Контроль им в руку
На фитосанитарном контрольном посту в Астане пропускали грузы за тысячу тенге.
Коррупции не чужда корпоративная этика. Принцип «все за одного» работает независимо от поставленных целей и также объединяет усилия и сплачивает коллективы. Свидетельство тому — уголовное дело, решение по которому состоялось на днях в Сарыаркинском районном суде № 2. Обвиняемыми в нем проходили совершенно не похожие друг на друга люди. Окажись они в другом месте (на другой работе) и в других условиях, ничего криминального, вероятнее всего, не совершили бы. Подвело «чувство локтя» и уважение к корпоративным традициям.
Служба по интересам
Судите сами, под обвинение попали:
Есенгали — человек почтенный (62 года), изъеденный многими возрастными недугами, с женой-пенсионеркой, мечтающий спокойно доработать до заслуженного трудового отдыха на должности главного специалиста (госинспектора) по карантину растений отдела фитосанитарных контрольных постов территориальной инспекции КГИ АПК МСХ (Комитета Государственной инспекции в агропромышленном комплексе Министерства сельского хозяйства);
Галиман — 28-летний сотрудник (ведущий специалист) того же ведомственного отдела. Несмотря на вполне цветущий возраст, его тоже беспокоит здоровье (в 2003 году перенес травму головы) и обременяют семейные заботы о только что родившемся ребенке и престарелом отце — инвалиде второй группы;
Болатбек — молодой, трудолюбивый (учится на экономиста — получает второе высшее образование), холостой пилигрим из Кызылординской области, приехавший в Астану, видимо, чтобы сделать карьеру, и начавший ее со службы госинспектора в Минсельхозе (КГИ АПК МСХ).
Совершенно очевидно, что собрать этих разнонацеленных людей вместе и соединить в рамках одного уголовного дела могли только крепчайшие, неумолимые обстоятельства.
И такое случилось, когда в разное время эти главные и ведущие специалисты Минсельхоза получили предписание трудиться инспекторами на фитосанитарном контрольном посту «Железнодорожная станция Астана».
Что входит в обязанности инспекторов фитосанитарного контроля и каково предназначение самих постов — вдаваться в подробности не будем. Вроде сотрудниками службы должны проверяться грузы с прибывающей подкарантинной продукцией, обследоваться прилегающие складские помещения… Может, это и имеет значение из соображений «фитосанитарной» безопасности, но на самом деле неважно. Потому что ничего такого на этом посту не делалось.
Как потом рассказывали обвиняемые в суде, при приеме на работу с каждым из новоприбывших инспекторов начальник (старший поста) проводил беседу. В которой убедительно разъяснял, что инспекторы «могут принимать» от брокеров деньги — по 1000 тенге с носа — «на дополнительные и непредвиденные расходы по оформлению груза».
При этом слова «могут принимать» заступившие на пост сотрудники поняли без вариантов. Во-первых, они сразу догадались, что подобная практика существовала и до них, а новичкам негоже нарушать традиции. И во-вторых, если у кого-то и возникли мимолетные сомнения в законности заявленного денежного подхода, то громко высказывать их не стали.
К примеру, тот же бывалый Есенгали своеобразно отреагировал на вопрос прокурора:
«Вы могли бы отказаться от предложения старшего поста?»
Исполненный сочувствием к себе, он признался:
«Я подумал, что поскольку нахожусь в преклонном возрасте и скоро пенсия, то решил не конфликтовать. Тем более что брокеры давали деньги добровольно, никто у них не вымогал, поэтому я посчитал, что ничего страшного в этом нет».
Герои тыла
В общем, кто ж возьмется дуть против ветра?
Тем более что по мере включения в работу инспекторы получили возможность по достоинству оценить преимущество корпоративного духа и спая. На посту существовал ритуал дележа полученных денег, который происходил традиционно в конце каждого рабочего дня.
Из показаний обвиняемых:
«В период с 28 февраля по 16 марта 2011 года от грузополучателей и брокеров инспекторам передавались деньги в различных суммах — от 500 до 1000 тенге за своевременное получение актов карантинного досмотра грузов. Все эти деньги в конечном итоге поступали старшему поста, который по окончании смены делил их между инспекторами. В случае отсутствия кого-либо в момент распределения денежных средств его доля передавалась ему на следующий день утром.
При этом часть денег использовалась для оплаты транспортных расходов на поездки к местам дислокации грузов, а остальные использовались по усмотрению — как на личные нужды, так и в интересах территориальной инспекции, например на оплату проезда по работе во внерабочее время в аэропорт и другие точки города».
