Евразийский экономический союз: что дальше
У России есть реальный шанс снова побороться за реальную дружбу народов
Судьба России зависит то того, сумеет ли она окружить себя кольцом друзей. Без добрых надежных соседей, говорящих с нами на одном языке — в прямом и переносном смысле, — наша страна не станет ни процветающей, ни уважаемой. 1 января 2015 г. стартует Евразийский экономический союз (ЕАЭС), создаваемый на базе Таможенного союза Белоруссии, Казахстана и России. Его сверхзадача — остановить и повернуть вспять дезинтеграционные процессы, происходящие на окружающем Россию пространстве. Предыдущие попытки России реализовать европейский и евразийский проекты не увенчались успехом: СЭВ и СССР распались, а СНГ не оправдал надежд. Сейчас Россия готова вновь побороться за большой евразийский проект, результатом которого должно стать формирование в регионе особого ценностно-смыслового пространства.
В случае успеха ЕАЭС его участники вплотную подойдут к формированию новой геополитической реальности — евразийского пространства с особой моделью развития (основанной на исторической и культурной специфике региона), системой международных интересов и механизмами их реализации. Чтобы новая попытка удалась, архитекторам евразийской интеграции необходимо сделать выводы из прошлых неудач и принять их как руководство к действию.
Цена догматизма
Советский Союз распался без военного вмешательства извне, экономической блокады или массовых забастовок внутри страны. Внешние угрозы в 1991 г. были не сравнимы с теми, которые нависали над государством в 1920-е гг. и в годы Великой Отечественной войны. Советскую систему разрушили не столько экономические проблемы (низкие цены на нефть и высокие на зерно плюс война в Афганистане), сколько ее неспособность адекватно реагировать на вызовы времени. Управленческому аппарату было удобно действовать по отлаженным схемам, годами закрывать глаза на копившиеся в обществе проблемы. Однако это оказалось неудобно для истории: страна перестала существовать.
Пока в СССР защищали диссертации об общем кризисе капитализма и наращивали добычу нефти, США и Западная Европа проводили структурную перестройку экономики, чтобы перейти к новому технологическому укладу. С середины 1970-х гг. все западные страны поступательно снижали энерго- и материалоемкость ВВП. Тем временем в Советском Союзе и странах СЭВ шел обратный процесс: капитало- и трудоемкость единицы общественного продукта с каждым годом увеличивалась. Как следствие, в конце своего существования СССР столкнулся с тотальной нехваткой рабочих рук и недогрузкой мощностей — по причине огромных удельных затрат.
Следуя сформулированным в начале XX века заветам Ленина, советское правительство продолжало развивать тяжелую промышленность и тратить нефтяные доходы на закупку западного оборудования. Довольно скоро это оборудование оказалось никому не нужным — ни в стране, ни за рубежом: в начале 1980-х гг. сталелитейная промышленность и тяжелое машиностроение перестали быть локомотивами экономики, их место заняли нефтехимия, электроника и новые материалы. Советский Союз пропустил эту структурную перестройку. Виной тому ментальная закоснелость аппарата, его общее безразличие к стране и обществу.
С высоких трибун съездов КПСС назидательным тоном говорилось о безработице, инфляции и кризисах в мире капитала, который должен был вот-вот рухнуть. Хотя Запад находился действительно в тяжелом положении, рухнуло как раз наше общество. Выдающиеся достижения советской науки в космосе, атомной энергетике, военной технике, математике и физике не принесли тех преимуществ, которые извлекают из подобных завоеваний наши конкуренты. Они не стали той базой, на которой сегодняшняя Россия создала бы свой всемирно известный компьютер, мобильный телефон или автомобиль. Очень обидно. Только обижаться не на кого.
Дружба цвета нефти
Когда в 1973 г. мировая цена на нефть поднялась в 4 раза (с $3 почти до $12 за баррель), Советский Союз продолжал экспортировать ее в страны СЭВ по средней цене за предыдущие пять лет, т. е. вдвое дешевле. Советское руководство полагало, что этим оно еще больше скрепляет узы дружбы с братскими странами. Даже когда вскоре международная статистика показала экспорт нефти из социалистических государств, никогда не обладавших ее запасами, СССР не отказался от актов солидарности. Средства, которые могли бы пойти на модернизацию экономики, уходили как вода в песок. После крушения СССР Россия повторила ту же ошибку. Из года в год миллиарды дотационных долларов бесследно пропадали на бескрайних просторах ближнего зарубежья. Увы, они так и не помогли России приобрести надежных союзников.
