Вмешательство во спасение колониального поработителя
В те дни, в августе 1914 года, казалось, что ничто не в силах остановить победоносного наступления германской армии и судьба Парижа, равно как и всей Франции, предрешена. Германия в тот момент с неукоснительной точностью следовала плану фон Шлифена, добиваясь впечатляющих успехов. Своим правым флангом германские войска быстро продвигались вдоль берега Ла-Манша; им оставалось лишь продолжить наступление в южном направлении и через несколько дней, развернувшись влево, взять в кольцо остатки сломленных и, казалось, обреченных на поражение французских и британских войск. Покончив с этим, они могли бы триумфально войти в Париж, столицу и символ западной цивилизации. Французское правительство под покровом ночи вылетело в Бордо. Малочисленный парижский гарнизон под командованием генерала Гальени ждал своей печальной участи; солдаты были уверены, что их уничтожат вместе с городом.
А в это время тридцатишестилетняя мадам Ришар, урожденная Мирра Альфасса, сидела, погрузившись в медитацию, возле окна дома по улице Дюпле в Пондичери, принадлежащем Франции портовом городке на юге Индии, на Коромандельском побережье. Парижанка мадам Ришар обладала незаурядными оккультными способностями и значительным духовным опытом. Она прибыла в Пондичери в сопровождении своего второго мужа, Поля Ришара, чтобы встретиться с Ауробиндо Гхошем, революционером и политическим деятелем экстремистского толка из Бенгалии, который, укрывшись в этом сонном городке от преследования британских властей, продолжал разрабатывать свою еще более революционную йогу. Встреча с ним превзошла все ожидания Мирры, и теперь она сидела у окна, из которого был виден дом, где жил Ауробиндо Гхош.
Внезапно, находясь в глубокой концентрации, но оставаясь с открытыми глазами, она увидела, как в дверь ее комнаты вошла Кали, обнаженная черная богиня битвы и разрушения, украшенная ожерельем из черепов. «Она исполнила свой танец, действительно неистовый танец… а потом сказала мне: «Париж взят! Париж будет разрушен!» – в тот момент у нас не было никаких известий [о ходе военных действий]… Я была погружена в медитацию. Я повернулась к ней и сказала: «Нет, Париж не будет взят, Париж будет спасен» – тихо, не повышая голоса, но весьма убедительно»2. Так Мирра Альфасса рассказывала об этом событии детям ашрама много лет спустя, когда все уже называли ее Матерью.
Правым крылом германской армии командовал генерал фон Клак, образцовый прусский офицер. Он был настолько уверен, что ему удастся прорвать оборону противника, что не посчитал нужным и дальше следовать стратегическому плану фон Шлифена. Вместо того, чтобы совершить прорыв в южном направлении и уже потом повернуть налево, следуя прямо на Париж, он решил сначала двинуть свои войска налево, чтобы положить конец отступлению обескровленного противника, и лишь после этого заняться Парижем. Германский штаб, слишком поздно узнав о намерениях фон Клака, одобрил этот план, совершив грубый просчет, который в итоге стоил Германии не только победы под Парижем, но и успешного окончания войны. Об этом ярко и убедительно повествует Барбара Ташмен в своей книге «Августовская канонада». Случилось невозможное: Франции хватило физических и моральных сил для реорганизации своей разгромленной армии; в этот момент к ней с готовностью присоединяются британские войска, и парижский гарнизон, сумевший за это время оправиться от удара, атакует германские войска на их фактически не защищенном правом фланге. Эта ситуация увенчалась сражением на Марне, в результате которого война стремительных наступлений и триумфальных побед превратилась в затяжную окопную войну. Париж не был взят, Париж был спасен.
Вот еще одно решающее историческое событие.
В мае 1940 года Германия, находящаяся в то время под властью Адольфа Гитлера, снова казалась непобедимой. Немецкие танки с ревом неслись через северо-западную Европу и Арденны к своей вожделенной цели – к портам французского побережья Ла-Манша. Этим маневром они надеялись отрезать отступающие французские войска от британских экспедиционных сил. «Блицкриг» стал бы кратчайшим путем к победе Германии, и уже в недалеком будущем Гитлер мог бы оказаться не только верховным правителем большей части Европы, но, возможно, и властелином мира.
