Можно ли победить насилие, экстремизм и сепаратизм без идеологии?
Противостоять враждебной идеологии можно только с помощью альтернативной идеологии. С идеями результативно можно бороться только контридеями. Пока наша Конституция в статье 13 продолжает настаивать, что «никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной» (пункт 2), единственным орудием противостояния идеологиям насилия, экстремизма и сепаратизма является репрессивный аппарат. Но результативность репрессий может быть эффективна лишь против экстремистских действий. Экстремистские действия есть видимые плоды экстремистских идеологий. Идеи, как корни, останутся в народной почве необезвреженными и обязательно вновь прорастут экстремистскими действиями.
Единственной идеологической частью в Конституции является пункт 5 статьи 13, где
запрещается создание и деятельность общественных объединений, цели или действия которых направлены на насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации, подрыв безопасности государства, создание вооружённых формирований, разжигание социальной, расовой, национальной и религиозной розни.
Собственно, развитию этого пункта Конституции и посвящена вся Стратегия противодействия экстремизму. Чего явно недостаточно для победы.
Что же такое идеология?
Идеологию можно сравнить с иммунитетом. С историческим иммунитетом, который оказывает определённую идейную сопротивляемость чужеродным влияниям. Идеология в определённом смысле есть общественный гомеостаз. Поддержание динамического равновесия, общественной саморегуляции при сохранении самовоспроизводства и борьбы с инородными телами.
Идеология – это набор мировоззренческих установок, которые исповедуются обществом, исторически отделившимся от своих соседей, и которые являются для него критериями истины, своего взгляда на мир. Эти мировоззренческие представления становятся общественными идеалами, которые культивируются и защищаются государством. Защита от экстремизма, собственно, и есть противодействие всем тем идеологиям, которые отрицают за вашим обществом какую-либо ценность. В этом смысле идеологическую борьбу можно назвать конкурентной цивилизационной борьбой.
Есть ли у нас сегодня стройная система взглядов, отражающая отношение России как государства и нации, как общества, к окружающему миру, в том числе и как к миру идей?
Как это ни печально, но постсоветское общество идеологически почти безоружно. Мы всё так и не ответили на вопросы, кто мы и какое общество строим.
А ведь любая общественная кооперация подразумевает взаимодействие и развитие человеческих представлений, желаний, чувств в одном каком-то направлении.
Власть в обществах, собственно, для того и нужна, чтобы являться направляющей и оберегающей силой этого психологического родства, называемого народом. Излюбленные, естественные, традиционные для этого народа поведенческие установки и являются сутью, скрепами того единства, которое мы наблюдаем в государстве.
Идеология в государстве кодифицирует, возводит в ранг общественных ценностей те мировоззренческие идеалы, на которых был выстроен мир, где живёт тот или иной народ.
Власть создаёт в обществе определённый правопорядок, приводя разнообразные личные желания членов общества к подчинению определённым общеобязательным и общепонятным нормам поведения, поскольку способна к принуждению.
Идеология же отвечает за определённый миропорядок, приводя с помощью нравственно-воспитательных, идеократических требований личные устремления к согласию с общепризнанными ценностями и традиционным мировоззрением в обществе.
Воспитательная функция идеологии способствует национальной солидарности даже в случае, когда следование предписаниям закона связано с определёнными личными ограничениями.
Идеология – область сознания, традиций и ценностей.
Государство появляется как высший этап развития общества для охраны внутриобщественной свободы и порядка.
Идеология – как высший этап осознания обществом самого себя, как мировоззренческий институт, стоящий на страже идеалов. Армия, министерство внутренних дел и спецслужбы отстаивают суверенитет страны средствами физического противодействия, идеология защищает суверенитет в области мировоззренческой, в области недоступной физическому воздействию.
Идеология есть совокупность мировоззренческих норм – с одной стороны, принятых, традиционных, поощряемых, пропагандируемых в обществе, а с другой стороны – накладывающих определённые мировоззренческие ограничения на внешнюю свободу лиц в обществе.
Власть в обществе, собственно, для того и нужна, чтобы являться направляющей и оберегающей силой этого психологического родства, называемого народом. Фото: Сергей Киселев / АГН «Москва»
Идеология соединяет невидимыми мировоззренческими нитями общественные единицы в единую гражданскую силу. В конечном итоге идеология должна помогать каждому гражданину сформировать его национальную и политическую идентичность.
Национальная идеология есть рационализация бессознательных идей, чувств, врождённых представлений, стереотипов мировосприятия, свойственных психологическому портрету нации.
Собственно, вопросы идеологии должны предшествовать выяснению угроз безопасности России. Но у нас дело идёт от обратного.
Угрозы безопасности России
В новой редакции Стратегии используется несколько новых понятий: «идеология насилия», «радикализм», «экстремистская идеология», «проявления экстремизма (экстремистские проявления)», «сепаратистские проявления (сепаратизм)» и «пропаганда экстремизма».
