"Выйти на площадь"

«Под звон первой капели два века назад задушили Павла I; ближе к концу XIX столетия метнули бомбу в Александра II; скончался Сталин (неясно, правда, собственной или насильственной смертью); наконец, Февральская, а по новому стилю мартовская, революция уничтожила всю прежнюю власть. Мельчает исторический масштаб. "Расправа" образца 2004-го больше, к счастью, напоминает не драму, а комедию положений: вальяжный Михаил Касьянов, взяв в охапку лыжи, подаренные не так давно Владимиром Путиным, покидает Белый дом. Сюжет со сменой премьера вывел из зимней спячки ТВ. А то ведь иные теленачальники уже принялись отправлять в отставку аналитические программы по причине отсутствия публичного политического возбуждения. Но, видать, поспешил 3 канал закрыть передачу "Выводы" с Петром Толстым. Зато остальные, еще не закрытые, азартно ринулись разыгрывать абсурдистскую пьесу "Угадай премьера". Юная свободная Россия исполняет это произведение уже не в первый раз. Поэтому есть смысл сравнить уровень постановок, дабы уяснить тонкость отличий. По мере эволюции образа Ельцина (харизматический царь Борис - помещик-самодур Троекуров - немощный, одинокий король Лир Кремлевского уезда) менялись и правительства. На экран щедро выплескивалось все - от реальных новостей до версий и вымысла. Но вот приходит Путин, а с ним заканчивается эра утечки информации. Попутно выясняется, что "утечка" и была единственным каналом, не считая парадно-официозных, по которому продвигалась информация. Как бы сегодня ни надували щеки кочующие шумною толпой из одной программы в другую политические толмачи, они не в силах скрыть растерянность. Даже вечный тайный советник Глеб Павловский не знал ничего - такие вещи телекамера фиксирует мгновенно. "Картинка" вообще гораздо красноречивей слов. Уж сколько их было произнесено в конце века - все забылись. А визуальный ряд остался в памяти как свидетельство позднеельцинского плюрализма, перетекающего в хаос. Вот два претендента на престол, Аксененко и Степашин, одновременно приезжают к отдыхающему президенту в Сочи. Вот Ельцин, окидывая мутным взором соратников, произносит основополагающее: "Не так сели!" Вот первое интервью у Путина берет Михаил Леонтьев - ниспровергатель основ нежно поглаживает путинскую собачку, и его глаза влажнеют от счастья... Впрочем, будущие премьеры тогда, как и сейчас, не любили светиться на экране. Но уж свежих назначенцев журналисты потрошили без стеснения. "С какой стороны вы ожидаете на себя компромат?" - голосом строгой классной дамы допрашивала Светлана Сорокина в "Герое дня" Сергея Кириенко (компромат на высоких чиновников заготавливают впрок, как некогда гречку на Руси). Михаилу Фрадкову уж точно никаких неприятных вопросов задавать не будут. С первых минут своего появления на политической авансцене он омываем волнами административного восторга... И вот тут-то - большая разница между ельцинским и путинским ТВ. На вереницу премьеров прошлых лет сыпалась гречка компромата, в то время как Фрадкову (не только на государственных, но и частных каналах) гарантирован всеобщий "одобрямс". Залог тому - вошедшая в моду телеаналитика двойных стандартов, основанная на избирательной амнезии. Можно быть уверенным: Фрадкову простят даже связь с "семьей" (если таковая есть), как простили ее Путину, но поставили в вину Касьянову. Политологи перестали обсуждать исторический контекст, они не вписывают сиюминутное в некий общий процесс. Ведущий "Постскриптума" Алексей Пушков беседует с Роем Медведевым, написавшим аж четыре книги о Путине. Но оторопь берет от уровня этого, воспользуемся формулой Набокова, совокупления шаблонов. Даже "Намедни" не далеко отходят от означенной формулы. Прежде фирменная ирония сочеталась с глубиной анализа. Ирония осталась ("последнее искушение Христенко" - несомненная удача Павла Лобкова), а более не осталось ничего. Выше всех знамя аналитики держит "Свобода слова". Но отзвук двойных стандартов уже слышен и тут. Так, много говорилось о непредсказуемости Ельцина и совсем ничего - о непредсказуемости Путина. Хотя первая была мотивирована, с одной стороны, болезнями тогдашнего президента, с другой - уровнем любознательности девушки по имени Карла дель Понте из Генпрокуратуры Швейцарии. А что лежит в основе второй - непонятно. Но уж в одном ТВ точно преуспело. Именно здесь и сейчас рождается новый речевой этикет эпохи второго президентского срока Путина. В концептуальном споре Михаила Леонтьева с Лидией Шевцовой ("Свобода слова") о будущем России лицо Первого канала запускает в ход весьма эмблематичные обороты "цивилизованный реванш" и "минимальный уровень репрессий" в качестве альфы и омеги путинского правления. Но особенно интересна в лексическом плане программа "К барьеру!". Дуэлянтами выступили Людмила Нарусова и Владимир Рыжков, люди одной - демократической - группы крови. Вопрос о лояльности новой власти (то ли в качестве насущной необходимости, то ли в качестве генетического подхалимажа) так и остался открытым. Зато российская политическая культура с подачи Нарусовой обогатилась эффектной максимой: явку на избирательный участок 14 марта 2004-го Людмила Борисовна приравняла к выходу на Сенатскую площадь 14 декабря 1825-го. Довольно опасная, между прочим, для власти аналогия. Есть свидетельство очевидца: реформатор Сперанский, стоявший в момент первых картечных выстрелов у окна Зимнего дворца, тихо молвил: "И эта штука не удалась!"». «Газета», 2.03.2004