На бледно-голубой эмали,
Какая мыслима в апреле,
Берёзы ветви поднимали
И незаметно вечерели.
Узор отточенный и мелкий,
Застыла тоненькая сетка,
Как на фарфоровой тарелке
Рисунок, вычерченный метко, -
Когда его художник милый
Выводит на стеклянной тверди,
В сознании минутной силы,
В забвении печальной смерти.
За улыбкой прячешь грусть,
Прячешь слабость в силе…
Тишина, ты шепчешь: «Пусть…
Чувства не остыли!»
Злобный ветер ветви гнет,
За окном потёмки…
«Пусть тоска скорей уйдет –
Следом за позёмкой…»
Тянет выплакаться, что ж…
«Можно, раз не видят…»
Ты поддержки и не ждешь:
Любят? Ненавидят?
Есть ли разница когда
Сердце в клочья рвалось?
Память не сотрут года –
Что ж еще осталось?
Ты живешь и веришь в миг,
Что дарует счастье. Читать дальше...
Иногда люди сходят с ума,
Чтобы больше не чувствовать боли…
Я того захотела сама:
Постепенно свыкаюсь с ролью…
Иногда глушит крик тишина,
Иногда слезы сушит подушка,
И когда боль допита до дна, -
Понимаешь – для них ты игрушка!
Иногда люди сходят с ума,
Надевая счастливые маски…
И когда опускается тьма, -
Они держаться только за сказки:
Потому что так хочется жить,
Потому что порой слишком больно,
Потому что нет сил, разлюбить,
И нет голоса... Читать дальше...
Вот зачем, в часы заката Уходя в ночную тьму, С белой площади Сената Тихо кланяюсь ему. Блок И долго буду тем любезен я народу... Пушкин Допустим, в тот самый момент, когда белый указательный палец Дантеса уже лежит на спусковом крючке, некая рядовая, непоэтическая птичка Божия... Читать дальше...