Термины вроде бы правильные, но отдающие какой-то филологической схоластикой и отсутствием конкретного наполнения. После прочтения Стратегии появляется множество вопросов, на которые проштудированный текст не даёт внятных ответов.
Например, какие конкретно идеологии в России будут признаны проповедующими насилие? Какие из них наиболее опасны сегодня? Чем отличается радикализм от экстремизма?
Левый радикализм – это экстремизм или социальный протест? Либеральная шоковая терапия – это проявление радикализма или часть рыночной стратегии? Призыв перевести национальный язык на латинский алфавит – это ещё пропаганда культурной автономии или уже сепаратистское проявление?
В документе констатируется, что в России «наблюдается тенденция дальнейшей радикализации отдельных групп населения и обострения внешних и внутренних экстремистских угроз», которые поддерживаются и стимулируются «рядом государств, в том числе через иностранные или международные неправительственные организации». Это всё в стиле «если кто-то кое-где у нас порой честно жить не хочет».
Что это за отдельные группы населения? Какие государства и организации их поддерживают? Стратегия – это прежде всего определение противника, реального или потенциального, и план нанесения ему поражения. Как можно нанести поражение «тенденции дальнейшей радикализации отдельных групп населения»? Если это исламизм, оппозиционные иноагенты или национал-сепаратисты, то так и напишите. Дайте каждой группе характеристику. Оцените степень опасности. Сформулируйте, как мы будем им противостоять.
И самый главный вопрос: а что мы-то защищаем? Каковы наши ценности: религиозные, государственные, национальные, культурные? И тогда всё вышеперечисленное сразу встанет на свои места. Где они прописаны? Где наш «символ веры»?
Определитесь прежде с вопросом «кто мы?» – и тогда все, кто посягает на это «мы», и будут экстремистами, радикалами и сепаратистами.
Кому угрожает «формирование замкнутых этнических и религиозных анклавов» из мигрантов? Вероятнее всего, народам, имеющим своей единственной Родиной нашу страну.
Надо говорить о нашей во многом неправильной миграционной политике. Фото: Пётр Ковалев / ТАСС
Кому опасны участившиеся «случаи вовлечения в ряды экстремистских структур несовершеннолетних лиц»? Речь идёт явно про «навальнистские» протесты. Конечно, они враждебны существующей власти, так как хотят привести наверх свою альтернативную… оппозиционную власть.
Если уточнены очаги терроризма «прежде всего в регионе Ближнего Востока и Северной Африки» и выяснена нежелательность идеологической ориентированности «выпускников зарубежных теологических центров, проповедующих исключительность таких религиозных течений и насильственные методы их распространения», тогда надо и говорить о реальных исламистских организациях и их идеологических установках. Надо уточнять, в чём исламисты представляют для нас угрозу и почему борются с нами.
Если эти угрозы подпитываются «неблагоприятной миграционной ситуацией», тогда надо и говорить о нашей во многом неправильной миграционной политике. А не стыдливо убирать из документа фразу о том, что миграция нарушает «сложившийся в отдельных регионах и муниципальных образованиях этноконфессиональный баланс населения» (предыдущая редакция).
Нарушает? Да, ещё как нарушает. Часто, идя по улице, не совсем понимаешь, в той ли ты стране находишься, в которой родился и вырос. Так этноконфессионально неузнаваемо изменился окружающий мир из-за миграционного наплыва. Разве это не реальная угроза безопасности России?
Интересно, что из новой редакции текста, говорящей о радикализации, убрана часть про организации «футбольных болельщиков», но зато опасность распространения радикализма расширена до спортивной среды в целом. Также в текст вставлена новая новелла о том, как «специальные службы и организации отдельных государств наращивают информационно-психологическое воздействие на население России, прежде всего на молодёжь». Что отражает реальную действительность. Если радикализируются спортсмены, значит, что-то не так с молодёжной политикой.
Самый странный и непонятный пассаж в поправках, говорящий про какую-то «социальную исключённость» и «пространственную сегрегацию». Неужели это про мигрантов, кто-то у нас исключает и сегрегирует их? Не замечал, от слова «некогда».
В тексте Стартегии, к сожалению, много бюрократической воды, а не конкретных практических формулировок. Целевые показатели Стратегии очень похожи на палочную систему. Всё будет оцениваться по динамике изменений. То есть чем «лучше» будут действовать, тем меньшие цифры должны быть в отчётности. Будет ли это отражать реально происходящие процессы? Конечно нет. Бравая «отчётность» всё дело борьбы с экстремизмом и погубит.
В заключение лишь повторюсь, что пока мы не сформулируем, что мы за общество, свои идеологические принципы и самобытные отличия, борьба с любыми нашими врагами будет вялой, ведущейся на ощупь, незрячей.