В центре Москвы на бульваре стоит памятник героям Плевны — гренадерам, погибшим в ходе русско-турецкой войны 1877-1878 гг. за освобождение балканских славян от османского владычества. Сейчас мимо этого памятника больно ходить любому, кто жил в Советском Союзе и помнит, какой нерушимой, святой казалась тогда наша дружба с Болгарией. Из всех социалистических стран она была самой преданной, верной союзницей СССР. Кроме исторической памяти нас сближали родственные языки, православие, менталитет и похожий уклад жизни. В 1980-е гг. Болгария даже просила принять ее в СССР на правах 16-й союзной республики.
Сегодня Болгария — член НАТО и ЕС. Вместе с Польшей, Венгрией, Чехословакией, Румынией и тремя балтийскими республиками СССР она добровольно ушла из СЭВ, где ей помогали создавать свою промышленность и давали дешевую нефть, в конкурирующий интеграционный проект. Кто-то скажет, что за членство в Евросоюзе государства Центральной и Восточной Европы заплатили слишком дорого. Теперь они лишаются остатков независимости, их сельское хозяйство разоряется, а промышленность и банки переходят под иностранный контроль. Попробуйте, уважаемый читатель, объяснить это своей жене, покупающей модный клатчик взамен холщовой сумки, или мужу, берущему кредит на иномарку, вместо того чтобы ездить на бюджетной «девятке».
После вступления в ЕС Латвия, например, лишилась всех сахарных заводов и доброй части пахотных площадей. Теперь брюссельские чиновники определяют сорт яблок и форму огурцов, которые разрешено выращивать местным фермерам. Болгария закрыла единственную атомную электростанцию «Козлодуй», покрывавшую все внутренние потребности в электроэнергии, и теперь втридорога покупает ее у соседей. Именно такую цену страны Центральной и Восточной Европы заплатили за демократию и плюрализм, за то, чтобы с ними считались. Так высоко они оценили входной билет в клуб преуспевающих наций, где разрешены дискуссии, а разногласия не решаются окриком из Москвы. Теперь у каждой из них есть свой представитель в Европейской комиссии и свои депутаты в Европарламенте. Документы ЕС переводятся на чешский, польский, венгерский, эстонский и все другие языки государств-членов. В СЭВ единственным рабочим языком был русский. Как в СНГ и в Таможенном союзе трех.
Никто не вспомнит, чтобы глава советской делегации, выступая в Праге или Варшаве, произнес приветствие по-чешски или по-польски. А ведь это азбука международного общения. Помним ли мы, чтобы современные российские политики цитировали Абая Кунанбаева, Григория Сковороду, Якуба Коласа или Фирдоуси? Не помним. Погубивший СЭВ москвоцентризм продолжает свое победное шествие. Высшим чиновникам Евразийского союза стоит понять, что уважение к партнеру и его культуре — неотъемлемая часть долгосрочного интеграционного проекта. Если они не заговорят по-белорусски, за них это с удовольствием сделают в Брюсселе.
Объединять народы, а не государства
Смысл любого интеграционного проекта состоит в том, чтобы создать безопасное и привлекательное для его участников социальное пространство, позволяющее сохранять идентичность и усиливать выгоды глобализации, одновременно минимизируя ее издержки. Региональная интеграция не самоцель. Это мощнейшее средство выживания в условиях нарастающей конкуренции и борьбы за ресурсы, инструмент завоевания наилучших позиций в мировой иерархии государств и регионов. Евразийский проект состоится, когда его смысловым стержнем станет представление о будущей общей судьбе народов России, Белоруссии, Казахстана и других стран, которые пожелают к ним присоединиться.
Сегодня очевиден ряд условий, имеющих принципиальное значение для успеха евразийской интеграции.
Первое — она не может строиться только на экономических мотивах. Российской политической элите пора усвоить, что, задабривая, подкармливая партнеров, мы покупаем их лояльность на время. При том что рядом существует мощный конкурирующий проект с разработанной идеологией и отлаженными механизмами — Европейский союз. В ближайшие годы России предстоит побороться за настоящих союзников, а не за попутчиков. Здесь стоит вспомнить историю европейской интеграции. Создавая в 1951 г. Европейское объединение угля и стали, Франция и Германия были озабочены не только регулированием рынков, но главное — созданием безопасного и комфортного для проживания пространства.