Однако… «В тот вечер (24 мая) четыре танковые дивизии внезапно остановились на берегу Аа-канала. Солдаты были поражены. С противоположного берега не раздалось ни единого выстрела. На горизонте уже виднелись остроконечные шпили мирного Дюнкерка. Что все это значило? Что они там в штабе, с ума посходили? Дивизионные командиры находились в еще большем недоумении. Они знали, что взять Дюнкерк им почти ничего не стоит, так как британские войска все еще вели тяжелые бои вблизи Лилля. Так почему же они остановились? Почему им не позволяют отрезать противнику этот последний, спасительный путь к отступлению в Англию?»3 Так пишет Джон Толанд в своем биографическом исследовании, посвященном жизни Гитлера. Судя по всему, эта заминка дорого обошлась Германии: она стоила ей победы в войне. Как оказалось впоследствии, причина этой задержки была в том, что Геринг, командовавший войсками Люфтваффе, попросил Гитлера оказать честь его любимцам, позволив именно им стереть с лица земли истерзанные силы противника, намертво зажатые на берегах у Дюнкерка. До сих пор непонятно, почему Гитлер дал свое согласие. «Однако, словно спасая Британию, на землю опустился туман. Не только сам Дюнкерк утонул в густом тумане – все аэродромы Люфтваффе с более чем 3000 бомбардировщиков были укрыты плотной пеленой низкой облачности»4. Тем временем невероятное подобие флотилии в составе примерно девятисот судов, катеров, шлюпок и других всевозможных плавсредств, наскоро сформированное у берегов Дюнкерка, всего за несколько дней – с 24 мая по 4 июня – обеспечило переброску через Ла-Манш 338 226 солдат британских и союзных войск. «Странно, но эта стихийная эвакуация, казалось, нисколько не обеспокоила Гитлера, – замечает Толанд, – и его жертва ускользнула от него прежде, чем он понял, что происходит». В итоге Великобритания смогла продолжить войну в воздухе…
В Пондичери Ауробиндо Гхош, теперь уже Шри Ауробиндо, у себя в комнате, которую он не покидал с 1926 года, беседовал со своими учениками, ежедневно посещавшими учителя. Он уже указывал им на тот факт, что капитуляция Бельгии означает переход портовых городов Дюнкерка и Кале в руки Германии. «Не останется никакой надежды для союзников, если Дюнкерк не сможет удержаться или если они (союзники) не смогут вырваться через образовавшуюся брешь за пределы Франции»5. Замечательное стратегическое прозрение йогина, который в своем кажущемся уединении с предельным вниманием следил за ходом боевых действий! Ниродбаран, один из его ближайших учеников, отмечает в своей книге «Беседы со Шри Ауробиндо», что вечером 31 мая Шри Ауробиндо сказал: «Итак, они ускользнули из Дюнкерка». «Должно быть, туман помог их эвакуации», – заметил один из учеников. На что Шри Ауробиндо ответил: «Да. В это время туман довольно необычен». И Ниродбаран комментирует: «Говоря это, Шри Ауробиндо, как нам показалось, хотел намекнуть на то, что Мать и он приняли участие в этом событии, чтобы помочь союзникам, и что туман – это не просто случайность»6. Тема войны присутствует на протяжении всей книги, и Шри Ауробиндо дважды подчеркивал, что Великобритания и ее союзники были спасены «благодаря божественному вмешательству». Впоследствии он писал в одном из писем (здесь он говорит о себе в третьем лице): «В своем уединении Шри Ауробиндо продолжал пристально следить за всем тем, что происходило в мире и в Индии, и, когда было необходимо, активно вмешивался в события, но исключительно с помощью духовной силы и безмолвного духовного действия… С внутренней точки зрения, он сосредоточил свою духовную силу на стороне союзников, начиная с того момента, когда Дюнкерк оказался в угрожающем положении и все ожидали неминуемого падения Англии и очевидного триумфа Гитлера, и с удовлетворением наблюдал, как почти сразу захлебнулось победоносное наступление германской армии, и ход войны начал принимать совсем иное направление»7.
Это лишь два примера из множества случаев, когда Шри Ауробиндо и Мать вмешивались в ход истории двадцатого столетия, случаев, о которых упоминали они сами и которые отмечены в литературных трудах, оставшихся после них. Они никогда не афишировали этих действий и чаще всего лишь вскользь упоминали о них в беседах, происходивших в узком кругу, которые стали достоянием общественности лишь много лет спустя. Все эти факты, собранные вместе, создают впечатление, что исторические события двадцатого столетия разворачивались в тесной связи с духовными усилиями Шри Ауробиндо и Матери. Поначалу этот вывод может показаться странным, даже лишенным смысла или, по меньшей мере, сильно преувеличенным, однако, как мы убедимся впоследствии, нет ни малейшего сомнения в искренности и последовательности их высказываний.