Детям о блокаде и войне

Однажды я попала на школьный урок, где детям рассказывали о блокаде очевидцы тех событий. Пожилые женщины еще детьми перенесли блокаду и теперь делились воспоминаниями со старшеклассниками. Я искала тему для кино и напросилась на встречу. Их было три подруги — чем-то похожие между собой, с какой-то внутренней силой.

Сначала две женщины вспоминали про войну, как голод и холод вошли в их жизнь, как обеднела и сузилась жизнь, как одна сидела дома и запомнила сестренку, которая только собирала крошки и говорила: «исть» (есть), о маме, о том, что не пускали на улицу. Другая про садик, тяжесть, голод. Это были печальные страницы, но женщины немного жалели слушателей и объясняли, что тогда было ценное — человеческое тепло, жертвенность матерей, чтоб только не повторилось бы это никогда.

 Но под конец третья блокадница прямая и сухонькая рассказала свои воспоминания. Она запомнила, как их, детьми, вывозили под обстрелом в накрытых брезентом лодках. А там, куда их доставили, стояли вагоны с детьми, а земля под вагонами была в крови. Потом выяснилось, что детям сразу давали по буханке хлеба и многие съедали целиком и их желудки не справлялись и многие кровью ходили под вагончики, а потом умирали. Очень много тогда умирало спасенных детей. Я слышала, что такие же ошибки совершали и освободители, когда давали изголодавшимся узникам лагерей хлеб и тушенку и те умирали от такой еды. Но то как это запомнила маленькая девочка потрясло меня тогда. Как если бы в кино после всех злоключений и ужаса мы должны были радоваться спасению детей, а тут дом, где нашли спасение оказался домом ведьмы. Та девочка спаслась каким-то образом — то ли у нее мама была воспитатель и следила, чтоб она ела вначале по -крошечке, то ли просто повезло. Я уже не помню подробностей, только ужас в глазах притихших школьников. Неужели свои не могли выходить спасенных детей?

 Еще одним потрясением было для меня, когда я узнала, что такого страшного голода могло бы и не быть, если бы не решения руководства, что были люди, которые совсем не бедствовали в Блокадном Ленинграде. Неужели нельзя было спасти своих от голода? Оказывается можно было бы не такой ценой, не сдавая город. Но эта цепь бессмысленных чудовищных решений сомкнулась над городом как и цепь блокады. Напрасная смерть самая ужасная, поэтому лучше думать, что так было надо для победы. Личная история каждого выжившего подменяется коллективным героизмом. Подвиг людей в то время был, как мне кажется, не только чтоб выжить вопреки всему, но и не потерять человеческое. Мне в этом понимании помогла книга Виктора Франкла «Сказать жизни Да!». Пережив концлагерь, он описал что происходило с людьми и с ним самим, что давало надежды и силы и что происходило с людьми после освобождения. Сейчас особенно полезно почитать об этом, когда находятся люди Холокост отрицающих. Однако у нас так мало исследовали состояние людей, переживших блокаду. Многие остались травмированными, не получили и не получают психологической поддержки. Некоторые могут передать что-то ценное и рассказать тем, кто готов услышать о том, что помогало выжить, а некоторые могут травмировать детей, тем что сами долго носят в себе и не могут переработать и не всегда им самим безопасно вспоминать об этом. .

 Сейчас детям в Санкт-Петербурге с садика рассказывают о Блокаде и Великой войне и просят родетелей рассказать тоже. Я настороженно отношусь к этому. Надо ли говорить детям блокаде и о войне? Психолог во мне говорит, что надо тогда, когда ребенок готов услышать и то, что он может вместить.  Для психики ребенка важны какие-то гарантии, что взрослые могут защитить, что пережив трудности можно что-то найти в конце, а не попасть в конечную точку, где можно только смириться и умереть. Подменять ценность человеческой жизни великим героизмом и подвигом, который был необходим ради победы, зная что можно было бы избежать такого количества жертв? Найти одного врага — фашизм как олицетворение зла и поговорить о важности противостояния злу? Сводить в музей Блокады и возложить цветы к памятнику? Обратиться к рассказам писателей, которые сами были очевидцами событий и смогли в творчестве переработать свой опыт? Я пока остановилась на последнем.

 Из подходящей литературы для шестилеток я пока нашла «Таврический сад» Игоря Ефимова и Геннадия Черкашина «Кукла». Эти две книги написаны от лица детей, переживших войну. Девочка в «Кукле» вернулась в Ленинград после эвакуации и обнаружила, что их квартиру заняли «чужие» люди, а ее любимую куклу — подарок от дедушки, не пережившего блокаду сдали в комиссионный. Как ни просили мама с дочкой вернуть хотя бы куклу у новых хозяев квартиры, те были непреклонны. Мать пытается накопить, чтоб выкупить куклу, но увы. Так бывает, ничего тут не поделать. Но мама и дочь пройдут и через это — главное они есть друг у друга. Они ленинградки, они выстоят, мне кажется, что у девочки все будет хорошо. Она уже знает ценность жизни, а кукла помогла уже что-то вспомнить и наладить, главное что они с мамой есть друг у друга.

 В книге Игоря Ефремова «Таврический сад» рассказывается о жизни мальчика в послевоенном Ленинграде. Он не был в городе в блокаду и неожиданно к ним в квартиру зашли «узурпаторы» - две женщины с девочкой. Они пытались доказать маме мальчика, что жили тут раньше, но несмотря на неочевидность доказательств, что того старого больше не осталось, мама мальчика с ордером оставляет женщин, которым не куда идти. Это одна из историй, которые как штрихи времени оставляют след у мальчика, рассказывают о мире, людях и помогают ему взрослеть. А вот еще очень неоднозначная история про пленных немцев, которые строят дом под бдительным присмотром ребят — чтоб ни один фашист не подложил в дом мину. Герой рассказа наблюдает за ними с девочкой, которая пережила блокаду и теперь любит играть только в одну игру со своими куклами — расставляет их в очередь и раздает каждому то хлеб, то макароны. Долгое выжидание подстегивает желание, чтоб пленный враг совершил диверсию, как вдруг что-то случается. Один немец пилит, а потом падает и дрыгает на земле руками, как думает мальчик чтоб заложить мину. Он кричит часовому, ликует, взбирается на крыши, звонит во все квартиры - «Поймали! Поймали!», пока не обнаруживает, что санитары выносят тело рабочего пострадавшего от ржавой пилы.Так ребята не сговариваясь перестают следить за пленными и находят другие развлечения.Написано, так, что сын с радостью кричит пред сном: «Читай мне про блокаду, мама!»