один раз взяли верх, а соперник — дважды.
— А в чем была главная суть этого поощрения?
— Первое — немного подзаработать. Конечно, контракты тогда были небольшие. И Минспорт платил игрокам только 30 процентов, остальное забирал себе, но все же… Ну, и потом интересно было попробовать себя на другом уровне, пожить за рубежом. Ведь границы тогда еще были закрыты. Это через два года, в 1989-м, мы начали разъезжаться. Кто в НХЛ во главе со Славой Фетисовым, кто в Европу.
— Вас судьба занесла в Австрию, где вы стали чемпионом страны. Трудно было этого добиться?
— Чемпионом я стал в первый же год. Еще и лучшим игроком меня признали. Скажу, что хоккей там был достаточно качественный. Трудность была в том, что в составе соперников выступало много австро-канадцев. Хоккеисты прилетали в Европу из-за океана, принимали гражданство и основывали в клубах целые североамериканские диаспоры. Это была определенная мощь. Хоккей из-за этого был тоже чисто канадский — порой «грязноватый». Ну, а я собирал в команде наших — на второй год ко мне приехал Толя Антипов, на третий — Миша Варнаков. В командах разрешалось иметь трех легионеров. Вот мы за «Фельдкирх» втроем и играли.
«Стали чемпионами без Малкина и Кинга. В плей-офф все решает командный дух»
— Тренерскую карьеру вы также начали в Австрии. Однако первую громкую победу одержали уже в России — когда привели «Магнитку» к чемпионству в Суперлиге в 2007 году. Причем команду возглавили по ходу сезона, сменив у руля известного канадского спеца Дэйва Кинга…
— Да, с Кингом мы в том сезоне прошли всего шесть матчей. И, конечно, в предыдущем сезоне «Металлург» был сильнее. Ведь тогда в атаке за него еще играл Женя Малкин, а в обороне — Дима Юшкевич. Мы по регулярке катком шли — от «Ак Барса», занявшего в итоге второе место, нас отделяло 29 очков! «Магнитка» считалась явным фаворитом, но в полуфинале неожиданно уступила «Авангарду». Три матча в той серии завершились в овертайме. И все не в нашу пользу. В итоге заняли только третье место…
— Я вот и помню, как Кинг после этого осенью заявил, что с нынешним составом «Магнитка» займет максимум пятое место. Думаю, за такой прогноз его и убрали. А вы сумели доказать обратное.
— Потому что по-настоящему боевой коллектив сложился. Вот и дошли с ним до цели. Очень серьезные были ребята. В первую очередь в плане характера.
— Между тем летом «Металлург» покинул Евгений Малкин. Невосполнимая потеря.
— Да, Женя покинул команду во время летних сборов в Финляндии несколько неожиданно. Остался там в зоне, в аэропорту. Но для нас это не было особым сюрпризом. Все знали, что он просил разрешения улететь в Питтсбург. И что со стороны «Металлурга» с ним напрямую общался Виктор Рашников. Жене предлагали очень хороший контракт. И понятно, что это был лидер команды. Но следующий сезон еще раз подтвердил истину, что в хоккее незаменимых нет. Все решает командный дух. Мы стали чемпионами, потому что создали сильный коллектив. Много было серьезных травм, однако все бились до конца. Мы плей-офф в четыре защитника доигрывали, но Кубок все же взяли.
— А в памяти у болельщиков осталось, что вы с вице-президентом «Магнитки» Геннадием Величкиным после победы сразу побрились налысо. Чья была идея?
— Это была не просто шутка или внезапный порыв. В разговоре с ребятами перед финалом с «Ак Барсом» я пообещал, что сделаю это в случае победы. Тоже один из способов подхлестнуть команду, поднять ей настроение. Ведь я видел, как им тяжело. В играх на вылет, где хоккей постоянно через «не могу», у игроков наступает истощение. И тут все средства хороши. Вроде ерунда, но на самом деле мелочей в плей-офф нет. Такие нюансы порой играют большую роль в психологическом плане.
Поэтому Игорь Королев, царство ему небесное (Игорь Королев погиб вместе с «Локомотивом» в авиакатастрофе под Ярославлем в сентябре 2011. А в 2007-м он выступал за «Магнитку» на позиции центрфорварда. — «Матч ТВ»), прямо в аэропорту, в Казани посадил меня и побрил. Кстати, ни разу не порезал. Прекрасный человек был! Отношения у нас были гораздо ближе, чем между тренером и игроком.
«Ржига что-то пальцами показывал… Я решил, что это чересчур!»
— Вообще на протяжении всей карьеры вы были очень эмоциональным наставником, готовым реально биться за свою команду. Помню, как в феврали 2009-го вы, руководя «Атлантом», накинулись на главного тренера «Спартака» Милоша Ржигу. И крепкому с виду чеху пришлось несладко! Что вы тогда не поделили?
— На самом деле драки как таковой не было. Но страсти в том матче действительно прилично накалились. Ржига там что-то пальцами показывал. Я решил, что это чересчур. Пришлось пройти с ним в раздевалку. Чем все закончилось? Мы выиграли тот матч, а остальное неважно. Это все давно в прошлом. У нас с Милошем нормальные отношения, мы не раз встречались. У меня, кстати, и с Величкиным никаких проблем давно нет. При встрече нормально разговариваем, насколько это возможно. Все, что было — просто рабочие моменты.
— В 2015-м вам пришлось сражаться уже не за чемпионство, а с очень серьезным недугом. Это был самый тяжелый год в вашей жизни?
— На самом деле в моей жизни было гораздо больше счастливых моментов. Одна победа с «Локомотивом», где я работал вместе с Владимиром Вуйтеком, чего стоит! А еще так сложилось, что все годы моей карьеры — и игроцкой, и тренерской — были очень напряженные. Нас, хоккеистов, с детства учили терпеть боль. Поэтому если у тебя есть работа, ты через боль переступаешь, не обращаешь на нее внимания. И вот вдруг появилось «окошко». А тут еще 60 лет на носу. Решил проверить здоровье — разобраться, что там болит? Вот тогда-то и грохнуло, как гром среди ясного неба.
Действительно очень тяжелый был период. Но меня все поддержали! Благодарен своей семье, ребятам, которых раньше тренировал, коллегам, ветеранам. Многие откликнулись. Даже среди болельщиков оказалось немало неравнодушных. Скажу честно, даже не ожидал. Огромное спасибо всем за поддержку.
— Уже через год после этого вы возглавили «Авангард». Не сложно было вернуться в жесткий тренерский график?
— Нисколько. Я тогда недолго думал, согласился сразу. Когда вливаешься в команду, сразу о всех болячках забываешь. Это же чистый адреналин! Тот самый смысл жизни, который у тебя есть. Работа забирает тебя целиком, и о чем-то другом… просто некогда думать! Думаешь только о своих игроках и о результате.
Конечно, мне и сейчас хотелось бы вернуться к работе. Но я привык смотреть на вещи реально. Конкретики нет никакой. Да и потом, передо мной всегда ставили высокие задачи. Например, выйти в финал конференции, не меньше. И я к этому привык. А ставить задачу «попасть в плей-офф» и постоянно оставаться в нижней части таблицы… Это, наверное, не мое.