Второе — в евразийской интеграции должна доминировать социогуманитарная составляющая. Ни деньгами, ни силой, ни угрозами нельзя воссоздать братский союз дружественных народов. Настала пора предъявить людям не твердую, а мягкую силу. Не пробившись к умам и сердцам людей, чиновники даже самого высокого ранга не смогут переломить ход истории. Евразийский проект должен создаваться и реализовываться не в интересах правящей бюрократической и деловой элиты, а в интересах всех граждан. Только тогда он станет всенародным, устойчивым к колебаниям политической и деловой конъюнктуры. Определенные шаги в этом направлении уже сделаны, например«Евразэс» основательно взялся за социальные права мигрантов. Но этого мало. Нужны совместные культурные и научные программы, общие журналы и телепередачи, массовые обмены студентами и преподавателями вузов, стажировки, языковые курсы и т. п.
О важности гуманитарного фактора в интеграции свидетельствует история европейских объединений. Созданная в 1960 г. Европейская ассоциация свободной торговли (ЕАСТ) во главе с Великобританией, не ставила никаких целей, кроме экономических. За 30 лет существования 6 из 10 членов благополучно перебрались в Европейский союз. Зато государства Северной Европы, создавшие еще в 1960-е гг. общее правовое, социальное и образовательное пространство, а также общий рынок рабочей силы, успешно сохраняют свои активы, хотя часть участников входит в ЕС.
Третье — евразийский проект должен задавать ясные и привлекательные ориентиры общественного развития. Сама же идея интеграции должна быть духовно и интеллектуально честной. То, что общество в наших странах развивается по траектории, отличной от траектории Западной Европы, Китая или Индии, никому доказывать не надо. Но одного интуитивного понимания мало. Чтобы разделить общую судьбу, граждане России, Казахстана и Белоруссии должны иметь простые ответы на главные вопросы. Какой тип рыночной экономики мы строим? Чем он будет отличаться от американского, европейского и других вариантов капитализма? Какую модель демократии и правового государства мы хотим видеть в наших странах? В чем, наконец, состоят особые и незыблемые ценности евразийства?
Четвертое — Евразийский союз должен действовать на принципах многосторонности, равноправия и взаимного уважения сторон. Доминирование в нем России, объективно заданное ее размерами и центральным географическим положением, необходимо компенсировать системой многостороннего принятия решений. Ее функционирование потребует значительных усилий и затрат, но другого пути нет. В дальнейшем чем многообразнее будут направления интеграции, тем шире будет поле для децентрализации процесса, проявления лидерских возможностей каждой из стран. Достаточно вспомнить, как недавно председателем Европейской комиссии был избран премьер-министр Люксембурга — и ни одна из крупных стран ЕС не увидела в этом ущемления своих прав. Ведь их сильные позиции в группировке поддерживаются не за счет диктата, а за счет политического и экономического веса, умноженного на виртуозное владение приемами многосторонней дипломатии, позволяющими балансировать общие и национальные интересы.
Рабочими языками ЕАЭС целесообразно сделать государственные языки всех стран-участниц, с тем чтобы вести на них заседания, публиковать документы и статистику. Проект приобретет многочисленных сторонников, если он будет направлен на усиление единичного в целом, умножение самобытной культуры каждого народа и региона.
Пятое условие вытекает из сложности первых четырех: новое видение евразийского проекта должно стать результатом совместной работы интеллектуалов наших стран. Именно им по плечу сформулировать ценности евразийского пространства, переработав и переосмыслив ценности западного либерального проекта в свете нашей истории и культуры. Формирование евразийской идентичности — это та миссия, с которой чиновники руководящих органов СНГ или ЕАЭС не справятся, несмотря на высокий профессионализм. Дело здесь не в квалификации экспертов, а в принципиальной разнице между предметом труда функционеров и идеологов. Задача представителей национальных и межгосударственных аппаратов — создать условия для совместной деятельности независимых ученых и экспертов посредством формирования и приоритетного финансирования инновационной неправительственной среды.
Коллективная работа политологов, историков, экономистов, философов, социологов из всех стран ЕАЭС могла бы происходить в рамках сетевых проектов и целевых научных программ. Частые командировки, конференции, совместные публикации в национальных и зарубежных изданиях — вот тот формат, который позволил бы разработать новую идеологию евразийства. В любом случае жизнеспособный проект евразийской интеграции не может быть спущен сверху из Москвы, Астаны или Минска.
Сегодня у России есть реальный шанс снова побороться за реальную дружбу народов. Москва может выступить с инициативой разработки новой концепции евразийского проекта, призванного создать привлекательное ценностно-смысловое и экономическое пространство для всех евразийских этносов. Этот шанс упустить нельзя.
Ольга Буторина, Александр Захаров
Авторы — главный научный сотрудник Института Европы РАН, профессор МГИМО; вице-президент ОАО «ИК «Еврофинансы», председатель попечительского совета Московско-Петербургского философского клуба