Голод, нищета и унижение Галичины до 1939-го
После развала Австро-Венгрии в 1918г. история дала Галичине шанс побороться за независимость и освободиться от польско – еврейского засилья. Шанс остался неиспользованным: связывавшая свое будущее исключительно с австрийской короной, она оказалась неготовой и неспособной к самостоятельному плаванию ни в экономическом, ни в военном отношении. После короткого военного противостояния с Польшей, она была полностью оккупирована.
Польская власть действовала жестоко, подавляла любое сопротивление. В тюрьмы и концлагеря было загнано до четверти млн. галичан, в т.ч. женщин, детей. (8) В антисанитарных условиях, в переполненных камерах, полуголодные, страдая от издевательств, люди гибли от тифа и истощения. За период 1919-1922 умерло более 30 тыс. узников. (8)
«Пережив 6 лет войны, а за последние два года террор и страшную эпидемию тифа, Галичина представлялась как одно большое кладбище. Куда ни глянь, где ни поедешь, везде видишь руины, гробы, кресты. Много сел сожжено, разрушено и ограблено; много церквей закрыто, потому что священники арестованы, интернированы, другие сбежали». (9) «В лагерях оказались около 700 священников, в т. ч. и высокие церковные сановники. В некоторых епархиях из 30-40 священников осталось 2-3. Церковные поместья грабились или реквизировались». (8) «Поляки беспощадно уничтожают украинскую интеллигенцию и украинское духовенство. Греко-католические церкви превращают в конюшни, казино; закрывают семинарии… В Галичине поляки поступали как в каком-то африканском крае, население которого нужно уничтожить… Во время войны любой поляк мог безнаказанно лишить жизни украинца, не взирая на пол, возраст… Бывшие монголы, гунны и татары не могли сравниться по дикости и зверствам с польскими завоевателями». (9)
«Слово «украинец» стало ненавистным среди поляков, его не позволяли употреблять ни устно, ни письменно, принуждая пользоваться термином «русин», «русский». За украинскую книгу, документы, вышиванку могли арестовать». (9) Вот почему вышиванка является здесь символом патриотизма.
Украинцев массово увольняли, вытесняли из городов, отнимали землю. Украинские школы переводились на польский язык обучения; преподавателями в них назначались поляки. За 20 лет количество украинских школ уменьшилось с 3662 до 144, в львовском университете ликвидировались украинские кафедры. Доля студентов – украинцев не достигала 10%. (9) «Поляки просто не допускали украинцев в школы, в органы государственного управления, связи, транспорта, торговли». (9)
История в очередной раз посмеялась над неразумными: волна недавнего австрийского террора против сторонников России, в котором активное участие приняли радикально настроенные украинцы, вернулась и ударила в том числе и по ним. «Провидению было угодно, чтобы и они почувствовали дыхание ада». (19)
Экономическая жизнь Галичины замерла, на долгие годы воцарилось полуголодное существование. Вместе с ним периодически вспыхивали эпидемические заболевания. Смертность вырастала до 25%, в горных местностях до 50%. (8) «Власть делала все, чтобы способствовать смерти как можно большего числа украинцев». (8)
Разразившийся экономический кризис 1932 г. породил около 2 млн. безработных, или 33% самодеятельного населения. (8) Это вызвало стихийные волнения. Власть отвечала репрессиями. Проводя облавы и обыски, полиция не утруждала себя законностью, разрушала хаты, портила имущество и инвентарь, разбивала церковные образа. Не спасали ни пол, ни священническая ряса. Кооперативы, магазины, отделения «Просвиты» подвергались грабежу и разорению. (20)
«Пацификация Западной Украины 1930г. лишила после себя руину более 800 сел, тысячи покалеченных селян, женщин, детей, полное уничтожение сельских читален, кооперативов… Селяне бросали работу в поле, оставляли хозяйства и бежали в леса, как во времена татарского лихолетья». (12) «Независимая Украина, ее государственные учреждения, политики, общественные организации, националисты рабски замалчивают геноцид Галичины Польшей». (18)
В таких условиях не могли не расти просоветские настроения. Известия о НЭПе, всеобуче, украинизации на Большой Украине доходили до населения, несмотря на дезинформацию и запреты. Голод 1932-1933гг. не отразился на симпатиях к СССР, как раз в это время имел место голод на Полесье. «Есть села, где население задушено голодным тифом … Десятки тысяч сельских хозяйств от Рождества не имеют хлеба и живут исключительно картошкой». (12)
Уместными будут выдержки из польских газет 1932-1939гг. о положении западно-украинского села:
«Коробка спичек стала недоступной роскошью. Перестали покупать даже соль, вместо этого покупали сгнившие бочки из-под селедки, вываривали их, а полученный рассол употребляли в пищу». 1932г
«Поденная плата рабочего составляла лишь 40% поденной ставки 1928г… На селе создаются отношения, которые хуже крепостнических. Рабочие в течение нескольких лет не получают зарплату…». 1933г
«Даже в более зажиточных хозяйствах потребление муки и хлеба было на 62% ниже, чем в среднем за 1928-30гг, картофеля – на 25%, молока и молочных продуктов – на 67%, мяса и жиров – на 64%, яиц – на 50%. В деревнях многие питаются отваром древесной коры». 1935г.