Из таких объяснений возникает образ беззаветных тружеников, которые даже в сверхурочное время пробиваются к грузам, дабы вовремя их досмотреть и оформить. Ночь, непогода, редкие фонари освещают их путь…
Но не спешите с выводами. Из показаний тех самых брокеров (свидетелей по этому делу) вырисовывается совсем другая картина:
«14 марта 2011 года во второй половине дня я обратилась на фитосанитарный контрольный пост, чтобы пройти карантинный досмотр груза — 25 вагонов пшеницы. Зашла в кабинет, где сотрудник поста сказал, что в данный момент свободных инспекторов для выезда нет. За ускоренное оформление акта досмотра я положила в книжку, лежащую на краю стола, 5000 тенге, после чего получила акт и покинула кабинет.
15 марта я снова пришла на пост оформить очередную партию груза (еще 25 вагонов пшеницы). В кабинете на этот раз находились двое сотрудников, которые сказали, что все заняты и некому выезжать на досмотр груза. Чтобы ускорить оформление, я положила в книжку, лежащую на краю стола, 5000 тенге, получила акт карантинного досмотра и ушла.
16 марта 2011 года я вновь обратилась в фитосанитарный контроль для прохождения карантинного досмотра очередных 25 вагонов с пшеницей, которую отгружала в ближнее зарубежье. Так как работы было много, то для ускорения оформления я дала сотрудникам карантинного поста 5000 тенге. Деньги также положила в книжку, после чего документы оформили быстро.
Вопрос прокурора:
— Вы три дня давали по 5000 тенге, а каким образом вычислили эту сумму?
Свидетель:
— Из расчета 200 тенге за один вагон.
— Какие-либо документы на груз вы предоставляли?
— У меня была копия карантинного сертификата, но не на всю партию. Показала ее инспектору, он сказал, что я не смогу пройти карантинный досмотр груза. Тогда я сразу положила 5000 тенге в книжку, после чего инспектор в накладные поставил штамп (что груз контроль прошел), дату и роспись.
— Никуда не выезжали, все происходило в кабинете?
— Да. За то и деньги дала, чтобы, не выезжая и не осматривая груз, мне подписали акт. Вагоны в это время находились на железнодорожном отгоне…».
Рассчитались по порядку
Выходит, никаких внеурочных бдений у инспекторов не было. Зачем стараться, когда деньги несут в кабинет? Получается с точностью до наоборот: чем меньше работы, тем больше денег.
Рассуждая о коррупции, некоторые мыслители выдвигают тезис, что, мол, коррупция — это такая система, которая подменяет собой государственные функции: отмените коррупцию — и вся госмашина встанет. Чепуха! Коррупция — это не система и не деятельность. Это имитация деятельности, которая ставит под сомнение необходимость самих государственных функций. Контроль за деньги — не контроль, тендер — не конкурс, проплаченное разрешение на строительство — не архитектура. К чему содержать фитосанитарные посты и сонм инспекторов, если штампы запросто ставятся в кабинете? Какой смысл такого контроля? Проще было бы обойтись вовсе без штампа, чем выдумывать работу для чиновников и устраивать волокиту с бумагами.
У читателей, возможно, возникло недоумение по поводу незначительности взимаемых инспекторами сумм: 500—1000 тенге за выезд — почти бессребреники! Но погодите, давайте посчитаем.
Речь в деле идет только о двухнедельном периоде — с 28 февраля по 16 марта 2011 года, когда за инспекторами на посту велось оперативное видеонаблюдение сотрудниками финпола. То есть отражены только те случаи, когда инспекторов, что называется, поймали за руку. За это время доказанными свидетелями (взяткодателями) по делу проходит 39 человек! Предприниматели валом валили на пост: у кого рефрижераторы с мороженым встали, у кого мешки с гипсом «зависли» — всем надо поскорее, и все несли деньги. Как уже заметили, не каждый ограничивался тысячью тенге.
Денежный оборот на фитосанитарном посту был поставлен на поток, и все обращающиеся хорошо знали, что требуется нести. А также сколько и в какую брошюру вкладывать (она обычно призывно лежала на краю стола). О регулярном дележе денег между инспекторами мы уже рассказывали, но вот интересно: перед судом предстали три рядовых специалиста (взяткополучателя), а начальника поста, старшего, среди обвиняемых нет.
Оказывается, пока шло следствие, главный сумел сбежать. Теперь на него объявлен розыск и заведено отдельное уголовное дело.
Известно, что от наказания за финансовые преступления обычно успешно скрывается тот, кто успел накопить (есть что прятать и на что путешествовать). Выходит, не зря трудились контролеры: с брокера по тысяче — старшему на побег.
Оставшиеся без вожака и работы бывшие инспекторы получили сроки. Суд признал их виновными по статье 311, части 4, пунктам «б» и «г», — получение взятки группой лиц по предварительному сговору, совершенное неоднократно. И приговорил каждого к трем годам колонии общего режима.
На фитосанитарном контрольном посту «Железнодорожная станция Астана», надо полагать, произошла смена «наряда»: «Пост сдал» — «Пост принял!».