«Три четверти детей больны туберкулезом, большая часть еще и рахитом». 1936г. (14)
«Нужда заставляет крестьянина переходить на соху… Деревня возвращается в средневековье…». «Уровень сельских школ чрезвычайно низок. Нередко в классе – тесном и грязном помещении в крестьянской избе – скучено по 50-100 детей. Такие школы выпускают, главным образом, полуграмотных детей. Нет денег на одежду, книги, тетради». «Один врач приходится на 9 тыс. особ, на 100 тыс. – 20 больничных коек. Не существует консультационных пунктов, родильных домов…Польская деревня осталась без врача. В этом отношении мы чудовищно отстали, находимся далеко позади даже по сравнению с царской Россией, в которой имелись земские врачи и сеть земских больниц». «Недоступным стало мыло. Мыльная пена стала многоразовой». 1937г.
«Неурожай 1937г вызвал голод. Для крестьянского ребенка картофель становится единственной пищей. Даже сухой хлеб является роскошью. Вследствие такого питания, ужасающей грязи и кошмарных жилищных условий среди деревенской детворы распространяются туберкулез, трахома, скарлатина, тиф». 1938г
«Из 7250 крестьян, подвергнутых медосмотру, свыше 76% больны туберкулезом». 1939г. (14)
В 1937г. западно-украинские земли в 7 раз отставали от УССР по производству продукции на душу населения. (15)
Доля галицких украинцев среди государственных служащих Польши составляла лишь 10%. (8) В основном невысокой квалификации. Интеллигенция насчитывала около 15 тыс. человек. Отличие от интеллигенции Советской Украины и ее интеллекта – разительное. Жителями городов являлись не более 15%. Больше половины из них были чернорабочими, прислугой, сторожами и ютились на окраинах в мазанках и бараках. На всей Западной Украине не существовало ни одного украинского театра, музея, университета.
За два года Советской власти (1939-41) Галичине было выделено на образование в 25 раз больше средств, чем в 1938г. В 1941г. работало около 7 тыс. общеобразовательных школ, в т.ч. 313 средних, в которых обучалось 1,2 млн. детей. Число вузов увеличилось с 5 до 15, количество студентов возросло до 10 тыс. (16)
Открылось 340 больниц с 17 тыс. кроватей, более 700 поликлиник и амбулаторий, где были заняты 5 тыс. врачей. (16)
Работало почти 4 тыс. клубов, 450 библиотек. Расширялась сеть библиотек. (16)
Украинцы получали рабочие места, переселялись в города, занимали руководящие должности на производстве, в учреждениях, вузах, партийных и общественных организациях.
Советская власть положила конец польскому шовинизму, когда украинцам едва ли не на каждом шагу указывалось на их неполноценность, когда привычными были ярлыки «хлоп», «быдло», «свиня».
«Это был глубокий поворот …от социального и экономического угнетения, бесправия и отсталости к прогрессу». (17)
Вместе с тем, еще можно услышать: «Навіщо ви сюди прийшли?», «Оккупанты…» и прочее.
Что могло произойти, если бы не пришли, наглядно показала послевоенная Польша, решившая «украинский вопрос» традиционно методом насилия. Украинцев изгнали из родных мест, рассеяли по стране, подселяя малыми партиями по несколько семей в польские деревни с постоянным административным контролем, запретом на проживание в городах, без доступа к украинским книгам и газетам, с лишением права заниматься какой-либо культурной, образовательной деятельностью, обучением детей украинскому языку. (18)
«Заподозренных в связях с ОУН-УПА, подвергали аресту и заключению без суда. За возврат на старые места проживания предусматривались трудовые лагеря». (18)
Украинцы Польши оказались на грани исчезновения: из депортированных 200 тыс. в 1947г. при переписи 2011г. заявили себя украинцами всего 35 тыс. Большинство из них плохо владеют родным языком, среди них нет членов парламента Польши, кабинета министров. Об украинских школах, вузах, региональной мове говорить излишне